Федор. По-всякому люди живут.
Зоя. А, вообще-то, наверное, все элементарней. Просто ты мой тип. Прямое попадание. Только в комнату вошел — ну, думаю, все, погибла девочка.
Федор. А если бы я рядом с тобой не сел?
Зоя. Ну, чего ты все хвастаешься? Сел, не сел… Кто тебе сказал, что это ты сел со мной?
Федор. Как? Разве…
Зоя. Ты сел, куда посадили. А посадили, где было свободное место. Такие вещи нельзя пускать на самотек.
Федор. Ну и ну. Тонкая работа.
Зоя. А ты думал!
Федор. Вот ты говоришь — только вошел. Но ведь человек существо темное. Вдруг бы ошиблась?
Зоя. Может, и ошиблась. Сама ошиблась — сама расплачусь… Мы бы с тобой больше не встретились. Ты человек занятой — уехал, и все. А я не люблю, чтобы мои поезда уходили без меня.
Федор. Отчаянная ты личность. Окажись я какой-нибудь авантюрист…
Зоя. А ты и есть авантюрист. Сманил бедную девушку. Хоть бы о себе рассказал для приличия. /Прижимается к нему кладет голову на плечо./
Федор. Обо мне что рассказывать? Учился. Теперь, вот, работаю.
Зоя. Ты, правда, талантлив?
Федор усмехается.
Зоя. Ты чего?
Федор. Да слова детские. Не для нашей профессии… Бобер талантлив?
Зоя. Не знаю…
Федор. А плотины строит! Потому что природа приказала. Вот и я вроде него. Я же строитель! Значит, мое дело строить. Ничего другого не умею и не хочу. Но уж свое ремесло знать положено.
Зоя. А тот мужчина с гитарой, он про тебя сказал: легко взлетать, когда за спиной крылья.
Федор. Опять детские слова. Крылья у бабочек. Да я и в институте был самый, середняк. Женька, и тот учился лучше… Сказать тебе откровенно, в чем дело?
Зоя. Скажи.
Федор. Вот ты пойми: они москвичи, и Женька, и тот, с гитарой. А я в общаге жил. Степухи на макароны не хватало! Мать в поселке под Костромой — с нее ж тянуть не будешь! Как распределение — ребята глядят, где поинтересней или к дому поближе. А я знаешь, что выбрал?
Зоя. Что?
Федор. Где червонец лишний пообещали и комнатуху через год.
Зоя. А зачем тебе был лишний червонец?
Федор. Матери надо было помогать… Вон он говорит — крылья, рассказать, как я взлетал.
Зоя. Ну, расскажи.
Федор. Распределился, приехал в свою захлюпановку — мне, говорю, комнату обещали. А как же, говорят, дадим через год — но при условии. И суют на этот год самый гнилой участок. А куда денешься! Пошел… Потом — базу строить за сто двадцать кэмэ. Семейного не загонишь, значит, опять ко мне: ты холостой. Я холостой — валяю. И все мои мысли — ну, от силы на неделю вперед, а то и на день. Приехал — значит, ищи угол. Морозы пошли — добывай тулуп, иначе не работник. А там дорогу снегом завалило. А там мужики запили… И вот так, на все дыры затычкой, я три года молотил. Потом оглянулся, перевел дух — оказывается, уже строитель, все про свою профессию знаю и ни хрена не боюсь… Вот такие у меня были крылья.
Зоя. А можно тебя спросить?
Федор. Ну?
Зоя. Почему у тебя настроение сперва испортилось, а теперь опять улучшилось? Федор. Настроение?
Зоя. Только не ври, ладно? Мне просто интересно.
Федор. Н-ну…
Зоя. Говори как есть, я пойму.
Федор /то ли в шутку, то ли серьезно/. Думал, раз уж так вышло, придется на тебе жениться. А это для всех моих планов — гроб. Уж больно девочка хорошая. Я бы тебя и на день боялся оставить одну. А строителю при юбке существовать никак нельзя. Вот и ломал голову…
Зоя. Ты бы за меня, правда, боялся?
Федор. Еще как!
Зоя. А действительно здорово, что ты сел рядом со мной.
Картина пятая Поезд. Утро. Федор спит. Зоя, лежа на своей полке, смотрит на него.
Федор /подняв голову, зевая/. Чего не спишь? Спи.
Зоя /улыбаясь/. Ладно.
Федор. Давно проснулась?
Зоя /улыбаясь/. Давно.
Федор. Ты что — так и не уснула?
Зоя. Для тебя эта ночь самая обычная, но для меня-то нет.
Федор. Ну, почему, для меня тоже… /Зевает./
Зоя тихо смеется.
Федор. Сколько там времени?
Зоя. Не знаю. Посмотреть?
Федор. А, ладно, какая разница… Есть хочешь?
Зоя. Не. Я, вообще, не завтракаю.
Федор. Выгодная ты женщина!
Зоя. Сейчас в моде худощавые.
Федор. А мужчины какие в моде?
Зоя. Тут мода не меняется. Мужчина должен быть умный, добрый и нахал…
Федор. Ну, хоть на треть гожусь.
Зоя. На треть — это точно. Ты добрый.
Федор. Я? Спасибо. Но не надо меня придумывать.
Пауза.
Зоя. Скажи правду: какой мне сейчас надо быть?
Федор. Чего?
Зоя. Какой мне надо быть эти две недели, чтобы тебе со мной было хорошо?
Федор. Да ты что? Никакой не надо. Будь, и все. Вот ты тут, рядом — мне уже вот так.
Зоя. Правда?
Федор. Слушай, не морочь ты мне голову. И себе не морочь. Сядь вот сюда и сиди.
Зоя в халатике садится на полку рядом с ним. Стук в дверь.
Федор. Да!
Попутчик /входя/. Не разбудил?
Федор. Да нет. Так, кайфуем.
Попутчик. Ты как насчет преферанса?
Федор. В другой раз.
Попутчик. А то заделали бы пятисотку как раз до обеда — а?
Федор. В другой раз.
Попутчик. Ну, ладно, пойду еще кого поищу. Извините, девушка.
Зоя. Ничего.
Попутчик выходит.
Зоя. Может, ты хотел…
Федор. Спокойно. Что хочу, я делаю. /Обнимает ее. / Все, идем в ресторан со мной будешь завтракать каждый день.
Зоя. Да, вот что… Я хотела… В общем, на. /Протягивает пачечку денег/.
Федор. Это что такое?
Зоя. Деньги. Возьми.
Федор. Зачем?
Зоя. Путь будут у тебя.
Федор. Да ты что?!
Зоя. Ну, я тебя прошу.
Федор /не сразу/. Самостоятельная женщина?
Зоя. Ага…
Федор. Ну, что ж, уважаю. /Сует деньги в карман. / Пусть полежат, целее будут. /Неожиданно хохочет./
Зоя вопросительно смотрит на него.
Федор. А если убегу с деньгами, что станешь делать?
Зоя. Обманешь бедную девушку?
Федор. Конечно. А чего теряться! /Подумав. / Стой! А если сама захочешь убежать, а? /Вынимает деньги и кладет на стол. / Нам нужны женщины независимые.
Зоя, помедлив, отделяет две десятки. Остальные деньги возвращает ему.
Федор. А не мало двадцатки?
Зоя. До Москвы хватит. /Кладет деньги в сумочку./
Федор. Уж прятала бы поглубже — в лифчик, что ли.
Зоя. Это место ненадежное… /С беспокойством. / Может, ты, правда, хотел в преферанс? Я не буду скучать. Почитаю, просто в окно посмотрю…
Федор. Еще чего! Я в преферанс, а ты тем временем… Нет уж, не надейся — тебя я в карты не проиграю.
Картина шестая Юг. Декорация, видимо, условная. Улица в приморском городке, комната в доме Самвела, ресторан, пляж, склон горы. В последующих картинах используются то одна, то другая части этого юга. Начало дня. Федор и Зоя — только с поезда.
Федор. Вот — пожалуйста. Черное море в натуральную величину. Все, как обещал. Распишись в получении… Похоже?
Зоя. На что?
Федор. Как представляла себе.
Зоя. Это — лучше. Больше… /ищет слово/ всего.
Федор смеется.
Зоя. Ты чего?
Федор. От сердца отлегло. Все же, боялся — а вдруг не понравится. Мол, наобещал с три короба, а подсунул черте что…
К ним подбегает чистильщик — старик с мохнатой щеткой и ящичком в руках.
Чистильщик. Маладой чалавэк! Маладой чалавэк! Нылза! Красывый курорт. Красывый дэвушка. Батника далжны блыстет! /Ставит ящичек, крепко берет Федорора за локоть. / Гразный батынка — хазайка прагоныт. Мылыцыанэр аштрафует!
Федор. Ну, давай. /Зое. / Смотри — май только начался, а солнце уже вовсю работает.
Зоя /невнимательно, глядя на море/. Ага…
Чистильщик. Масква? Лэнынград?
Федор. Москва.
Чистильщик. Харощий город!
Федор. Она из Москвы, а я из Мостков.
Чистильщик. Харощий город! /Пройдясь но туфлям бархоткой. / Глаза болна!
