Генрих Клейст - Принц Фридрих Гомбургский

Граф, слушайте! Сиятельнейший граф!

Постой! Сверчок проклятый. Ну? В чем дело?

Вас курфюрст просит…

Слышишь, как трещит?
Не разбудил бы. Ну? И чем дело?

Курфюрст
Просил вас, граф, чтоб не проговорились
Ни даже словом принцу, как проснется,
Какую шутку курфюрст с ним сыграл.

И это все? Так выспись. Сами знаем.

Артур![8]

Упал. Как пулей уложило.

Послушаем, что выдумает он,
Чтоб объяснить, как здесь он очутился.

Эй, Артур! Что ты делаешь? Скажи,
Как ночью ты попал на это место?

Ах, милый!

Знатно, нечего сказать!
Уж конница твоя давно в дороге,
На расстоянье марша, скажем, в час,
А ты в саду лежишь да почиваешь?

Какая, к черту, конница?

Мамлюки![9]
Ей-богу, кажется, он позабыл,
Что он начальник конницы коронной.

Живей! Оружье! Каску!

Где найти их?

Направо, Гейнц. На лавке, Гейнц. На лавке.

На лавке?

Да. Как снял, там и лежат.

Так сам и доставай их с этой лавки.

Что это за перчатка?

Знать не знаю.

Проклятье! Вот он, значит, что
Нечаянно сорвал с руки принцессы?

Живей. Идем. Не мешкай. Ну?

Сейчас.
Мошенник Франц! Не разбудил, бездельник!

Он в бешенстве.

Ей-богу, милый Генрих,
Не понимаю, где я нахожусь.

Ты — в Фербеллине, сумасброд, сновидец,
В саду, за замком, в боковом проходе.

Пусть поглотила б ночь меня!
Опять Блуждал я, привлеченный лунным светом!
Прости! Теперь я понял все. Вчера
От духоты невмочь и постели стало.
Почти без сил я вышел в этот сад.
И оттого, что ночь с такою силой —
Ах, как тавризиянка[10] жениха —
Меня, благоухая, охватила,
Я сонный перед ней простерся ниц.
Который час?

Двенадцатый.

Так поздно?
А конница, ты говоришь, в пути?

Еще бы! С десяти часов, по плану.
Оранский полк,[11] наверно, в этот час
Уже на возвышеньях Гаккельвица
И занимает склоны, где с зарей
При стягиванье войска нас прикроет.

Я не тревожусь. С ними старый Коттвиц.
Он знает, как задуман этот ход.
К тому ж и так я вызван к двум часам
Опять сюда за боевым приказом.
Не лучше ль, что остался здесь? Пойдем.
Об этом курфюрст ничего не знает?

Куда ему! Давно уж на боку.

Какой я странный сон видал! Внезапно,
Сверкая золотом и серебром,
Передо мной открылись двери замка,
И с мраморной террасы вниз ко мне —
Все сердцу дорогие люди: курфюрст,
Курфюрстина и эта, знаешь, третья, —
Ну как ее?..

Кто именно?

Да та, —
Ее немой и то назвать сумеет.

Графиня Платен?

Нет, мой друг.

Рамин?

Да нет, мой друг.

Борк? Винтерфельд?

Да нет же!
Прошу тебя, оставим! За кольцом
Ты жемчуга не видишь.

Вот так штука!
Нельзя ли имя дамы угадать?

Оставим! Имя я забыл. Не в нем
Значенье сна. Припоминать нет нужды.

Так что же дальше?

Только не мешай.
Вот вижу я, как вылитый Юпитер,
Подходит князь, у самого ж в руке
Венок из лавра, и, чтоб совершенно
Зажечь меня, снимает с шеи цепь
И, обмотав венок, передает, —
Представь себе, мой друг…

Кому?

О друг мой!

Так говори ж!

Ты прав: графине Платен.

Как? Платен? Той, что в Пруссии сейчас?

А может быть, Рамин, когда не Платен.

Рамин? Рыжеволосой? А не врешь?
Не Платен с шаловливыми глазами,
Фиалковыми? Ты ведь, говорят,
Неравнодушен к ней.

Неравнодушен.

И нот она-то, стало быть, венок
И отдает тебе?

Как гений славы,
Она его приподымает вверх.
Ты представляешь, как я к ней рванулся!
Но как от ветра луговой туман,
Так от меня по лестнице все трое.
Тогда я вверх за ними, чтоб поймать
Кого-нибудь из них. Увы, напрасно!
Едва лишь я на лестницу, она
Растягивается в длину безмерно,
Неимоверно, — до самих небес!
Как молния, в конце, сквозь дверь портала
Их озаряет вырвавшийся свет
И поглощает, с громом хлопнув дверью.
Одну перчатку только впопыхах
Стянуть с руки виденья успеваю.
И что за притча! Пробудясь, смотрю:
Перчатка у меня в руке зажата.