Хенек.
Маршал хоть кого обманет —
Много денег прикарманил,
Баб любил не по годам,
Продал родину жидам!
Якуб Кац. Этого нет в поэме! Хенек, ну зачем ты так? Всякие гадости про Маршала…
Все. Кто? Что? — Маршал.
Кого? Чего? — Маршала.
Кому? Чему? — Маршалу.
Кого? Что? — Маршала.
Кем? Чем? — С Маршалом.
О ком? О чем? — О Маршале.
Звательный падеж — О, Маршал!
Хенек. Рыцарь без страха и упрека! Ризница! Алтарник!
Все. Кто? Что? — Алтарник.
Кого? Чего? — Алтарника.
Кому? Чему? — Алтарнику.
Кого? Что? — Алтарника.
Кем? Чем? — Алтарником.
О ком? О чем? — Об Алтарнике.
Звательный падеж — О, Алтарник!
Хенек. Ксендз Хенек! Викарий! Жидов — на Мадагаскар!
Все. Кто? Что? — Мадагаскар.
Кого? Чего? — Мадагаскара.
Кому? Чему? — Мадагаскару.
Кого? Что? — Мадагаскар.
Кем? Чем? — Мадагаскаром.
О ком? О чем? — О Мадагаскаре.
Звательный падеж — О, Мадагаскар!
Абрам. Ша, тихо! Уважаемые одноклассники! Дорогие друзья! Мне очень жаль, но я должен с вами попрощаться. Я уезжаю. Правда не на Мадагаскар. Учиться, в Америку! Так решили наш раввин и мой дедушка Хаим, дедушка Якуб, бабушка Роза и бабушка Фейга.
Якуб Кац. Как же так? Почему? А наш Союз? Бунд? (Напевает.) Цузамен, цузамен, ди фон зи из грейт! (Говорит.) Мы же договаривались никуда не уезжать! Мы же хотели здесь…
Абрам. Мой папа Шломо и моя мама Эстер…
Якуб Кац. А как же Мицкевич? Сдвинься, твердь, с орбиты бывалой?!
Менахем. Перестань, Якуб Кац! Абрама отправляют в Америку? Вот и пусть Абрам едет в Америку. Все хотят в Америку!
Якуб Кац. Тебе-то откуда знать, деревня?! Уж тебе в Америке точно делать нечего. Твое место разве что в кибуце! Кактусы в пустыне разводить!
Рахелька. Ша, евреи, тихо! Не ссорьтесь! Успокойся, Менахем! И ты, Якуб Кац, успокойся! У каждого свое предназначение. Абрам едет в Америку — это его предназначение. И гит.
Все.
Три утлых суденышка,
бескрайний простор…
подумай, подумай,
Колумб Христофор.
Кто бурь не боится,
в судьбу свою верит,
лишь тот доплывет
до далеких Америк.
Хенек. Ребята, согласно распоряжению министра просвещения, предлагаю прочитать католическую молитву, а наших одноклассников — евреев и евреечек — прошу пересесть на задние парты.
Рахелька, Дора, Менахем и Якуб Кац пересаживаются.
Спасибо.
Поляки. Аминь.
Хенек. Верую во единого Бога, Отца Всемогущего…
Поляки. Творца неба и земли,
видимого всего и невидимого,
и во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия
Единородного, от Отца рожденного
прежде всех веков…
воплотившегося от Духа Святого и Марии Девы…
Менахем (шепотом Доре). Слушай, в Ломже, в кинотеатре «Ломжа»…
Поляки. Распятого за нас при Понтии Пилате, страдавшего и погребенного…
Менахем (шепотом Доре). Идет «Я люблю всех женщин» [4].
Поляки. Воскресшего в третий день по Писаниям, восшедшего на небеса и сидящего одесную Отца…
Менахем (шепотом Доре). Классный фильм… с Яном Кипурой… Такой сексуальный… Кстати, мне купили новый велосипед…
Дора (шепотом). Дурак…
Зигмунт. Простите, уважаемый Менахем, мы вам не мешаем своей молитвой?
Менахем. Мне — нет. Я неверующий…
Хенек. А мы — верующие, уважаемый Менахем…
Якуб Кац. Правда? Все-все? И во что же вы веруете? Какая вера велит громить еврейские лавки? Бить окна? Опрокидывать бочки и банки? Топтать ногами селедку и квашеную капусту? Какая вера, Владек, велит бросить камень в мою сестру и разбить ей голову?
Рахелька. Владек бросил в женщину камень? Что бы сказал пан Скшетуский?[5]
Владек. А чего она орала, как резаная… (Якубу Кацу.) Вообще-то я в тебя метил, просто промазал.
Якуб Кац. Какой позор, Владек! И об этом позоре узнает весь мир, потому что я напишу Абраму. Я как раз получил от него письмо.
Зигмунт. И что же он пишет?
Абрам. Дорогие девочки и мальчики! Уважаемые одноклассники!
В первых строках моего письма сообщаю, что 18 августа 1938 года после долгого, но захватывающего плавания на корабле «Баторий» я прибыл в Америку! Это было потрясающе — когда после многих недель путешествия в переполненной каюте мы увидели на горизонте статую Свободы. Пассажиры словно обезумели. Все кричали от радости.
Потом мы очень волновались, когда проходили пограничный контроль на Эллис Айленд. Я ждал вместе с тысячами других беженцев. Со всего земного шара — евреи, итальянцы, ирландцы, азиаты. Два дня мы дожидались своей очереди — отошлют ли нас обратно или примут в новый мир. Когда наконец наступил мой черед, чиновник спросил:
— What’s your name?[6]
— Абрам Пекарь, — ответил я.
— Абрам what' [7]?
— Пекарь, — повторил я и добавил по-английски: — Бейкер.
— ОК! — сказал он и написал: «Абрам Бейкер».
Вот так, мои дорогие, ваш Абрам Пекарь стал Абрамом Бейкером! Какой отсюда вывод? Надо учиться, учиться и еще раз учиться. В особенности иностранным языкам и прежде всего — английскому. В современном мире без него никак. Помните это, дорогие друзья!
Всегда ваш Абрам Бейкер.
P. S. Да хранит вас Всемогущий Господь!
Менахем (Доре). Ну что? Поедем в кино? На моем новом велосипеде?
Дора. Знаешь, что сказал мой отец? Он сказал: «Увижу тебя с Менахемом, на этом его новом велосипеде — домой можешь не возвращаться!» Езжай с Зоськой.
Зоська. Что с Зоськой?
Дора. Хочешь поехать с Менахемом в кино? На его новом велосипеде?
Зоська. А что за фильм?
Менахем (поет).
Блондинка ли, брюнетка,
Мне все равно…
Зоська. С Яном Кипурой? Хочу!
Зигмунт. Зоська едет с Менахемом в кино! На новом велосипеде. На фильм с Кипурой. А мне дашь прокатиться? Или, может, тебе жалко?
Поляки (бьют и пинают Менахема). Я катаюсь на новом велосипеде Менахема.
Ты катаешься на новом велосипеде Менахема.
Он/она/оно катается на новом велосипеде Менахема.
Мы катаемся на новом велосипеде Менахема.
Вы катаетесь на новом велосипеде Менахема.
Они катаются на новом велосипеде Менахема.
Якуб Кац. Бандиты, вы еще пожалеете!
Хенек. Ребята, мы не закончили молитву. Так нельзя. (Продолжает молиться.)…сидящего одесную Отца…
Поляки…вновь грядущего со славою судить живых и мертвых, и Царству Его не будет конца.
И в Духа Святого…
И во единую, Святую, Вселенскую и Апостольскую Церковь.
Исповедую единое крещение во отпущение грехов.
Ожидаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь.
Якуб Кац. Но судить живых и мертвых вместо Иисуса Христа пришел Иосиф Сталин.
Хенек. В честь Красной армии евреи построили приветственную арку.
Владек. Красные флаги вывешивали и евреи, и поляки! Зигмунт. А мой отец вывесил бело-красный флаг!
Зоська. Лошади у них были тощие-претощие.
Рахелька. Кожа да кости, смотреть страшно.
Менахем. Лошади жрали цветы, с которыми мы встречали красноармейцев.
Зоська. А красноармейцы хлестали бедных кляч до крови. Дора. От зависти, что лошадям есть, что пожевать.
Рысек. Из магазинов тащили все что ни попадя!
Владек. Офицеры ходили, обвешанные колбасами!
Рысек. У стекольщика забрали всю замазку.
Абрам. Думали — халва?
Владек. Потом эта замазка валялась по всему городу. Хенек. Католический дом превратили в кинотеатр «Аврора». Владек. На торжественное открытие кинотеатра пришли все мои одноклассники.
Якуб Кац. Товарищи! Дорогие одноклассники, дорогие одноклассницы!!! Вот и наступил этот долгожданный день! Вот и к нам пришло важнейшее из искусств. Как назвал Великий Ленин кинематограф. Теперь — спасибо Великому Сталину! — и у нас есть кинотеатр «Аврора», то есть «Утренняя звезда». Приветствуем тебя, Звезда Свободы! А как обстояло дело в прежние времена? Слово Поэту.
Менахем изображает Маяковского, а Зоська — лошадь.
