Ростислав. Почему другое? Точно такое же, как у нас!
Алла. И не протащатся?
Ростислав. Протащатся, дуся моя, конечно, протащатся! Куда им деваться…
Звонит мобильный телефон.
Алла. Слушаю. Простите, какой журнал? Нет, не поняла, интервью? Я подумаю. Позвоните, пожалуйста, во вторник моему литагенту. Да, спасибо… Совсем обнаглели… Да, так вот: в этом деле главное с правильной карты зайти…
Ростислав. Ну ты нахалка! Моими словами чешешь! Это же я всю жизнь тебя учил – насчет правильной карты!
Алла. Научил. А здесь, ей-богу, пованивает…
Ростислав. Значит, муж у тебя – ничего, в порядке?
Обнимает ее сзади, она прижимается к нему. Ростислав садится в кресло-качалку.
Алла. Не садись! Испачкаешься! Он пытается усадить ее к себе на колени.
Алла. Кресло-качалка точно рассыплется…
Ростислав. А как романтично!
Алла. Муж, ты – в полном порядке. Но семейство твое малахольное…
Увлечены любовной игрой.
Ростислав. Я люблю идею семьи. Семейные ценности… Я люблю мою семью. Согласен, они несколько малахольные. (Смеется.) Это малахольное семейство представляет собой вымирающую русскую интеллигенцию. Другой такой нет… Страшно далека она от народа… Герцен ее будил, будил… Не помнишь? В школе по литературе проходила, дуся моя?
Алла. Проходила. По биологии… Вымершие животные. Называются динозавры.
Ростислав. Нет, по литературе. Называются лишние люди… Теперь таких не делают. Раритет, я же говорю! (Звонит мобильный.) Не понял. У нас с ним не одна сделка идет, а две параллельные. Пока.
Алла. Нашел раритет! Полстраны таких раритетов! Три четверти населения – лишние люди. Никто не хочет работать!
Ростислав. И все-таки я уверен, история нашей семьи – прекрасный сюжет для твоей книги.
Алла. Очень статично. Никакой истории как раз и нет.
Ростислав. Ну что ты! Как раз это и интересно! Звонит мобильный телефон.
Алла. Какой тираж прошел? Немедленно допечатку! Пятьдесят? Двести пятьдесят, я говорю… (Отключает.)
Ростислав. Сколько всего произошло – революции, войны, репрессии, а они не изменились, несмотря ни на что – чистые люди! Они чистые люди!
Алла. Не знаю, о чем ты… Чистые! Сплошная антисанитария. Надо продезинфицировать… а еще лучше – сжечь!
Смолкает стук пишущей машинки, входит Наталья Ивановна, кидаются в объятия друг другу. Целуются, снова целуются, снова целуются.
Наталья Ивановна. Наконец-то! Ростик! Аллочка! Вы без детей? Как жалко! А где же Савик с Груней? Савик уже вернулся? Нет? Как вы чудно выглядите! Аллочка! Какая ты у нас красавица! Как же я рада, детки!
Ростислав (одновременно с матерью). Христос Воскрес! Приехали поздравить вас с Пасхой! Ну, как вы тут? Ой, подарки в машине оставил! Сейчас принесу! Где сестры мои?
Наталья Ивановна. Что детки?
Ростислав. Савик в Лондоне, Грунька с няней. Новая гувернантка замечательная, с немецким, английским и французским, смешная девчонка-швейцарка, ее прабабушка, представь, в России гувернанткой служила…
Алла. Наталья Ивановна! Здесь так мило, такой участок огромный и такое романтическое запустение… Как Леля, Варя? Лиза к нам заезжала как-то. Ростик, насчет швейцарки еще посмотрим, у меня есть некоторые сомнения. Савик в Лондоне до конца мая, а потом собирается на практику в Бразилию…
Ростислав. Слушай, мам! Что это у вас – стол накрыт, ни души… Куда весь народ подевался?
Наталья Ивановна. Ну… Вава спит, отстояла длинную службу, пришла утром. Леля с мужем уехала вчера в Москву, у Константина рука нарывает, так что они сначала к хирургу, а потом собирались ночевать у друзей… Андрей Иваныч… О! Это действительно новость! У Анны Павловны муж умер…
Ростислав. У Железной Жизельки? Я думал, она и сама давным-давно умерла!
Наталья Ивановна. Жива-здорова… Вызвала к себе Андрея… Его уже два дня нет. Завтра он на похороны собирается.
Ростислав. К мертвому сопернику?
Наталья Ивановна. Ну что ты, Ростик, они же многие годы общались, в шахматы играли, у них были очень хорошие отношения.
Ростислав. Ой, Алка! Это такая семейная история! Точно для тебя! Ты дядю нашего помнишь?
Алла. Да, конечно, помню. Был у нас на свадьбе… С усами. Гибрид Чапаева с балалайкой… и потом я его как-то видела…
Ростислав. Ну да! Он с детства был влюблен в балерину… И после нее всю жизнь путался исключительно с балеринами…
Наталья Ивановна. Аллочка! Не слушайте его! Все совершенно не так! Он преданно любил ее всю жизнь, а она вышла за другого…
Ростислав. За несколько десятков других!
Наталья Ивановна. Ну Ростик! Как ты можешь! Она действительно несколько раз была замужем. Но с Андреем Ивановичем всю жизнь тайно встречалась…
Ростислав. Это романтическая версия. А реально – всю жизнь он путался с молоденькими балеринами… Имей в виду при этом, что он математик! В голове – сплошная абстракция, какая-то Банахова алгебра, Гилбертовы пространства… и молоденькие балерины всю жизнь! Разве не сюжет? А?
С улицы входит Андрей Иванович – в пальто, в шляпе, с тростью.
Ростислав (целует его). Здравствуй, дядька! Христос Воскрес!
Андрей Иванович. Воистину! Рад тебя видеть! О, ты с женой! (Целует Алле руку.) Редкие гости! Как кстати! Давайте к столу!
Наталья Ивановна. Ой, что же это я! Конечно же, к столу! К столу!
Андрей Иванович. А где все? А где Мария Яковлевна? Ишь как она расстаралась! Где же она?
Наталья Ивановна. Она слегла, бедняжка. Радикулит разбил. Накрыла на стол и слегла… (Отходит в глубину и кричит.) Мария Яковлевна! Гости приехали!
Ростислав (кричит). Маканя! (Звонит мобильный телефон.) Да, Алексей! Конечно! Будем смотреть из восьми… Ну, хотелось бы. Встретимся. Обсудим. (Алле.) Борташов звонил.
Алла. Сам?
Ростислав. А куда ему деваться? Предложил встречу.
Алла. Сам? (Ростислав кивает.) Нет слов!
Наталья Ивановна. Маканя! (Ростиславу.) Сейчас выйдет. Она так тебя… вас ждала! Так готовилась! Три дня от плиты не отходила!
Андрей Иванович лезет в холодильник, достает бутылку водки. Входит Мария Яковлевна с палкой, сильно хромая.
Мария Яковлевна. Осторожно, Андрей Иванович! Дверка плохо захлопывается! Ростик! Дорогой мой! Мальчик мой! Аллочка! (Целует их.)
Ростислав. Христос Воскрес, Маканя!
Мария Яковлевна. Ну, хорошо, хорошо! Пусть воскрес! Это, конечно, против моих убеждений, но праздник есть праздник!
Ростислав. Наша Маканя – враг всех религий, Аллочка! Тетя наша атеистка! (Целует ее в голову.) Все бы христиане такие были, и проблем бы не было!
Мария Яковлевна. Да, я атеистка, Алла. Но я уважаю чужие взгляды… Вот Вава, например. Уважаю… И семейный уклад для меня – святое! Праздник – превыше всего! Я все праздники чту – Новый год, Рождество, Пасху, Седьмое ноября и Первое мая. Для меня все праздники равны!
Ростислав. Но есть особенно равные!
Мария Яковлевна. Так что прошу к столу! Рассаживаются. Ростислав пытается перевернуть стул.
Мария Яковлевна. Конечно, мой покойный брат был принципиальнее меня! Ваш отец никогда не сел бы за пасхальный стол! Да – были другие времена! Зато какая дисциплина! Какой порядок! Профком, местком, треугольник! Это теперь – шаляй-валяй!
Наталья Ивановна. Осторожно, Ростик, там доска гнилая, можно провалиться!
Мария Яковлевна. Кулич немного пригорел, но только сверху. Берите поросенка, ветчину… Хрен, горчица, пожалуйста…
Ростислав. Нет, нет! Мне не наливай! За рулем! Звонит мобильный телефон.
Алла. Нет, свяжитесь с моим агентом. Нет, нет, я этим не занимаюсь. Только через агента. Всего доброго.
Андрей Иванович. А я без руля! Да! Мне можно! Всегда можно! (Наливает себе, всем предлагает, все отказываются, кроме Аллы.) А невестка молодец! Может, Алла, вы предпочитаете коньяк?
Алла. Нет, нет! Предпочитаю водку! Дезинфицирует! Входит Варвара.
Все. Вава! Варвара! Варечка! Христос Воскрес! С праздником!
Варвара. Воистину Воскресе! Все выходят из-за стола, целуются, снова рассаживаются.
Наталья Ивановна. Подождите, а Лиза? Где Лиза?
