Паж (вскакивает на ноги). Вон! Вон! Смотрите! Вон она!
Дюнуа (пробуждаясь от задумчивости, живо). Где? Кто? Дева?..
Паж. Да нет! Птичка! Зимородок. Как синяя молния! Вон на тот куст села.
Дюнуа (в ярости оттого, что обманулся в своих ожиданиях). Только и всего! Ах ты дьяволенок! Голова без мозгов! Вот возьму да швырну тебя в реку!
Паж (ничуть не испугавшись, так как знает, с кем имеет дело). До чего хорошенькая! Как голубой огонек! А вон другая!
Дюнуа (живо подбегает к берегу). Где? Где?
Паж (показывает). Вон, над камышами.
Дюнуа (радостно). Ага! Вижу!
Оба следят за птицами, пока те не скрываются из виду.
Паж. Вы же сами вчера бранились, зачем я вам вовремя не показал.
Дюнуа. Но ты ведь знаешь, что я сегодня жду Деву. А кричишь! В другой раз я такую тебе задам трепку — будешь знать, как орать попусту!
Паж. Какие милочки, а? Вот бы поймать!
Дюнуа. Попробуй только! Я тебя самого посажу на месяц в железную клетку, чтобы ты знал, как Это приятно! Мерзкий мальчишка!
Паж смеется и снова усаживается на землю.
Дюнуа (расхаживая взад и вперед.) Синяя птичка, синяя птичка, ведь я храню тебя, перемени же ветер ты для меня… Нет, это не рифмует. Кто согрешил любя. Этак лучше. Но, к сожалению, никакого смысла. (Заметив, что подошел вплотную к пажу.) Мерзкий мальчишка! (Отворачивается и идет обратно.) Пресвятая Мария в голубых лентах — голубых, как спинка у зимородка, — ужели ты поскупишься для меня на западный ветер?
Голос часового (с западной стороны). Стой! Кто идет?
Голос Жанны. Дева.
Дюнуа. Пропустить! Сюда, Дева! Ко мне!
Вбегает Жанна в великолепном вооружении. Она не помнит себя от гнева. Ветер вдруг стихает, и флажок повисает вдоль копья. Но Дюнуа слишком занят Жанной и не замечает этого.
Жанна (резко). Ты Незаконнорожденный из Орлеана?
Дюнуа (сдержанно и сурово, указывая на свой щит). Ты же видишь косую полосу на гербе. А ты — Жанна, именуемая Девой?
Жанна. Ну а кто же еще!
Дюнуа. Где твое войско?
Жанна. Там, сзади. Отстали. Они обманули меня. Привели не на тот берег.
Дюнуа. Да. Это я приказал.
Жанна. Зачем? Англичане же на том берегу.
Дюнуа. Англичане на обоих берегах.
Жанна. Но Орлеан на том. Значит, там и нужно с ними сражаться. Как перебраться на тот берег?
Дюнуа (мрачно). Есть мост.
Жанна. Ну так во имя Божье! Перейдем мост и атакуем их.
Дюнуа. Это как будто очень просто. Но это невозможно.
Жанна. Кто это сказал?
Дюнуа. Я это говорю. И другие — постарше и поумнее меня с этим согласны.
Жанна (решительно). Ну так эти, что постарше и поумнее, просто-напросто старые ослы. Они тебя одурачили. А теперь еще и меня вздумали дурачить — привели не на тот берег! Разве ты не знаешь, что я принесла тебе помощь, которой не получал еще ни один военачальник и ни одна крепость?..
Дюнуа. (снисходительно улыбаясь). Твою собственную?
Жанна. Нет. Помощь и совет Царя Небесного. Как пройти на мост?
Дюнуа. Ты очень нетерпелива, Жанна.
Жанна. А разве сейчас время для терпения? Враг у наших ворот, а мы стоим опустив руки и ничего не делаем. Ах, да почему же ты не сражаешься?.. Послушай, я освобожу тебя от страха! Я…
Дюнуа (весело смеясь, отмахивается от Жанны). Нет, нет, милочка! Если ты освободишь меня от страха, я буду отличным рыцарем из книжки, но очень плохим командующим армией. Ну ладно. Давай-ка я поучу тебя военному ремеслу. (Подводит ее ближе к реке.) Видишь эти две башни по сю сторону моста? Ну вон те, большие!
Жанна. Да. Это наши или годдэмов?
Дюнуа. Помолчи-ка и слушай. Если бы я засел в одной из этих башен всего с десятком солдат, я бы мог выстоять против целой армии. А у годдэмов в каждой башне не десять солдат, а десять раз по десять, а может, и еще больше, — так трудно ли им выстоять против нас?
Жанна. Они не могут выстоять против Бога. Бог не давал им землю под этими башнями. Они украли ее у Бога. Бог дал ее нам. Я возьму эти башни.
Дюнуа. Одна?
Жанна. Наши солдаты их возьмут. А я поведу солдат.
Дюнуа. Никто за тобой не пойдет.
Жанна. Я не стану оборачиваться и смотреть, пошел ли кто-нибудь за мной.
Дюнуа (отдавая должное ее мужеству, хлопает ее по плечу). Молодец! Из тебя, пожалуй, выйдет солдат. Ты влюблена в войну.
Жанна (поражена). О! А архиепископ говорит, что я влюблена в религию!
Дюнуа. Я, кажется, и сам, да простит мне Бог, немножко влюблен в эту злую ведьму — войну. Я как человек, у которого две жены. А ты хочешь быть как женщина, у которой два мужа?
Жанна (понимая его слова буквально). У меня никогда не будет мужа. Один парень из Туля подал на меня в суд за то, что я будто бы нарушила обещание выйти за него замуж; но это неправда, я ему ничего не обещала. Я солдат — и не хочу, чтобы обо мне думали как о женщине. И женское платье не хочу носить. Мне не интересно то, что интересует женщин. Они думают о любовниках и деньгах, а я думаю о том, как поведу солдат на приступ и где лучше поставить пушки. Вы, военные, не умеете применять пушки. Вам бы только побольше дыму и грохоту — как будто этим можно выиграть сражение.
Дюнуа (пожимает плечами). Это верно. Сплошь да рядом от артиллерии больше хлопот, чем пользы.
Жанна. Так-то оно так, паренек, но каменную стену не пробьешь конной атакой. Тут нужны пушки — и большие пушки, не то что у вас.
Дюнуа (усмехается простоте ее обращения и сам отвечает ей в тон). Так-то оно так, девушка, но смелое сердце и крепкая лестница совладают с любой стеной, будь она из каменных каменная.
Жанна. Я первая взойду по лестнице, когда мы станем брать эти башни. А ты пойдешь за мной? Вызываю тебя!
Дюнуа. Нельзя вызывать командующего армией, Жанна. Только начальникам мелких отрядов разрешается проявлять личную храбрость в бою. А кроме того, знай: ты мне нужна как святая, а не как солдат. Удальцов у меня довольно — только кликни! Да толку-то от них мало.
Жанна. Я не удалец, я служанка Господня. Мой меч освящен Богом. Я нашла его в алтаре в церкви святой Екатерины, где Бог хранил его для меня. Я, может, ни одного удара не нанесу этим мечом, — мое сердце полно мужества, а не гнева. Я поведу, а твои солдаты пойдут за мной — вот и все, что я могу. Но это я должна сделать, и ты меня не остановишь.
Дюнуа. Все в свое время. Эти башни нельзя взять вылазкой на мост. Надо, чтобы наши войска поднялись вверх по реке и уже с этого берега зашли англичанам в тыл.
Жанна (в ней пробуждается ее военная сметка). Так надо связать плоты и поставить на них пушки. А солдаты переправятся на лодках.
Дюнуа. Плоты готовы, и солдаты сидят на веслах. Но они ждут воли Божьей.
Жанна. Как это так? Это Бог ждет их.
Дюнуа. Так пусть он пошлет им западный ветер. Наши лодки вон там — ниже по реке. Они не могут идти сразу и против течения, и против ветра. Вот и приходится ждать, пока Господь Бог переменит ветер. Пойдем, Жанна. Я отведу тебя в церковь.
Жанна. Нет. Я люблю церковь. Но англичане не послушаются наших молитв. Они понимают, только когда их колотят и рубят. Я не пойду в церковь, пока мы их не побьем.
Дюнуа. Нет, ты должна пойти. Там есть для тебя дело.
Жанна. Какое дело?
Дюнуа. Помолиться о западном ветре. Я уже молился. Я даже пожертвовал церкви два серебряных подсвечника. Но мои молитвы не доходят. Может, твои дойдут. Ты молода и невинна.
Жанна. Ах, да, да. Ты прав. Я буду молиться. Я расскажу все святой Екатерине, и она попросит Бога, чтобы он послал нам западный ветер. Скорее! Покажи мне дорогу в церковь.
Паж (громко чихает). А-а-пчхи!
Жанна. Будь здоров, милый! Идем, Дюнуа.
Уходят. Паж встает, намереваясь последовать за ними. Он поднимает с земли щит и берется уже за копье, как вдруг замечает, что развевающийся на ветру флажок вытянут теперь в восточную сторону.
Паж (роняет щит и в волнении громко зовет). Сеньор! Сеньор! Мадемуазель!
