Зоя. Да, конечно.
Лотохин. И вам достаточно?
Зоя. Совершенно достаточно.
Лотохин. Зачем же вы продаете имение?
Зоя. Какое имение?
Лотохин. Ваше наследственное, золотое дно.
Зоя. Это не мое дело; если он продает, значит, нужно.
Лотохин. И, должно быть, очень нужно, потому что имение продается за бесценок.
Зоя. Как за бесценок? Что это значит?
Лотохин. А вот я вам сейчас объясню. Что стоит это ваше колечко?
Зоя. Сто рублей.
Лотохин. Продайте мне его за пятьдесят.
Зоя. Зачем же его продавать за пятьдесят, когда оно стоит сто? да притом же оно мне дорого: это подарок мужа.
Лотохин. Вот и имение стоит сто тысяч, а продается за пятьдесят; да кроме того, оно должно быть вам дорого, потому что это имение дедов ваших, там они родились и умерли.
Зоя. Право, Наум Федотыч, я ничего не знаю. Вы договорите с мужем.
Лотохин. Да-с, я затем и приехал, чтобы оно не доставалось чужим; все-таки в нашем роду будет.
Зоя. Я сейчас позову мужа. (Подходит к дверям кабинета.) Аполлон, Аполлон!
Входит Окоемов.
Явление седьмое
Зоя, Лотохин и Окоемов.
Зоя (Лотохину). Вот мой муж, Аполлон Евгеньич Окоемов! (Мужу.) Это, Аполлон, наш родственник, Наум Федотыч Лотохин; он нарочно приехал сюда, чтобы купить наше имение.
Окоемов. Ах, очень рад! очень приятно познакомиться.
Лотохин. Я давно знаю ваше имение и мог бы купить его за глаза, но я все-таки съездил его посмотреть; я вчера только оттуда. Порасстроили вы его немножко, леску убыло.
Окоемов. Разворовали, Наум Федотыч. Присмотру нет, я очень плохой хозяин; потому я его и продаю.
Лотохин. Уж это ваше дело. Чем вам с комиссионерами возиться, я у вас его куплю без всякого посредничества. Цена недорогая, как я слышал, мы кончим в два слова. Документы у вас готовы?
Окоемов. Все готово, и справки все уж собраны, остается только купчую совершить.
Лотохин. Так уж вы не хлопочите, вам не сделают так скоро, как мне; я слово знаю. Я сейчас же отсюда заеду к старшему нотариусу. Пожалуйте документы.
Окоемов. Благодарен вам, очень благодарен. Сию минуту доставлю, они у меня на столе. (Уходит в кабинет.)
Зоя. Вы долго здесь пробудете?
Лотохин. Да вот только устрою делишки.
Зоя. Надеюсь, вы не в последний раз у нас.
Лотохин. Конечно, куда же мне здесь деться? Я никого не знаю. Да и вы, вероятно, не откажетесь посетить меня?
Зоя. Завтра же заедем с мужем.
Входит Окоемов и подает пакет Лотохину.
Окоемов. Тут все, что нужно. Позвольте, я только возьму доверенность.
Лотохин. Да на что она вам? Мне она нужнее, я велю с нее снять копию. Я так облуплю яичко, что вам останется только в рот положить. В деньгах задержки не будет; мне купчую в руки, а вам деньги, все до одной копеечки.
Окоемов. А как вы думаете, скоро эта процедура может кончиться?
Лотохин. Дня в три, в четыре, не больше.
Зоя. Приезжайте обедать к нам. Когда вам угодно.
Явление восьмое
Окоемов и Зоя.
Зоя (с лаской). Как я рада, что хоть это дело так хорошо устроилось. Ты так хлопочешь, так беспокоишься, мой милый! Ездил по делам в Москву, прожил там больше месяца, без меня. Я уж не говорю про себя, я для тебя все перенести готова; но как тебе-то, я думаю, было скучно без меня.
Окоемов. Да, милая Зоя, имение мы продадим, с этой стороны я покоен; но этого мало, и заботы у меня все-таки остаются.
Зоя. Какие же заботы, мой друг?
Окоемов. Зоя, я заранее прошу твоего извинения; я скажу тебе много неприятного для тебя и неожиданного; я во многом должен буду признаться перед тобой.
Зоя. Ах, мой друг, только будь откровенен, я заранее тебя во всем извиняю.
Окоемов. Зоя, я много должен.
Зоя. Только-то? Это еще беда небольшая. Заплатим; ну, в крайнем случае продадим все, будем жить бедно, будем работать. Я для тебя на все готова. Я умею вязать, умею вышивать, вот посмотри. (Показывает работу.)
Окоемов. Все это вздор! Перестань ребячиться. Наступает время, когда ты должна взглянуть на жизнь серьезно. Я попал в такие тиски, что всего твоего состояния мало, чтобы выручить меня. Потом, я не могу жить в бедности, да и ты не можешь; это пустые мечты.
Зоя. Милый, что же делать? Ну, ведь есть же какое-нибудь средство, есть же?
Окоемов. Одно.
Зоя (дрожа). Какое, какое?
Окоемов. Нам нужно разойтись.
Зоя. Как «разойтись»? Что это? Я не понимаю.
Окоемов. Развод, Зоя…
Зоя. Ты шутишь, ты шутишь надо мной? Ну, скажи, милый, ты шутишь?
Окоемов. Не до шуток мне, Зоя; дело серьезное.
Зоя (бросаясь к мужу и обнимая его). Нет, нет, не отдам… умру, умру, а не отдам тебя. Не мучь меня! Я умираю, у меня захватывает дыхание. Милый мой, милый мой! Нет, нет, это невозможно.
Окоемов. Успокойся, Зоя, будь благоразумнее! Никто меня не отнимает у тебя.
Зоя. Так говори, говори! Что ж это? Я ничего не понимаю.
Окоемов. Мы с тобой не расстанемся, мы только разведемся формальным образом.
Зоя (хватаясь за голову, садится). Как… зачем… что же будет?
Окоемов. Слушай, Зоя: я уж разорил тебя; весь твой капитал пошел на уплату моих долгов; часть денег, которые получим за имение, пойдет туда же. Что у нас останется? Разве могу я простить себе, что довел тебя До нищеты? Я должен загладить свою вину и во что бы то ни стало возвратить тебе состояние.
Зоя. Но как же это ты сделаешь?
Окоемов. Я пойду на все, даже на преступление.
Зоя. Это страшно! не говори так! Ах, прошу тебя, не говори!
Окоемов. Другие умом, оборотливостью, талантом зарабатывают себе состояние; а у меня этого нет. У меня только одно достоинство: красивая наружность, я нравлюсь женщинам; этим я и хочу воспользоваться.
Зоя. Ах, что ты говоришь! Аполлон! пожалей меня!
Окоемов. Не возражай, Зоя! То, что я говорю, дело решенное; другого выхода из моего положения нет. В Москве я случайно познакомился с одной дамой. Не ревнуй! Она старуха и безобразна до крайности. Мы часто встречались с ней у моих знакомых; она думала, что я холостой, и на старости лет влюбилась в меня до безумия.
Зоя. Ты бы сказал ей, что ты женат.
Окоемов. Разумеется, сказал; не обманывать же ее; она, конечно, опечалилась; но…
Зоя. Что «но»? Договаривай!
Окоемов. Но обещала мне полмиллиона, если я разведусь с тобой.
Зоя плачет.
Не плачь, Зоя, полмиллиона все-таки деньги! Ты для меня всем пожертвовала, должен же и я сделать что-нибудь для тебя! Она проживет недолго, прямых наследников у ней нет, все достанется мне, и тогда мы с тобой опять вместе, мы будем счастливы, богаты и уж навек неразлучны. Не плачь же, я уж тебе говорил, что это дело решенное; такой случай может не повториться; надо быть совсем сумасшедшим, чтобы не воспользоваться им. Я близок к нищете, к позору, к отчаянию, быть может к самоубийству, потому что, вместе с собой, я погубил и тебя; я не буду знать ни дня, ни ночи покою, меня замучат угрызения совести. И в таком положении отказываться от денег, от богатства?
Зоя (сквозь слезы). Ну, что ж… разведемся.
Окоемов. Я навсегда обеспечу тебя и себя.
Зоя. Я ничего от тебя не возьму.
Окоемов. Я по крайней мере возвращу тебе все, что отнял у тебя. Зоя, ты меня презираешь?
Зоя. Если б я презирала тебя, я бы не стала тебя слушать и ушла от тебя. Да, ты стоишь презрения; но я к несчастию, люблю тебя и жалею; я не хочу, чтоб ты жаловался, что я помешала твоему счастию… Разведемся.
Окоемов (целует руку жены). Благодарю тебя, милая Зоя. Ты героиня! Я теперь только понял, на какие жертвы способна любящая женщина. Но, Зоя…
Зоя. Что еще?
Окоемов. Ты знаешь законы о разводе?
Зоя. Слыхала…
Окоемов. Надо делать так, чтоб я мог жениться…
Зоя (с печальной улыбкой). Конечно. Иначе зачем же и разводиться. Что же тебе от меня нужно?
Окоемов. Нужно, Зоя, чтоб ты была виновата.
Зоя. Как виновата, в чем?
