АРГАНЕТТА. Хватит! Я хочу курс лечения антибиотиками!
ЛОУНА. Но я вам его не пропишу.
АРГАНЕТТА. Я сделаю заявление о врачебной ошибке.
ЛОУНА. Вот как.
АРГАНЕТТА. Вас выгонят.
ЛОУНА. Моя сестра – владелица этой больницы, а у нас родственная солидарность.
АРГАНЕТТА. Рецепт сюда!
РАЙСА (заглядывает в дверь). Все в порядке?
АРГАНЕТТА. Она даже не смотрит!
РАЙСА. Лоуна, в чем вопрос?
АРГАНЕТТА. Не соглашается прописать курс лечения.
Райса выписывает Арганетте рецепт.
РАЙСА. Вот, пожалуйста.
АРГАНЕТТА. Спасибо.
РАЙСА. До свидания.
АРГАНЕТТА (Лоуне). А пошли вы!
Арганетта уходит.
РАЙСА. Лоуна, послушай.
ЛОУНА. Что?
РАЙСА. Я знаю, что у тебя высокие принципы, и я уважаю тебя за это. Но вот если из моей больницы начнет распространяться такой слух, что пациентов здесь не принимают всерьез, то это будет действительно плохо для нас всех, и не в последнюю очередь для тебя.
ЛОУНА. Более здоровой девушки я в жизни не видела.
РАЙСА. Наша больница известна тем, что человека здесь принимают всерьез. Молодой он или старый, мужчина или женщина, здоровый или больной, черный, белый, коричневый, синий – все равно. Здесь человеку смотрят в глаза и спрашивают, что его беспокоит. И если даже человек не отвечает, если средств нашего несовершенного, отчужденного языка недостаточно, чтобы выразить подлинные ощущения его тела, его глаза все же ответят. Знающий врач – а здесь работают только такие – может прочитать в них ответ: «Подагра». Или «уретрит». Или «опоясывающий лишай». Или «пограничное состояние психики». Обязательное условие всего этого – чтобы с пациентом встречались, так сказать, с глазу на глаз. Независимо от возраста, личности, общественного положения человек может всегда прийти к нам, и здесь он знает, что его примут. Правда, ему придется инвестировать в это чуть больше средств, чем где-нибудь в другом месте. Ну и что с того? Самое важное, наверно, что пациент получит то, что ему нужно. И если тут время от времени приходится немного растягивать границы диагноза, если порой навесишь на какую-нибудь болячку более подходящий ей сейчас ярлычок, то, наверно, это не так уж серьезно. Ведь самое важное, что пациент уходит с облегчением обратно домой к семье и своим любимым, которые все-таки есть самое важное в этом мире.
ЛОУНА. А потом, когда она заболеет по-настоящему, таблетки уже не помогут?
РАЙСА. В этой стране никто не страдает ничем иным, кроме печали и старости, а ни от того ни от другого антибиотики не помогают. Пойдешь на обед?
11
Хор пострадавших от несправедливости мира
Пострадавшие от несправедливости вместе со своими потенциальными коллегами исполняют перед Лоуной танец.
12
Лоуна VIII: Влюбленность
ЛОУНА. Добрый день.
АРГАНЕТТА. Это опять вы? А где тот другой доктор?
ЛОУНА. Моя сестра не работает.
АРГАНЕТТА. Я хочу поменять врача.
ЛОУНА. Я сегодня работаю одна.
АРГАНЕТТА. Я приду завтра снова.
ЛОУНА. Я и завтра буду работать одна.
АРГАНЕТТА. Тогда послезавтра.
ЛОУНА. Корпоративная оздоровительная поездка. Моя сестра и все остальные до конца недели в Аливиасакка набираются сил и играют в городки. Я же, как человек бессемейный, согласилась подежурить в больнице.
АРГАНЕТТА. Что же мне делать?
ЛОУНА. Где болит?
АРГАНЕТТА. Вас это не интересует.
ЛОУНА. Да скажите уж.
АРГАНЕТТА (собирается уходить). Не скажу. До свидания.
ЛОУНА. У меня для вас есть диагноз.
АРГАНЕТТА. Правда?
ЛОУНА. У вас налицо все симптомы. Нервозное поведение, мигающие глаза, нелогичные действия…
АРГАНЕТТА. Какого заболевания?
ЛОУНА. Горящие щеки, дрожащие колени. (Втягивает носом воздух.) Сильный аромат…
АРГАНЕТТА. Что за болезнь? Что?
ЛОУНА. Девушка, вас мучает любовная колика.
АРГАНЕТТА. Простите, как?
ЛОУНА. Любовная колика. К сожалению, распространенное и широко известное заболевание, по-латыни Amororum faltarum. В качестве побочных симптомов и осложнений часто выступают колика нежности, колика внимания, колика ревности, иногда даже поцелуйная болезнь. Чрезвычайно опасный и трудно излечимый недуг.
АРГАНЕТТА. Вы насмехаетесь надо мной.
ЛОУНА. Вовсе нет. Практический опыт лечения, к сожалению, не очень ободряющий. Однако разрабатываются новые мази, и на них возлагают большие надежды. Даже есть мнение, что эта отрасль станет новым мотором для экономики Финляндии в будущем десятилетии, между нами говоря.
АРГАНЕТТА. Зачем вы меня дразните?
ЛОУНА. Я не дразню вас.
АРГАНЕТТА. Правда?
ЛОУНА. Я совершенно серьезно.
АРГАНЕТТА. Правда?
ЛОУНА. Правда.
АРГАНЕТТА. Чего же вы ждете? Поцелуйте меня.
ЛОУНА. Простите, как?
АРГАНЕТТА. Что это за больница такая, где пациенту приходится силой вырывать из врачей лечение? Поцелуйте меня. Сейчас же.
ЛОУНА. Минутку. Я при исполнении служебных обязанностей. Кто угодно может в любой момент войти в дверь.
АРГАНЕТТА. Вы же только что говорили, что все в городошной поездке в Лямся.
ЛОУНА. Городки – дьявольская игра. Может закончиться очень даже быстро.
АРГАНЕТТА. Я заплачу за этот визит сто тридцать пять евро. Через минуту.
ЛОУНА. Это вы сами виноваты. Раз такое вам по карману.
АРГАНЕТТА. А вы не чувствуете жалости?
ЛОУНА. Я не верю в жалость. Жалость – это проявление слабости. Только человеку, которого не жалеешь, можно действительно смотреть прямо в лицо.
АРГАНЕТТА. Ну тогда хоть смотрите.
Пауза.
ЛОУНА. Я не осмеливаюсь.
АРГАНЕТТА. Почему?
ЛОУНА. Я боюсь за свое сердце. Моего деда, двоюродного деда, тетю – всех унесла в могилу остановка сердца, а им и шестидесяти не исполнилось.
АРГАНЕТТА. Вам же еще нет даже тридцати.
ЛОУНА. Тридцать восемь.
АРГАНЕТТА. Все равно.
ЛОУНА. Нет, не все равно. В тридцать восемь человек уже староват для революционных перемен в жизни.
АРГАНЕТТА. Кто здесь говорил о революционных переменах в жизни? Ну вы и старомодная!
ЛОУНА. Да.
Пауза. Узник совести колотит в дверь. Арганетта не слышит его.
АРГАНЕТТА. Знаете, мои друзья – или у меня же их нет – но, если бы были, они звали бы меня Арганеттой. Это из одной французской пьесы. Знаете?
ЛОУНА. Нет.
АРГАНЕТТА. Ничего.
Пауза.
АРГАНЕТТА. Ну, пойдемте хоть кофе попьем.
ЛОУНА. Я при исполнении служебных обязанностей.
АРГАНЕТТА. Гори оно синим пламенем! Все-таки пойдемте.
ЛОУНА. Больницу надо будет закрыть.
АРГАНЕТТА. В этой стране никто не страдает ничем иным, кроме печали и старости, а ни от того ни от другого антибиотики не помогают.
ЛОУНА. Вот и моя сестра так всегда говорит.
АРГАНЕТТА. Вы пойдете или не пойдете?
ЛОУНА. Конечно, пойду.
Лоуна и Арганетта уходят.
13
Лоуна IX: Любовное гнездышко
Арганетта кормит Лоуну с ложечки.
Входят изголодавшиеся дети, остальные следом, они стоят и пристально глядят на Лоуну.
Лоуна направляет на детей палец пистолетом.
ЛОУНА. Живот внутрь! Возьмите себя в руки! Живот внутрь!
Лоуна будто стреляет в детей из пальца-пистолета. Их животы сдуваются словно воздушные шары, глубоко вздохнув, дети оседают.
Лоуна продолжает есть.
Узник совести с пеной у рта возмущается, грозя Лоуне кулаком. Наконец Узник совести и Мать, оставшаяся в пекле войны, загружают детей в тачку и увозят прочь, исполненные морального негодования. Мужчина, несущий сердце, следует за ними.
14
Лоуна X: Демонстрация тропических болезней
Демонстрируется первый больной.
АРГАНЕТТА. Что-что-что?
Лоуна ставит диагноз.
ЛОУНА. У этого ребенка явно висцеральный лейшманиоз, также известный под названием кала-азар. Его причиной является паразитирующее простейшее, которое, насколько известно, распространяется через укус песчаной мухи. Симптомы заболевания включают в себя снижение веса, появление перемежающейся лихорадки и распухание лимфатических желез. Иногда также может распухать и гноиться селезенка пациента. Спасибо. Следующий.
Демонстрируется следующий больной.
АРГАНЕТТА. Что-что-что?
Лоуна ставит диагноз.
ЛОУНА. В этом случае предположительно шизосомиоз. Как мы можем видеть, личинка смогла проникнуть прямо в толстую кишку и вызвала там сильную тканевую реакцию. Прискорбные последствия реакции хорошо видны. На более позднем этапе в клинической картине вырисовываются также гематурия, дизурия и распространяющаяся сквозь пузырь фибротизация. Спасибо. Следующий.
