Свет гаснет.
АКТ ВТОРОЙ Сцена первая
Берег реки Белмонт. Вечер. Луч света мечется по реке. РАФАЭЛЬ, МЭРИЭНН, СЛАЙ, СТЭЙСИ, ДЭЙМАС, ФИНТАН, СЕНШИЛ и МЭГГИ МЭЙ стоят и молча смотрят, как подъемный блок вытаскивает ПОРЦИЮ из реки. Она повисает высоко в воздухе. С нее течет вода, она вся в тине, водорослях, кувшинках, лягушачьей икре. ГАБРИЭЛЬ стоит на другом берегу вполоборота и поет.
Хореография: все одновременно делают шаг назад, когда ПОРЦИЯ показывается из реки. Все одновременно замирают, когда тело оказывается на самом верху.
Все снова одновременно делают шаг назад. Все смотрят вверх на мертвую ПОРЦИЮ.
ПОРЦИЯ покачивается, блок поскрипывает, ГАБРИЭЛЬ поет, с тела стекает вода.
МЭРИЭНН. О нет!
МЭГГИ. Великий Боже!
СЕНШИЛ. Господи, да прикройте же ее чем-нибудь!
На ПОРЦИИ только белье. Никто не двигается, все в оцепенении смотрят на ПОРЦИЮ. СЕНШИЛ снимает пиджак и пытается ее прикрыть, но она слишком высоко, пиджак соскальзывает и повисает, зацепившись за ее ногу. Проходит какое-то время. Блок опускает ПОРЦИЮ вниз. РАФАЭЛЬ подходит, чтобы взять ее на руки. ФИНТАН тоже подходит, чтобы помочь ему.
РАФАЭЛЬ (сдерживая рычание). Убери лапы от моей жены!
ФИНТАН отступает назад, СЛАЙ делает шаг вперед, освобождает ПОРЦИЮ от веревки, и РАФАЭЛЬ берет ее на руки.
МЭРИЭНН. Все повторилось. Все повторилось. О, Мэгги Мэй, ну зачем она это сделала?
РАФАЭЛЬ (шепчет). Порция. Порция.
МЭГГИ. Не знаю, киска, не знаю.
РАФАЭЛЬ. Может, мне ее в дом отнести? (Беспомощно оглядывается вокруг.) А?
СЛАЙ (тихо). Отнеси.
РАФАЭЛЬ уносит ПОРЦИЮ, остальные следуют за ним. ФИНТАН и ДЭЙМАС остаются. Они закуривают, какое-то время стоят молча, курят в кулак.
ДЭЙМАС. Всегда была странной — Порция Кохлан.
ФИНТАН. Да.
ДЭЙМАС. И братец ее тоже.
ФИНТАН. Да.
ДЭЙМАС. Да уж.
ФИНТАН. Габриэль.
ДЭЙМАС. Точно.
ФИНТАН. Всего пятнадцать ему было.
ДЭЙМАС. Его тоже отсюда вытащили.
ФИНТАН. Че, правда?
ДЭЙМАС. На девчонку был похож.
ФИНТАН. И пел, как девчонка.
ДЭЙМАС. Да… Меня всегда одна вещь удивляла в этих близнецах Скалли.
ФИНТАН. И что именно?
ДЭЙМАС. Если им вопрос задавали, они всегда отвечали одинаково — одновременно, те же слова, та же интонация, и вообще.
ФИНТАН. А я и забыл.
ДЭЙМАС. Их можно было посадить в разные комнаты, они все равно отвечали одинаково.
ФИНТАН. Теперь припоминаю.
ДЭЙМАС. А школьную поездку помнишь?
ФИНТАН. Какую?
ДЭЙМАС. В Беттистаун.
ФИНТАН. Нет.
ДЭЙМАС. Они еще сидели на передних сиденьях, в красных шортах и белых футболках.
ФИНТАН. Ну и чего?
ДЭЙМАС. Ну и шептались, как обычно. А потом мы приехали в Беттистаун — у меня есть фотография всего класса, до сих пор не могу там отличить одного от другого… И, в общем, когда надо было уже обратно ехать, их нигде не могли найти. Такая кутерьма началась — нет нигде, — вызвали вертолеты, катера, спасателей… Нашли потом в открытом море, милях в пяти от берега. Они просто в лодку сели и грести начали. Бедная мисс Салливан в ужасе была: «Что же вы наделали, дети, что же вы наделали?» — «Мы просто уплыли», — говорит один. «Уплыли? Господи Иисусе, куда же вы уплыли?» — «Да куда угодно, — говорит второй, — только бы отсюда».
ФИНТАН. Куда угодно, только бы отсюда. О господи.
ДЭЙМАС. Вот так.
ФИНТАН. Уверен, что Одноногий никогда не мог с ней сладить.
ДЭЙМАС. Повезло мужику, что она ему досталась. Хотя теперь я ему не завидую.
ФИНТАН. И что она в нем нашла?
ДЭЙМАС. Она могла выйти за любого, Порция Кохлан.
ФИНТАН. Да… могла.
ДЭЙМАС. За любого… за любого.
Они расходятся в разные стороны.
Сцена вторая
Прожектор направлен на СТЭЙСИ, которая вкатывает инвалидное кресло БЛЭЙЗ в гостиную дома Порции.
СТЭЙСИ. Вы хорошо себя чувствуете?
БЛЭЙЗ. Да, миссис Дойл, спасибо.
СТЭЙСИ. Тогда я вас тут оставлю, мне нужно накрыть на стол, пока все не вернулись с похорон.
БЛЭЙЗ. Сначала поставь графа Маккормака.
СТЭЙСИ. Не знаю, стоит ли… В такой день…
БЛЭЙЗ. Давай, девонька. Порция любила, как он поет. Вон он, прямо на тебя смотрит!
СТЭЙСИ. Если что, это вы меня заставили, хорошо?
Играет песня Маккормака. БЛЭЙЗ восхищенно слушает, подпевает.
БЛЭЙЗ. Он шикарный. Родился здесь, не далеко, но сумел выбраться. Когда я была маленькой, у нас был граммофон и одна пластинка. Это Бостон Макгаверн ее принес, пластинку графа. Я ее крутила, пока она не стерлась, и мама моя ее слушала, да, слушала.
Обе минуту слушают графа.
Теперь выключи, а то еще скажут, что мы мертвых не уважаем. Скоро уже явятся, с красными глазами, все тут кладбищем провоняют. Терпеть не могу запах гробов, а ты, Стэйси?
СТЭЙСИ. Не сказать чтобы я часто их нюхала, миссис Скалли.
БЛЭЙЗ. Очень примечательный запах, что-то среднее между жимолостью и свежей гнилью.
СТЭЙСИ. Миссис Скалли, все-таки нельзя так говорить о покойниках.
БЛЭЙЗ. Стэйси, в моем возрасте можно говорить о чем угодно и как угодно. У нас, стариков, только и осталось что злоба да вставные челюсти.
СТЭЙСИ. Порция была моей единственной подругой, а теперь я понимаю, что совсем ее не жала. Знала, что она несчастная, хотя кто теперь счастливый? Но это до чего же нужно дойти, чтобы совершить такое! Мэгги Мэй рассказала мне про Слая и Мэриэнн, но все равно это как-то не…
БЛЭЙЗ. Что она рассказала про Слая и Мэриэнн?
СТЭЙСИ. Ну что они…
БЛЭЙЗ. Да не слушай ты эту! Врет она все! Мэгги Мэй Дорли! Кляча драная, вот она кто! А ты, Стэйси Дойл, лучше бы не лезла в чужие дела. Нечего слушать, что всякие потаскухи плетут.
СТЭЙСИ. Простите, миссис Скалли, я не хотела вас расстроить.
БЛЭЙЗ (успокаивается). Я не расстроилась, девонька, совсем не расстроилась, не обращай внимания.
Входят РАФАЭЛЬ, СЕНШИЛ, МЭРИЭНН, МЭГГИ МЭЙ. Все в черном, как и СТЭЙСИ, и БЛЭЙЗ.
СТЭЙСИ. Ты посиди, Рафаэль, я за тебя похозяйничаю.
РАФАЭЛЬ. Там на кухне ела, выпивка и все остальное.
МЭГГИ МЭЙ выходит из кухни, несет поднос с бокалами. СЕНШИЛ бросается ей на помощь, чуть не сшибает с ног.
СЕНШИЛ. Киска, я понесу.
МЭГГИ. Эй, Сеншил, ты что делаешь, чуть с ног меня не свалил.
БЛЭЙЗ (ни к кому не обращаясь). Закопали, да?
МЭГГИ. Да. Упокой ее Господь.
БЛЭЙЗ (РАФАЭЛЮ). Что, хреново тебе? А не хрен было на ней жениться! Ишь, кем себя возомнил, ха!
РАФАЭЛЬ (отворачивается). Слай! Иди сюда и разберись со своей матерью.
БЛЭЙЗ. Мы с такими выскочками и не знались, пока ты не возник со своей компенсацией за ногу!
РАФАЭЛЬ. Я не желаю это слушать, миссис Скалли.
СЛАЙ. Мать, веди себя прилично. Извини, Рафаэль, она расстроена.
БЛЭЙЗ (МЭРИЭНН). Утри глаза, еще пятнадцать лет назад было ясно, что так выйдет. (СЛАЮ.) Я предупреждала, предупреждала! А ты слушал? (МЭГГИ МЭЙ.) Виски! «Блэк-буш», черная этикетка!
МЭГГИ. Вы знаете толк в виски, бабуля.
БЛЭЙЗ. Для тебя — миссис Скалли.
Тишина. Всем неловко; пьют, сидя и стоя, поглощенные своим горем, усталостью и т. д.
