головы ничего нет?
А л л а. Сейчас. (Роется в сумке.) Держи.
С в е т а. Прасковья Марковна, а у Дуньки телята заболели.
П р а с к о в ь я. Не дай бог, ящур!
С в е т а. Я уж своих не пускаю к другим! Завтра думаю отрубями попоить.
И в а н. Ты что?!
С в е т а. Чего?
И в а н. Завтра ты где будешь?
С в е т а. Ой! А я и забыла за разговорами. Вань, я не поеду! Забирай имущество, оставь мне только дом.
И в а н. Корреспондент, как тебя зовут?
У т е х и н. Игорь Алексеевич.
И в а н. Игореша! (Подсаживается к нему.) Ты мне в столице не поможешь устроиться?
У т е х и н. Нет.
И в а н. Почему?
У т е х и н. Не нужен ты там.
И в а н. А где, по-твоему, я нужен?
У т е х и н. В гробу.
И в а н. Шутник… (Отходит.)
О л я. Вы идиот, Игорь Алексеевич?
У т е х и н. Ну-ну! Спокойнее.
О л я. Надо же понимать! Надо же понимать!
У т е х и н. Чего ты заладила как заезженная пластинка? Если надо, то пойму!
О л я. Я бы, Иван, на вашем месте дала ему по физиономии!
У т е х и н. А действительно, Иван? Ты чего?
И в а н. Да пошел ты!
У т е х и н. Я бы с удовольствием из тебя отбивную устроил! У меня страсть: дождаться — и точно в нокаут! Без эмоции! Ну, Ваня! Налетай!
И в а н. Да пошел ты!
С в е т а. Чего ты пристал?
Ф и р с о в а. Отстаньте вы от него! Еще пропишет!
Л о н г и н о в. Может, ты со мной выйдешь?
У т е х и н. Убогих не бью. (Уходит и ложится на дальнюю лавку.)
Алла нервно смеется.
Л о н г и н о в. Заткнись!
П р а с к о в ь я. Егорий! Ты остынь! Не замай его!
Л о б о в. Я не собираюсь.
П р а с к о в ь я. Я вижу. Он того и ждет, чтобы ты к нему.
И в а н. Гнида он! Гнида! Думаешь, боксер, так все можно?
С в е т а. Отстань ты от него!
И в а н. Я тебя тоже видал в гробу! Кикимора проклятая…
П р а с к о в ь я. Ванька! Уймись! Черт его знает, кто он такой! Помнишь, Егорий… Нет, ты-то не помнишь, маленький еще был. Приехал еще до войны к нам один. Все ходил расспрашивал, как да что. А после трех моих братьев увели. Увели, так и до сих пор не знаем, где схоронены!
У т е х и н. Как вы напуганы!
Л о б о в. Если ты не уймешься, Утехин…
У т е х и н (резко вскакивая). То что?! Что!
Л о б о в (идет к Утехину). Хочешь мою реакцию проверить?
О л я. Не надо! Не надо!
Л о б о в. Ладно, жизнь тебя научит! Она тебя так выучит, так вышколит, что ты от бессилия свои кулаки съешь. Сколько тебе лет? Тридцать? И Ивану столько же!
И в а н. Тридцать четыре!
Л о б о в. У него детей двое, стажу девятнадцать лет! Ты понял? У него девятнадцать лет стажу! А ты что успел? Опорочить нескольких честных людей. Обесчестить нескольких девочек! У тебя вместо головы кулак! Прасковья, я сегодня речь сказал, когда мне Звезду вручали.
П р а с к о в ь я. Так я же вижу, что ты не в себе! Ну что ты там насказал?
Л о б о в. Я сказал так… Иван, сядь! Что ты поднялся!
И в а н. Послушать.
Л о б о в. И так слышно. Я сказал, что вы мне Звезду дали не за наш труд, а за наше терпение! Сколько же надо было выдержать и вытерпеть. То постановления, то решения, то резолюции! То паши там, то сей здесь! И все мы вытерпели! Уж если мы нашу технику терпим, то сносу нам нет!
И в а н. Правильно.
Л о б о в. А годы идут! Дайте мне в городе свои магазины! Я сам продам молоко и сам сыр сварю! Вон с Кудимовым скооперируюсь и куплю сыроварню! Овощи мои и в целлофане продавать стану. Каждую морковку в целлофан одену! Мне свой труд жалко! Мне свою землю жалко! Это моя земля! Я на ней работаю. А так что получается? Молоко выливаем в канавы! Его принимать некуда! Я рощу, рощу скот, а из него — колбасу, от которой рот судорогой сводит! Я пришел на эту землю кормить людей! Так дайте мне их хорошо кормить!
У т е х и н. Вот тебе и скажут: хочешь, корми хорошо!
Л о б о в. И буду. Ни один немец не придумает того, чего я придумаю!
У т е х и н. Демагог! Ни одному слову не верю! Подогретые чувства! Никогда у нас не будет ни изобилия, ни свободы! И каждый раз Иван будет подниматься в надежде услышать что-то новое. Тоска…
П р а с к о в ь я. Хорошо.
Ф и р с о в а. Не дадут, Егор Денисович, не дадут тебе воли.
Л о б о в. А я возьму. Сколько мне еще жить?
П р а с к о в ь я. Еще наживешься!
Л о б о в. И хорошо! И правильно! Хорошие люди должны долго жить. А я человек хороший! А? Оля? Хороший я или нет?
О л я. Хороший!
Л о б о в. Я себе сам наметил программу. С осени музыкальную школу строить начну! Обсажу ее белыми березами, а аллею к ней обсажу липами! И ты, Оленька, на своих ногах пойдешь по этой аллее. Какая должна быть у нас музыкальная школа?
О л я. Какая… Как терем!
Л о б о в. Как что?
О л я. Как раньше терема строили!
Л о б о в. Идешь ко мне работать?
О л я. Работать? Кем?
Л о б о в. Музыке учить станешь!
О л я. Я с удовольствием…
Л о б о в. Если с удовольствием, то отлично! Прасковья, возьмешь к себе девочку?
П р а с к о в ь я. Чего же не взять? Дом у меня большой!
У т е х и н. Буфетчица! Коньяку двести! (Идет не хромая.)
С в е т а. Ой, не хромает!
У т е х и н. Могу, если нужно, и похромать! (Изображает хромоту.)
