Коллектив авторов - 12 великих трагедий

К ней утвердили вы мое презренье.
Блажен, кому вы можете помочь!
Я богословие избрать теперь не прочь.

Не стану вас вводить в заблужденье,
Мой юный друг. В науке сей
Легко с дороги сбиться: все в ней ложно;
Так яду скрытого разлито много в ней,
Что с пользой различить его едва ли можно.
И здесь учителя вы слушать одного
Должны и клясться за слова его.
И вообще: держитесь слова
Во всем покрепче, каждый раз!
Тогда дорога верная для вас
В храм несомненности готова.

Но ведь понятия в словах должны же быть?

Прекрасно, но о том не надо так крушиться:
Коль скоро недочет в понятиях случится,
Их можно словом заменить.
Словами диспуты ведутся,
Из слов системы создаются;
Словам должны вы доверять:
В словах нельзя ни йоты изменять.

Простите, вам наскучил я; но снова
Решусь я вас вопросом утруждать:
Нельзя ли будет мне узнать
О медицине ваше слово?
Три года – много ли? А время ведь не ждет,
И – Бог мой! – мудрости так необъятно поле!
Когда указан путь, тогда гораздо боле
Почувствуешь себя продвинутым вперед.

Ну, речь педантская порядком мне приелась:
Мне сатаной опять явиться захотелось.

Дух медицины всяк легко поймет!
Большой и малый свет вам изучать придется.
А там – пускай все остается,
Как Бог пошлет.
В науке здесь парить не надо через меру:
Все учатся кой-как, по мере сил;
А кто мгновенье уловил,
Тот мигом делает карьеру.
Притом же вы недурно сложены,
А стало быть, робеть лишь не должны:
Кто верить сам в себя умеет,
Тот и других доверьем овладеет,
И вот – ему успехи суждены.
Особенно ж всегда умейте к дамам
Подделаться их вечный «ох» да «ах»
Во всех его бесчисленных тонах
Лечите все одним, все тем же самым;
Тут стоит такта чуточку иметь —
И, смотришь, все попались в вашу сеть.
Ваш титул им внушит тот вывод ясный,
Что вы – искусник редкостный, прекрасный,
Каких на свете мало есть; а там —
Вы сразу приметесь за всяческие штучки.
Которых ждут иные по годам;
Пожмете нежно пульс прелестной ручки
И, пламя хитрое придав своим глазам,
Изящный стан вы обовьете ловко:
Уж не тесна ли, мол, у вас шнуровка?

Вот это лучше, видно – как и где.

Суха, мой друг, теория везде,
А древо жизни пышно зеленеет!

Клянусь, теперь брожу я как во сне!
Еще разок прийти нельзя ли мне?
Никто учить так мудро не умеет!

Чем я могу, служить всегда готов.

Нельзя ж мне так уйти от вас! Позвольте
Просить вас написать в альбом мне пару слов
В знак вашей благосклонности!

Извольте!

Eritis sicut Deus, scientes bonum et malum[42].

Следуй лишь этим словам да змее, моей тетке, покорно:
Божье подобье свое растеряешь ты, друг мой, бесспорно!

Куда ж теперь?

Куда стремишься ты душой.
Сначала в малый свет[43], потом в большой.
С каким весельем, друг ты мой любезный,
Ты просмакуешь этот курс полезный!

Ну нет; я с этой длинной бородой,
Далек от жизни легкой, молодой.
Не верю я в попытку эту;
Притом всегда я чужд был свету.
Я ниже всех себе кажусь,
Всегда стесняюсь и стыжусь.

Уменье жить придет само собою.
Лишь верь в себя, так жизнь возьмешь ты с бою!

Но как же нам пуститься в путь?
Где экипаж, где кони, слуги?

Мне стоит плащ мой развернуть —
И взовьемся легче вьюги.
Но на полет отважный свой
Ты не бери узлов с собой.
Вот я дыханьем огненным повею —
И мы поднимемся с поверхности земной:
Чем легче, тем скорей помчишься ты со мной.
Ну-с, с новой жизнью вас поздравить честь имею!

Никто не пьет! И смеха нет ни в ком!
Эх, проучить бы вас за эти рожи!
Сегодня вы – что мокрые рогожи.
А ведь могли б быть парни с огоньком!

Ты виноват – кого ж винить другого?
Ни глупостей, ни свинства никакого!

Так получи сполна!

Свиньей свинья!

Ты сам просил – исполнил я.

Кто ссорится, тех вон! Их нам не нужно.
Знай пойте, пейте да ревите дружно:
«Гоп, голла, го!»

Пропали мы, беда!
Где вата? Уши мне он раздерет! Ужасно!

Когда трясутся своды, лишь тогда
Вся сила баса чувствуется ясно!

Идет! А кто перечит, тех – за дверь!
Га, тра-ла-ла-ла-ла!

Га, тра-ла-ла-ла-ла!

Ну, глотки все настроены теперь!

Святой, высокий римский трон,
Как до сих пор не рухнет он?

Дрянная песня, тьфу, политикой звучит!
Создателя благодарите смело,
Что римский трон блюсти – не ваше дело!
Конечно, уж судьба ко мне благоволит,
Что быть мне канцлером иль князем не велит.
Но старшину иметь не худо и меж нами:
Так изберем мы папу сами.
Известно вам, какой чертой
Решается избранье в сан святой?

Взвейся, подымися к небу, соловей,
Сто раз поклонися милой ты моей!

Поклона милой нет – и чтоб о том ни слова!

Поклон и поцелуй – стою на этом снова!

Прочь замОк! – в тиши ночной —
Прочь замОк! – ждет милый твой;
Щелк замОк! – горит восток.

Ну, ладно, величай да песни в честь ей пой!
Тебя же осмеют, а никого другого:
Как провела меня, так проведет любого.
Пускай с ней встретится влюбленный домовой,
На перекрестке пусть ей отведет он очи!
Пусть в полночь с Блоксберга[44] несущийся домой
Проблеет ей козел спокойной ночи!
Чтоб парень спину гнул пред ней, —
Нет, много чести будет ей!
Повыбить окна ей – вот это
Я одобряю для привета!

Молчать! Молчать! Послушайте меня!
Я, как известно, жить умею!
Ведь здесь влюбленных целая семья —
И всем доставить по порядку я
Им кое-что приятное имею.
На новый песенка покрой:
Вы петь припев должны за мной!

Раз крыса в погребе жила,
Все ела жир да сало;
Как доктор Лютер, завела
Брюшко и бед не знала.
Но повар яду ей подлил —
И крысе белый свет постыл:
Ужель она влюбилась?

Ужель она влюбилась?

Бежит назад, бежит вперед,
Везде грызет и гложет;
Во всякой грязной луже пьет,
А боль унять не может.
Бедняга скачет там и тут,
Но скоро ей пришел капут:
Ужель она влюбилась?

Ужель она влюбилась?

Средь бела дня она в пылу
Вбежала в кухню, села
В предсмертных корчах на полу
И жалобно пыхтела.
А повар злой, смеясь, твердит:
«Ага! со всех концов свистит —
Ужель она влюбилась?»

Ужель она влюбилась?

Вишь, умники! Нашли себе отраду!
Как будто нет и подвига славней,
Чем дать бедняжке крысе яду!

Давно ли крысы в милости твоей?

Эх ты, пузан с башкою лысой!
В несчастье тих и кроток он:
Сравнил себя с распухшей крысой —
И полным сходством поражен.

Тебя ввожу я с первого же шага
В веселый круг. Вот буйная ватага:
Взгляни, как жить возможно без забот!
Для них – что день, то праздник настает.
С плохим умом, с большим весельем, в мире
Ребята скачут в танце круговом,
Точь-в-точь котята за хвостом.
Им только б был кредит в трактире
Да не трещала б голова, —
Так все на свете трын-трава!