Дорваль (улыбаясь). Что означает эта сцена?
Даланкур (взволнованно). Это ужасно. Это все потому, что он увидал меня.
Дорваль (как выше). Узнаю моего друга Жеронта.
Даланкур. Мне очень неприятно за вас.
Дорваль. Да, я, очевидно, попал не в добрый час.
Даланкур. Простите его великодушно. Его вспыльчивость…
Дорваль (с улыбкой). О, я его пожурю, пожурю.
Даланкур. Ах, мой дорогой друг! Вы один могли бы помочь мне.
Дорваль. Хотел бы от всего сердца, но…
Даланкур. Я согласен, что дядя, по всей видимости, имеет полное право упрекать меня, но, если бы он только мог читать в моем сердце, он вернул бы мне всю свою прежнюю любовь, и я вас уверяю, что он не раскаялся бы.
Дорваль. Да, я знаю вашу натуру: от вас можно ждать всего самого лучшего. Но… ваша жена…
Даланкур (горячо). Моя жена, сударь? Ах, вы не знаете ее! Все ошибаются на ее счет, к первый — дядя. Я должен восстановить справедливость и сказать вам всю правду. Она ничего не подозревает о моих неприятностях. Она считала меня гораздо богаче, чем на самом деле. Я всегда скрывал от нее настоящее положение вещей. Я люблю ее. Когда мы поженились, мы оба были очень молоды. Я ей никогда не давал чего-нибудь захотеть, попросить у меня, а всегда шел навстречу ее желаниям, угадывал, что ей могло бы понравиться. Вот таким образом я и дошел до разорения.
Дорваль. Удовлетворить желания женщины, предупредить ее прихоти — задача нелегкая.
Даланкур. Я уверен, что если бы она знала истину о моем состоянии, она первая удерживала бы меня от всех трат, что я делал на нее.
Дорваль. Однако она не запрещала их вам?
Даланкур. Нет, потому что она ничего не подозревала…
Дорваль (посмеиваясь). Мой бедный друг…
Даланкур (с сердцем). Что вы хотите сказать?
Дорваль (посмеиваясь). Жаль мне вас.
Даланкур (горячо). Вы смеетесь надо мной!
Дорваль (улыбаясь). Нисколько. Но… вы необыкновенно любите свою жену.
Даланкур (еще горячее). Да, я люблю ее, и всегда любил, и буду любить всю жизнь. Я ее знаю, знаю все ее достоинства и не потерплю, чтобы ее обвиняли в том, в чем она не виновата.
Дорваль (серьезно). Потише, потише, друг мой. Не горячитесь так из-за вашей семьи.
Даланкур (горячо). Тысячу раз прошу прошения. Я был бы в отчаянии, если бы доставил вам неприятность. Но когда дело идет о моей жене…
Дорваль. Хорошо, хорошо, не будем больше говорить об этом.
Даланкур. Но я хотел бы убедить вас…
Дорваль (холодно). Вы меня убедили.
Даланкур (нетерпеливо). Нет, не убедил.
Дорваль (слегка нетерпеливо). Простите, говорю вам, что убедили.
Даланкур. Хорошо, я верю вам. Я очень этим счастлив. Ах, друг мой, так замолвите же за меня словечко дяде.
Дорваль. Я поговорю с ним.
Даланкур. Как я буду вам обязан!
Дорваль. Но все же мне надо знать, как ему объяснить то, что произошло. Как вы могли так быстро прожить все свое состояние? Всего четыре года, как скончался ваш отец; он оставил вам значительные средства… а говорят, что вы все уже прожили.
Даланкур. Если бы вы знали, как мне не везло! Когда я увидал, что дела мои запутываются, я решил их поправить, а лекарство оказалось хуже болезни. Сошелся с разными прожектерами, втянулся в спекуляции, заложил свое имение и в конце концов потерял все.
Дорваль. Вот в чем все зло. Прожекты и спекуляции — сколько народу они разорили!
Даланкур. В том числе и меня — и бесповоротно.
Дорваль. Да, плохо вы поступили, мой друг, — тем более, что у вас сестра.
Даланкур. Да, и теперь о ней необходимо позаботиться.
Дорваль. Она хорошеет с каждым днем. В вашем доме бывает так много народу… а молодость, друг мой, молодость… вы меня понимаете.
Даланкур. Вот потому-то я и думал, пока не найду какого-нибудь выхода, поместить ее в монастырь.
Дорваль. Монастырь? Хорошая мысль. Но говорили ли вы об этом с дядей?
Даланкур. Нет, он не желает меня слушать. Но вы поговорите с ним — и обо мне, и о сестре. Дядя вас так уважает, так любит, он вам доверяет вполне и ни в чем вам не откажет.
Дорваль. Не знаю…
Даланкур (с живостью). А я уверен в этом. Прошу вас, повидайтесь с ним, поговорите с ним теперь же, не откладывая.
Дорваль. Хорошо. Но где он?
Даланкур. Сейчас узнаем… Эй, кто-нибудь!
Те же и Пикар.
Пикар (Даланкуру). Что прикажете, сударь?
Даланкур. Что, дядюшка ушел из дому?
Пикар. Нет, сударь, он только в сад вышел.
Даланкур. В сад? В такое неурочное время?
Пикар. Для него это все равно, сударь. Когда он не в духе, он всегда идет прогуляться и подышать воздухом.
Дорваль (Даланкуру). Я пройду в сад.
Даланкур. Нет, сударь, я знаю дядю: ему надо дать время успокоиться. Лучше его подождать здесь.
Дорваль. А вдруг он куда-нибудь уйдет?
Пикар (Дорвалю). Извините, сударь: он скоро вернется. Я знаю его характер, с него довольно четверти часа. И он очень будет доволен, если вас застанет.
Даланкур (с живостью). Так пройдите в его комнату, друг мой; сделайте мне такую милость, дождитесь его.
Дорваль. Ну, хорошо. Я понимаю, как трудно ваше положение. Вам надо помочь. Я поговорю с ним и попрошу за вас, но с условием…
Даланкур (с живостью). Я вам даю честное слово…
Дорваль. Этого с меня довольно.
(Уходит на половину Жеронта.)
Даланкур и Пикар.
Даланкур. Ты не передал дяде моего поручения?
Пикар. Простите, сударь, передал, но он меня прогнал — по обыкновению.
Даланкур. Досадно. Предупреди меня, когда он будет в добром расположении духа, чтоб я мог с ним поговорить. Когда-нибудь я уж смогу тебя отблагодарить.
Пикар. Премного благодарен, сударь, но мне, благодаря бога, ничего не надо.
Даланкур. Разве ты так богат?
Пикар. Я не богат, но у меня такой хозяин, который мне не дает ни в чем нуждаться. У меня жена и четверо детей; мне бы трудно приходилось, но мой господин так добр, что мне их легко прокормить, и у меня в доме нужды не знают.
(Уходит.)
Даланкур, один.
Даланкур. Ах! Чудной человек мой дядя. Если бы Дорвалю удалось его смягчить! Если бы я мог надеяться на помощь! Если б только мне все скрыть от моей жены!.. Ах, зачем я ее обманывал, зачем я сам себя обманывал?.. Дядя все не возвращается. А мне дорога каждая минута. Пойду пока к моему поверенному… Как мне это всегда тяжело! Он, правда, обнадеживает меня, что, несмотря на приговор, еще протянет время. Но все это крючкотворство гнусно… Душа терзается, честь страдает. Несчастен тот, кто должен прибегать ко всем этим постыдным уловкам!
(Хочет уйти.)
Даланкур и госпожа Даланкур.
Даланкур (видя свою окену). Моя жена!
Г-жа Даланкур. А, вы здесь, мой друг, а я вас везде искала.
Даланкур. Я собирался выйти.
Г-жа Даланкур. Я только что встретила этого старого брюзгу. Он ворчал, бормоча что-то про себя.
Даланкур. Это вы о дядюшке говорите?
Г-жа Даланкур. Да. Я увидела луч солнца — и вышла в сад. Встретила его: идет, разговаривает сам с собой, при этом вслух бранится, чуть не кричит и топает ногами. Что, у него есть какой-нибудь женатый лакей?
Даланкур. Есть.
Г-жа Даланкур. Ну вот, понятно, он бранил и мужа и жену. Но как бранил!
Даланкур (в сторону). Я подозреваю, о ком он говорил.
Г-жа Даланкур. Какой невыносимый человек!
Даланкур. Однако с ним надо было бы считаться.
Г-жа Даланкур. Разве он может на меня пожаловаться? В чем я против него погрешила? Я уважаю его возраст, я помню, что он ваш дядя. Если я иногда посмеюсь над ним, то только когда мы с ним вдвоем, с глазу на глаз. Вы не в претензии на меня за это, надеюсь? А в остальном я к нему отношусь со всевозможным вниманием. Но скажите искренне, какое внимание мы от него видим, вы или я? Он необычайно груб с нами, ненавидит нас всеми силами души, а меня прямо презирает как нельзя больше. И, несмотря на это, мы должны льстить ему, ухаживать за ним?
