(падает в изнеможении),
Старик
(нагибаясь над Колзаковым)
Уж никакое зелье
Поднять тебя не может, Божий воин.
(Подходит к другому воину, прикладывает траву к голове.)
Ты две зари носи ее на ране
(дает корень),
А это жуй поутру, не молясь.
(Подходит к Поспелову, вливает ему несколько капель, тот приходит в чувство.)
Поспелов
Откуда ты? Сам Бог тебя послал.
Ты кто, старик?
Старик
Я странный богомолец.
По таборам хожу; обет я принял
Болящих чад безмездно врачевать.
Открыты мне травы целебной силы,
А кем и как, то знаю я один.
Поспелов
Мне жизнь мила, перед тобой не скрою.
Старик
Ты будешь жив, твоя болезнь не к смерти.
Лицо твое светло, и жилы бьются.
Кому не жить, тот темен, как земля.
Мы все земля, и если наше тело
Темнеть начнет, так, значит, в землю хочет.
Ты ослабел от ран, и много крови
Ты истерял… Произволеньем Божьим
Растет трава, названьем «девесил»,
Недаром ей прозвание такое,
В ком силы нет, — прибавит девять сил,
Настой ее тебе на пользу будет,
Хлебни его! А рану ты завяжешь.
Плечо твое уязвлено железом.
(Завязывает руку.)
Входит Павлик.
Явление девятое
[Те же и Павлик.]
Поспелов
Кто бродит там? Знакомое обличье.
Павлик подходит ближе.
Да это наш, из Нижнего. Ты — Павлик
Из биркинских? Ты был в бегах?
Павлик
На время,
Не ужился с Кузьмой, — мы нравом разны,
От грубости его я убежал.
У вас за малость попадешь в застенок,
А я висеть на дыбе не люблю.
В Казани был у Шульгина, там лучше,
Простей живут. Недавно был и в Нижнем
Не надолго. Вот в таборы попал,
В подьячих я у князя Трубецкого.
Поспелов
Павлик
Стоит на том же месте.
Ругают вас и Минина Кузьму.
Ограбили народ, наговорили
С три короба: «Идем на Божье дело!» —
А полгода гуляли в Ярославле
И тратили добро мирское даром.
Поспелов
У нас с тобой ума не хватит, Павлик,
Судить бояр и Минина Кузьму.
А в Нижнем ты знакомых не видал ли?
Павлик
А кто твои знакомые? Я знаю
Наперечет весь Нижний, всех собак,
Не только что людей.
Поспелов
Павлик
А что ему! Живет да богатеет
На старости неправым барышом.
Поспелов
Не верю я, он честно жил доселе,
Не стать ему под старость начинать
Неправдой жить.
Павлик
Не верь, тебе же лучше!
Я не свое: что люди, то и мы.
Поспелов
Не слышал ли чего-нибудь о Марфе
Борисовне?
Павлик
Постой-ка, погляжу я,
Да ты, никак, Поспелов Алексей
Михайлыч, Кузьмы благоприятель?
(Нагибаясь к нему.)
Ну, он и есть. Ты сватался за нею?
Поспелов
Павлик
Ну, видно, надоело
Ей ждать тебя иль разлюбила, что ли,
Я ваших дел не знаю. И хотел бы
Порадовать тебя хорошей вестью,
Да нечем, друг. За Лыткина пошла.
Поспелов
Павлик
Да, а что же?
С чего же ей за Лыткина нейти?
Не хуже он дворян малопоместных;
И завсегда при ней; а вас гоняют
Из края в край; ты дома-то и году
Не проживешь с женой; нужда какая ж
Ей за тебя идти, подумай сам.
Поспелов опускает голову на грудь.
Старик
(Павлику)
Поди от нас! Недобрыми вестями
Ты скорбь ему навел. Печаль болезни
Помощница. Больному утешенье
На пользу лишь, а скорбь ему во вред.
Павлик
Совсем умрет, потеря не велика.
(Уходит.)
Старик
(вслед ему)
Не пожелай и недругу ты смерти!
Мы все равно у Бога на счету.
(Поспелову.)
На эту боль я зелья не имею.
Она идет от сердца молодого
И помыслов: забвение и время
Врачуют в нас сердечную тревогу.
Садись в седло и в таборы ступай
Теперь тебе покой и отдых нужен.
Поспелов
За все добро Господь тебе заплатит
И за меня, честной отец.
(Кланяется.)
Странник уходит.
Уж только б мне до Нижнего добраться
Привел Господь да увидать ее.
Припомню ей, как я ее увидел,
Как полюбил, спознал тоску-злодейку!
Как я за ней по улицам широким,
По мелким переулочкам ходил,
Чтоб только в очи заглянуть украдкой!
Припомню, как сидели, говорили
Мы в липовом покойчике ее.
Припомню, как сулила, обещала
Любить меня и быть моей женой.
Как только время даром протянула,
Как провела меня — и обманула!
Припомню все! Суди ее Господь!
(Идет к валу.)
Пожарский, Минин, Коломна, дворяне и дети боярские показываются на валу.
Явление десятое
[Те же, Пожарский, Минин, Коломна, дворяне, дети боярские и прочие.]
Пожарский
Враги бегут, покинувши обозы.
Остановить погоню! С нас довольно
На этот день одной победы. Можем
Поспешностью испортить дело наше,
И наша радость обратится в скорбь.
Теперь Москва у нас в руках. С надеждой,
Истомлены трудом, сиденьем долгим,
Болезнями и хлебным оскуденьем,
Голодные враги со стен глядели
На гетмана и чаяли подмоги
И ратными и коренным запасом.
На их глазах мы гетмана разбили.
В Кремле сидеть им долее нельзя,
Иль умирай голодной смертью. Скоро
Увидим мы московские соборы —
И совершится очищенье Руси
От недругов. И начал это дело,
И совершил его не вождь искусный,
Не силою, а смелым дерзновеньем
И замыслом мясник нижегородский
Кузьма Захарьев, Минин, Сухорук.
Минин
И замысел и силу исполненья
Мне дал Господь, ему же подобает
Хваление и присно и вовеки.
Мое одно — одна любовь святая
К родной стране — я сын ее, любовью
Сыновнею горит душа моя!
Услышал я, что кровью и слезами
Исходит Русь, что брат встает на брата,
Что Бог забыт, что гаснет пламень веры,
Оставлен храм, кощунством оскверненный,
Что села жгут и грабят города,
Покинуты дымящиеся домы,
И человек в лесу таится зверем,
Что стон и плач сирот и горьких вдов
Как дымный столб к поднебесью восходит.
И плакал я один за всю Россию,
Всю скорбь ее на сердце износил.
И плакал я, прося в слезах у Бога
Не почести, не власти, нет! Просил я
Сподобиться России быть слугою,
Отдать ей все, отдать ей жизнь свою,
От бед и зол и недругов очистить,
Конец слезам увидеть, успокоить —
И в ней Господне царство обновить.
Нет, мало, нет, любовь моя хотела
Увидеть Русь великою, богатой,
Цветущею привольем на свободе,
Работных чад в поту за тучной жатвой,
И русла рек, покрытые судами,
И правый суд по мирным городам,
И грозный строй несокрушимой рати
На страх врагам, завистливым и гордым,
И на престоле царства милость.
Но жизни срок короток, но дано
Нам в этом мире полного блаженства.
Мы видели начало избавленья,
А остальное пусть увидят внуки.
С утра в ряды мы стали боевые
И кончили победой трудный день.
Заходит солнце, главы золотые
Горят огнем, открытые сердца
Несутся в тишь благодарить Творца,
Из наших душ несется гимн хвалебный,
Идемте в таборы служить молебны!
Уходят.
