– Вся в мать!..
…Этот наш парень – без сознания стонет, лежа в тени.
Дочь – надсмотрщикам:
– Перенесите его в комнату для гостей.
Они в замешательстве.
– Я не повторяю дважды! – Щелкает хлыстом.
Он в шикарных покоях приходит к себя: она поит его с ложечки.
– Ну, очнулся? Упрямая башка…
– Где я?
– У меня.
– Зачем?..
– Я никогда не отчитываюсь ни перед кем. Есть хочешь?
– Пить…
Она приподнимает ему голову, осторожно поит. Гладит его руку.
Вечер, комната, он почти здоров, она подносит огонь к его сигаре:
– Твое сердце занято?
– Да…
– Она красивая? Лучше меня?
– Ты очень красива. Но я люблю ее. Мы обручены.
– Я никогда не была обручена… – шепотом. Пьет. – Тогда беги. Не упрямься больше. Я тебе все сейчас расскажу. Ты никогда не заработаешь здесь своих денег.
– Я – заработаю! – Он тяжело-упрям, весок.
– Банда… в сговоре с банком. Они перехватывают деньги все время!
– Как?! – он ошарашен. – Так надо что-то делать!
– Что?.. Отец… – она заминается, отводит глаза. – Отец тоже им платит, чтобы не грабили хотя бы прииск….
– А полиция?!
– Что полиция… Там у них свой человек, подкуплен…
– Но есть же закон!..
– Есть. Закон сильного. И он на их стороне… Ты в их власти.
Молчат.
– Ты очень любишь ее?..
– Просто – люблю.
– Послушай… ладно, я откажусь от гордости! я очень несчастна здесь… и выхода для меня нет. А! – машет рукой, меняет тон: – Завтра вечером должны привезти деньги. Их снова не довезут… я думаю. Для тебя один способ бежать – уйти вместе с бандой. Тогда охрана не станет тебя преследовать…
– Зачем тебе это?..
– За эту ночь. Это не будет слишком большой выкуп за твою свободу? Или ночь с тобой стоит дороже десяти тысяч? Ну, ты ведь настоящий мужчина, привык платить по счетам, м? – Хочет обнять.
– Я еще не сказал «да». – Он отстраняется.
– Но ведь «нет» ты тоже не сказал, – нежно, вкрадчиво шепчет она.
И гасит свет. В темноте припадает к его груди.
– Я люблю тебя… мой дурачок… милый… никогда никому не говорила, только тебя одного прошу – пожалей меня, милый…
Ночь, и она стоит нагая у окна – смуглое серебро стройного юного тела в лунном свете. Безмолвные слезы на ее лице.
– Смотри на меня… Помни меня… Она дала тебе только любовь… Я даю жизнь и свободу.
Он подходит к ней. Чокаются два бокала с тихим звоном.
– Ты рожден быть победителем, милый. Сладко любить победителя.
Объятие. Далеко за окном – костер, перебор гитары, протяжная и печальная мексиканская песня.
Багровый закат. В клубах пыли с гиканьем вылетает банда. Опрокидывается уже въехавший было на рудник фургон, падают под пулями солдаты, звенят стекла хозяйского дома, горит барак.
Над обрывом лежит под кустом наш бой. Банда проносится обратно. Выстрелы вслед – один бандит валится из седла. Парень вскакивает, догоняет замедлившую шаг лошадь, вскакивает в седло и, оглядываясь, мчится вместе с последними из бандитов.
Ущелье, кусты, палатки – лагерь бандитов. Один внимательно оглядывает парня, его коня:
– Конь-то Кривого… Ну, если ты Кривой, то здорово же ты изменился со вчерашнего дня.
Бандиты верхами обступают его угрожающим кругом. Подъезжает главарь – тот смуглый красавчик-мерзавец.
– Говори, пока можешь, – тянет кольт.
– Я бежал с рудника.
Очкастый анархист-проповедник:
– Негоже человеку бежать от трудов. Каждый должен трудиться. А ты еще обманул человека, давшего тебе хлеб и кров – твоего доброго хозяина. Хочешь помолиться?
Парень понял – погиб. Гордо поднимает голову:
– Бандитское отродье!
Главарь:
– Короткая молитва. Мне нравится ее краткость – без лишних слов.
Очкастый:
– Да и не стоит затруднять господа лишними речами.
Парень:
– Стой! Если ты не трус – у меня есть последнее желание!
– Вот оно есть – а вот его уже нет, – главарь тянет спуск.
Напряженный взор парня. Медленно поднимается курок. Выстрел – молниеносно он уклоняется одновременно. Гул среди бандитов. Главарь впечатленно хмыкает и стреляет еще раз. Снова молниеносный уклон в другую сторону.
Очкастый:
– Я видел много обманщиков, но чтобы так нагло и бесцеремонно обманывать собственную смерть… А ведь она все-таки леди!..
Главарь:
– А ты упрям!.. Ну ладно, какое у тебя желание? И приготовьте петлю – свинец ему не по вкусу. Надо быть гостеприимными и уметь угодить вкусам гостя. А мы гостеприимны.
Мгновенно перекидывают через сук веревку с петлей.
Парень в обреченной ярости:
– Желание?!! Дать тебе раз по слащавой морде!
Одобрительный гогот бандитов.
Главарь, ласково:
– Если дотянешься. – Спешивается. Парень тоже.
Ходят друг вокруг друга. Парень наносит свой коронный страшный удар гарпунера – но главарь уклоняется, бьет его сам, парень четко парирует. Зрители гудят.
Главарь на голову выше, руки длиннее. Бьет его ногой, парень перехватывает и выворачивает ее, главарь прыжком выворачивается – встает на ноги. Тащит из-за голенища кинжал, бросается.
Тот перехватывает руку с кинжалом, кидает главаря через себя, кинжал падает, но главарь снова в прыжке встает на ноги.
Драка – атас! все дела! Парень подбирает дубину, бьет – тот перехватывает ее, дергает – парень летит на землю, лежа уворачивается от удара, вскакивает, тот дубину двумя руками за концы – угрожает – парень перебивает ее ребром ладони. Гул зрителей.
Главарь отступает к фургону, от удара парня – мимо! – ломается стойка фургона, оседает тент.
Схватываются руками, дрожат от напряжения – никто никого!
Постепенно видно – жажда крови у обоих прошла, симпатичны друг другу как сильные противники. Захват правых рук как-то превращается в рукопожатие – скупая улыбка у обоих.
Анархист-проповедник:
– Гимнастика полезна для аппетита. Перед едой – но не вместо ее!
Костер, мясо на вертелах, бутылки по кругу, смех. Главарь пьет, передает бутылку парню. Жуя:
– А ты мне почти нравишься. Умел бы ты еще стрелять…
Тот протягивает руку. Главарь испытующе смотрит и – рукояткой вперед – протягивает ему свой револьвер. Выстрелы не целясь:
Один снимает вертел с мясом – он падает ему в миску, в руке остается кончик перебитого вертела;
Другой, прикурив сигару, кладет обратно в костер горящую ветку – горящий конец падает в костер, отбитый пулей;
Анархист-проповедник тянется к запечатанной бутылке – от нее отлетает горлышко. Анархист, невозмутимо:
– Благодарю. Я и не ожидал встретить официанта, – льет в глотку.
Парень и главарь курят в палатке при свече, лежа перед сном.
– Не хочется убивать тебя. А отпускать нельзя. Так что будешь со мной. Согласен? Я не каждому предложу это.
– Вот я и не каждый. Я не буду бандитом.
– Пути два: живым грабителем или законопослушным покойником. Выбирай.
– Я найду третий путь.
– Трудно найти то, чего нет… Какого черта ты ишачил на руднике?
– Расставался с иллюзиями.
– А расставался – так расстанься! – Главарь глотает из горла, слегка пьян. – Мужчина расстается с иллюзиями, как младенец с пеленками, как нож – с ножнами. И вот когда слетят эти заслюнявленные покровы, эти тюремные оковы с души, – клинок обнажен, отточен, блестящ, – тогда ты мужчина, и готов к жизни и действию. – Берет нож и показывает парню. – Горе тому, кто встанет у тебя на пути! – По рукоять всаживает нож сквозь доски стола…
– Ставлю свой кольт с золотой насечкой против твоего медальона, что утром ты пойдешь со мной.
Парень поспешно прячет под рубаху цепочку с медальоном.
– Не трясись: я не так глуп, чтоб брать у своих. С волков шерсть не стригут. О'кэй: мой кольт против твоей шляпы.
Парень поднимает свою рваную шляпу, вопросительно смотрит.
– Так слушай, и выплюнь соску, когда дослушаешь. Тебя обыграл в Красном Салуне шулер, ведь так? И опоил тебя! Это старый номер, не ты первый. Хозяин прииска – с ним напару, понял? Он платит ему за то, что тот поставляет ему обобранных простачков вроде тебя!
– Вот как!..
– Еще не все! А я в доле с хозяином рудника – захватываю фургоны с жалованьем его рабочих, чтоб они работали на него подольше, ведь они все должники!
– Вот ка-ак…
– Пока еще не так! А его дочь сообщает мне, когда и по какой дороге пойдет фургон!
– Врешь! Зачем это ей?
– За это я не отвергаю ее ласк, – самодовольно. – Ей взбрело в голову наставить меня на путь истинный и женить на себе. Ну, так я наставил ее на другой путь и сделал из нее то, что хотел.
– Ты негодяй!
– Теперь я сказал тебе все. Ну, так кто выиграл пари?
Парень смотрит ему в глаза, швыряет ему свою шляпу и выходит в ночь. Стоя один в ущелье:
– Ты прав. Нельзя найти пути, которого нет. Тем хуже для нас обоих…
Окружной городок, здание полиции – на стене плакат с портретом главаря, обещающий за его голову 5 000. Наш парень – отлично экипирован, свеж, – спешивается, привязывает коня, входит.
