Гвендолен. Хорошо, мама.
Леди Брэкнелл и Алджернон уходят в музыкальную комнату. Гвендолен остается.
Джек. Не правда ли, сегодня чудесная погода, мисс Ферфакс?
Гвендолен. Умоляю вас, не говорите со мной о погоде, мистер Уординг. Когда люди говорят со мной о погоде, я всегда понимаю, что они имеют в виду нечто совершенно иное. И это заставляет меня нервничать.
Джек. Я и хочу сказать об ином.
Гвендолен. Ну вот видите. Я никогда не ошибаюсь.
Джек. Мне хотелось бы воспользоваться временным отсутствием леди Брэкнелл, чтобы…
Гвендолен. Да, я вам советую это сделать. Но учтите, у мамы есть привычка неожиданно возвращаться в комнату. Сколько раз я ей говорила об этом!
Джек (нервно). Мисс Ферфакс, с той самой минуты, как я вас увидел, я не перестаю восторгаться вами… я восторгаюсь вами больше, чем любой из тех девушек… каких я встречал с тех пор… с тех пор как я встретил вас…
Гвендолен. О, я это прекрасно знаю. Жаль только, что вы не проявляете этого немного заметнее, по крайней мере на людях. Вы мне всегда казались неотразимо привлекательным. Даже до того, как мы с вами встретились, я уже была к вам неравнодушна. (Джек смотрит на нее с изумлением.) Мы живем, как вы, надеюсь, знаете, мистер Уординг, в век идеалов. Об этом постоянно напоминают нам самые фешенебельные ежемесячные журналы, и, как мне говорят, это стало темой проповедей даже в самых захолустных церквах. Я всегда мечтала полюбить человека по имени Эрнест. В этом имени есть нечто внушающее абсолютное доверие. Как только Алджернон сказал мне, что у него есть друг, которого звать Эрнест, я тотчас же же поняла, что мне суждено полюбить вас. Имя это, что очень важно для моего душевного спокойствия, встречается, по всей видимости, крайне редко.
Джек. И вы действительно меня любите, Гвендолен?
Гвендолен. Всем сердцем!
Джек. Дорогая! Вы даже не знаете, какое для меня это счастье!
Гвендолен. Эрнест, любимый мой! (Они обнимаются.)
Джек. Но вы же не хотите сказать, что не смогли бы меня полюбить, если бы я был не Эрнест?
Гвендолен. Но вы ведь Эрнест.
Джек. Да, конечно. Но если бы меня звали как-нибудь по-другому? Неужели вы тогда не смогли бы меня полюбить?
Гвендолен (рассеянно). Ну, это ведь только метафизические рассуждения, а метафизические рассуждения не имеют отношения к реальной жизни, какой мы ее знаем.
Джек. Сказать по правде, моя дорогая, мне имя Эрнест не нравится… По-моему, оно мне совсем не подходит.
Гвендолен. Оно вам прекрасно подходит. Это дивное имя. В нем есть своя музыка. Оно вызывает какой-то трепет в душе.
Джек. Право же, Гвендолен, по-моему, есть масса имен, гораздо более привлекательных, чем это. Джек например — чем не прекрасное имя?
Гвендолен. Джек?.. Нет, в имени Джек не слышно музыки, оно не вызывает душевного трепета… Я знавала нескольких Джеков, и все они, без исключения, были на редкость невзрачными молодыми людьми. Кроме того, не забывайте, что Джек — это уменьшительное от имени Джон, а Джонов у нас хватает в каждой семье. Мне искренне жаль всякую женщину, которая замужем за человеком по имени Джон. Ее жизнь с ним, должно быть, ужасно однообразна. И она, скорее всего, никогда не испытывает этого упоительного наслаждения — немного побыть наедине с самой собой. Нет, единственное надежное для семейной жизни имя — это Эрнест.
Джек. В таком случае, Гвендолен, мне нужно срочно креститься… то есть я хотел сказать — нам срочно нужно жениться. Нельзя терять ни минуты.
Гвендолен. Жениться, мистер Уординг?
Джек (удивленно). Ну да… конечно. Я люблю вас, мисс Ферфакс, и вы тоже мне дали понять, что не совсем равнодушны ко мне.
Гвендолен. Я обожаю вас. Но вы еще не сделали мне предложения. О том, что вы хотите жениться на мне, не было сказано пока ни слова. Этот вопрос даже не затрагивался.
Джек. В таком случае… могу ли я сейчас сделать вам предложение?
Гвендолен. Я думаю, сейчас самый для этого подходящий момент. И чтобы сразу избавить вас от возможных разочарований, мистер Уординг, я должна не откладывая заявить вам с полной откровенностью, что твердо решила ответить вам согласием.
Джек. Гвендолен!
Гвендолен. Так что же, мистер Уординг, вы собираетесь мне сказать?
Джек. Вы сами знаете что.
Гвендолен. Но это пока что так и не было произнесено вслух.
Джек. Гвендолен, согласны ли вы стать моей женой? (Опускается на колени.)
Гвендолен. Конечно, согласна, мой дорогой! Как долго вы медлили с этим! Боюсь, у вас не очень большой опыт по части предложений.
Джек. Единственная моя, я никого на свете не любил, кроме вас.
Гвендолен. Да, но мужчины сплошь и рядом делают предложения просто так, для практики. Например, мой брат Джеральд. Все мои подруги постоянно говорят мне об этом. Какие у вас чудесные голубые глаза, Эрнест. Совсем голубые. Надеюсь, вы всегда будете смотреть на меня вот так, как сейчас, — особенно в присутствии других людей.
Входит леди Брэкнелл.
Леди Брэкнелл. Мистер Уординг! Сейчас же встаньте с колен, сэр! Что за нелепая поза! Это в высшей степени неэстетично!
Гвендолен. Мама! (Джек пытается встать. Она его удерживает.) Я вынуждена попросить вас удалиться. Вы появились не вовремя. Кроме того, мистер Уординг еще не совсем закончил.
Леди Брэкнелл. Чего не закончил, осмелюсь спросить?
Гвендолен. Я помолвлена с мистером Уордингом, мама. (Оба встают.)
Леди Брэкнелл. Прошу прощения, но ты еще ни с кем не помолвлена. А когда ты действительно будешь с кем-то помолвлена, я или твой отец, если только позволит ему здоровье, сообщим тебе об этом. Помолвка для молодой девушки должна быть сюрпризом, а приятным или неприятным — это уж как получится. Этот вопрос нельзя отдавать ей на откуп… А сейчас, мистер Уординг, я хотела бы задать вам несколько вопросов.
Джек. Буду рад ответить на любые ваши вопросы, леди Брэкнелл.
Гвендолен. Вы хотите сказать, если будете знать, как ответить на них. Мамины вопросы бывают просто-таки инквизиторскими.
Леди Брэкнелл. Именно такими они и будут. А пока я буду наводить необходимые справки, ты, Гвендолен, можешь подождать меня внизу, в экипаже.
Гвендолен (с упреком). Мама!
Леди Брэкнелл. В карету, Гвендолен! (Гвендолен идет к двери. Они с Джеком обмениваются воздушными поцелуями за спиной леди Брэкнелл. Леди Брэкнелл как-то неопределенно озирается вокруг, не совсем понимая, что это был за звук. Потом поворачивается к дочери.) Ты слышала, Гвендолен? В карету!
Гвендолен. Да, мама. (Уходит, еще раз оглянувшись на Джека.)
Леди Брэкнелл (усаживается). Вы тоже можете сесть, мистер Уординг.
Ищет в кармане записную книжку и карандаш.
Джек. Благодарю вас, леди Брэкнелл, я лучше постою.
Леди Брэкнелл (вооружившись записной книжкой и карандашом). Должна вам заметить, что вы не значитесь в моем списке подходящих женихов, хотя он в точности совпадает со списком моей близкой приятельницы, герцогини Болтон. Мы с ней как бы сотрудничаем в этом плане. Однако я готова внести вас в список, если ваши ответы будут по сердцу любящей матери. Вы курите?
Джек. Должен признаться, курю.
Леди Брэкнелл. Рада слышать. Мужчине нужно иметь какое-нибудь занятие. И так уже в Лондоне хватает бездельников. Сколько вам лет?
Джек. Двадцать девять.
Леди Брэкнелл. Самый подходящий возраст, чтобы обзавестись семьей. Я всегда придерживалась мнения, что мужчина, желающий вступить в брак, должен знать все или ничего. А вы — что вы знаете?
Джек (после некоторого колебания). Ничего, леди Брэкнелл.
Леди Брэкнелл. И это я рада слышать. Я не одобряю всего того, что мешает природному неведению человека. Неведение подобно нежному экзотическому цветку: дотроньтесь до него — и он завянет. Вся концепция современного образования в корне порочна. К счастью, — по крайней мере у нас, в Англии, — образование не оставляет ни малейших следов. Иначе оно представляло бы большую опасность для высших классов и, возможно, привело бы к насилию на Гроувенор-сквер[9]. Ваш доход?
