И в а н о в н а. Оля!.. Ольга!..
О л я. Я здесь.
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Лестницу вымыла?
О л я. Вымыла, Прасковья Ивановна.
В дверях, не выходя на крыльцо, останавливается Н и к о л а й М а к а р о в.
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Тогда дров принеси.
О л я. Хорошо.
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Потом в магазин сходишь. Там недолго: больше часу не простоишь.
О л я (тише). Хорошо.
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Потом…
Н и к о л а й (выходя на крыльцо). Разве можно давать столько работы? Молодая, хрупкая девушка…
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Почему ж ты за меня не заступался? И я была хрупкая, а теперь работа вот что из меня сделала! (Выпрямляет свой действительно не хрупкий стан.)
О л я. Вы напрасно, Коля. Мне вовсе не трудно.
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. И не Коля он тебе, а Николай Павлович. (Скрывается.)
Н и к о л а й. Оля, вы не обижайтесь. Она не злая, просто привыкла так разговаривать. Скажите, а на прежнем месте вам было лучше?
О л я (со вздохом). Лучше.
П р а с к о в ь я И в а н о в н а (из окна). Коля!
Н и к о л а й вбегает в дом. На другое крыльцо выходит П о л я с тетрадкой и карандашом в руке. Садится на ступеньку.
П о л я. Вы с периферии?
О л я. Да.
П о л я. К Макаровым домработницей поступили?
О л я. Да.
П о л я. Стоило за этим в Москву ехать.
О л я. Я учиться хочу.
П о л я. Это хорошо. (Протягивает руку.) Поля.
О л я (пожимает руку). Оля.
П о л я. Я работаю на фабрике. Я одна. У меня никого нет. Но решила: умру, а в техникум подготовлюсь! Знаешь, сколько я должна сдать различных предметов? Сказала бы, не хочу запугивать. (Поднимает тетрадь.) Здесь одна геометрия, и то не вся. Знаешь, чему равен объем пирамиды? Объем пирамиды равен… Забыла… (Смотрит в тетрадь.) Где же я записала?.. (Убегает в дом.)
В соседнем окне появляется голова С е м е н а С е м е н о в и ч а. О л я берет тетрадь, быстро в ней пишет, кладет тетрадь на ступеньку и уходит в свой подъезд. Из дома на Полино крыльцо выходит В а л е н т и н Г р и ф е л е в. Сейчас же за ним выходит и П о л я. В руке у нее колун. Берет тетрадь, смотрит.
П о л я. Спасибо, Валя.
В а л я. За что?
П о л я. За то, что объем пирамиды вписали.
В а л я. Я ничего не писал.
П о л я. Ладно-ладно. Спасибо. (Идет к дровяному сарайчику.)
В а л я. Позвольте, я вам помогу.
П о л я. Вы опять себе по ноге колуном попадете или за очки заденете.
В а л я. Нет, я буду внимателен. Сейчас самые здоровые отберу.
Входит с П о л е й в сарай. С первого крыльца сбегает О л я с колуном в руке, за нею — Н и к о л а й М а к а р о в.
Н и к о л а й. Оля, давайте я!
О л я. Нет, пожалуйста, не надо.
Н и к о л а й. Мне еще вчера хотелось дров поколоть. Дайте колун. (Отнимает колун.)
Из сарая выходит В а л я Г р и ф е л е в с охапкой дров. Николай подозрительно, ревниво смотрит на него.
Ты для кого дрова несешь? (Видит в дверях сарая Полю.) А-а-а… Ну, неси, неси.
В а л я. А ты? (Кивает на Олю.) Тоже за дровами? Ну, бери, бери. (Сбрасывает дрова на землю и уходит в в сарай.)
Н и к о л а й. Оля, вы любите начало осени?
Оба смотрят вверх.
О л я. Вот как сейчас?
Н и к о л а й. Да, как сейчас.
О л я. Люблю.
Н и к о л а й. «Есть в осени первоначальной короткая, но дивная пора». Знаете?
О л я. Это стихи? Нет, не знаю.
Н и к о л а й. «Весь день стоит, как бы хрустальным…»
В окне — П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Видит сына и Олю, зовет вполголоса.
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Павел Иванович, Паша, поди сюда… Где ты? (Исчезает.)
Н и к о л а й. «…как бы хрустальный…».
О л я. А дрова колоть будем?
Н и к о л а й. Да, дрова!
О б а быстро уходят в сарай. На их место из сарая выходят П о л я и В а л е н т и н с охапкой дров.
В а л я. Колоть дрова — не женственно. (Берет колун, неумело ставит полено.)
П о л я. Вы хоть очки снимите.
В а л я. Прекрасно. Пожалуй. (Снимает очки, кладет их на другое полено, оглядывается и не сразу видит поставленное для колки.) А где же?.. Ах, вот оно… Прекрасно. (Замахивается, но не попадает по полену. Снова поднимает колун.)
П о л я. Куда, куда вы целите? Уж лучше очки наденьте!
В а л я. Прекрасно. Пожалуй. А… где они?
П о л я (подает ему очки). Вот, вот ваши очки.
Валя надевает очки и вновь заносит колун.
П о л я. Стойте! Даже под ложечкой холодеет, прямо как под куполом цирка. (Отворачивается и закрывает глаза рукой.)
Валя ударяет.
Живы?
В а л я. Теперь, кажется, удачнее. (Ставит другое полено.)
В окне появляются П р а с к о в ь я И в а н о в н а и П а в е л И в а н о в и ч. Он в жилете, щеки намылены, в руке помазок.
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Вот полюбуйся на сына. Опять с домработницей.
П а в е л И в а н о в и ч. Да где ты его видишь? Это Валя, сын инженера Грифелева. Дай ты мне побриться, пожалуйста.
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Действительно. Но я же своими глазами…
О б а отходят от окна. Валентин снова неудачно бьет по полену.
П о л я. Зачем же вы самых сучковатых набрали? Сейчас переменю. (Бежит в сарай.)
Из сарая — Н и к о л а й с охапкой дров. Ловко ставит полено, умело колет.
Н и к о л а й. Так. Королевский удар. (Ставит второе, колет.) Так.
В а л я (пытается подражать Николаю). Умственный труд не должен совершенно исключать физической работы. (Тюкает по полену.)
Н и к о л а й. Правильно. (Ловко раскалывает.)
В а л я. Последнее время я даже увлечен различными формами физического труда.
Н и к о л а й. А скажи, пожалуйста, тебе крахмалить не приходилось?
В а л я. Зачем, что крахмалить?
Н и к о л а й. Мать иногда велит, ну, там… скатерти накрахмалить…
В а л я. Тебе велит?
Н и к о л а й. Не мне, а… вообще велит… (Горячо.) А спроси: зачем, ну зачем их крахмалить?
В а л я. Культурно, приятно…
Н и к о л а й. Тогда сама и крахмаль, а не заставляй… Давай работать.
Оба колют дрова.
У тебя удар вроде мягкого туше на рояле. Смотри. Удар имени Степана Разина. (С большого размаха колет полено.) Видал?
Из сарая выходит О л я.
В а л я. А где Поля? (Входит в сарай.)
В окне — П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Напряженно всматривается.
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Конечно, наш Николай… Павел Иванович! (Скрывается.)
О л я. Большое спасибо. (Хочет собрать дрова.)
Н и к о л а й. Еще парочку.
О б а уходят в сарай. На их место приходят П о л я и В а л е н т и н. Он ставит полено.
В а л я. Смотрите. Удар Степана Разина.
П о л я. Вы больше на персидскую княжну похожи. Сидите и не мешайте. (Сама колет дрова.)
П р а с к о в ь я И в а н о в н а подводит к окну П а в л а И в а н о в и ч а.
П р а с к о в ь я И в а н о в н а. Нечего спорить. Сам смотри: Николай с Ольгой.
П а в е л И в а н о в и ч. Ну и опять Грифелев! (Кричит.) Валя, здравствуйте!
В а л я. Добрый день, Павел Иванович!
П а в е л И в а н о в и ч. Слышала? Удостоверилась? И не таскай ты меня в мыльной чешуе по окнам. «Николай», «Николай»… Первое апреля сегодня, что ли?
П р а с к о в ь я И в а н о в н а (испуганно). Ей-богу, своими глазами…
П а в е л И в а н о в и ч. Это от повышенного давления. Ты доктора спроси: может быть, тебе в окно вредно смотреть. И дай мне добриться, Христа ради!
