Артур. Откуда ты знаешь? А может быть, я не только ради формы?
Стомил. Ты не любишь Эдика?
Артур. Ненавижу.
Стомил. За что? Эдик — необходимость. Обыкновенная правда, которую мы искали в другом месте, потому что представляли ее себе иначе. К сожалению, Эдик — это факт. Нельзя ненавидеть то, что необходимо. Надо его полюбить.
Артур. Как? Я должен с ним целоваться? Необходимость создаю я!
Стомил. Ай-ай-ай, ты продолжаешь говорить, как упрямый ребенок. Не любит и не любит. Ну, если так… Остается выяснить еще одно. Ну да, конечно! Послушай, может быть, у тебя… комплекс?
Артур. Какой комплекс?
Стомил. Эдипов комплекс. Ты был у психиатра?
Артур. Нет, мама, конечно, ничего себе, но это не то.
Стомил. Жаль. По крайней мере было бы известно, чего придерживаться. Все легче, чем твое безумие. Итак, ты только формалист.
Артур. Я не формалист.
Стомил. Формалист. Жалкий и опасный.
Артур. Может быть, это так выглядит, но я действительно больше так не могу. Я не могу жить так, как вы.
Стомил. Допустим. Это уже лучше. Итак, допустим, что ты эгоист.
Артур. Называй это как хочешь, но ты должен.
Стомил. Ну что бы ты выиграл, если бы принес меня в жертву?
Артур. Что-нибудь получилось бы. Трагическое… Ты прав. Прости меня, папа. Трагедия — это большая форма, сильная. Действительность не ускользнула бы из нее!
Стомил. Бедняга! Ты так думаешь? Неужели ты не понимаешь, что трагедия сегодня уже невозможна? Действительность сожрет всякую форму, даже эту. Ты знаешь, что было бы, если бы я его застрелил?
Артур. Что-то неотвратимое, что-то достойное старых мастеров…
Стомил. Ничего подобного! Фарс, и ничего больше. Сегодня возможен только фарс. Труп здесь не поможет. Как ты не хочешь с этим согласиться? Фарс тоже может быть прекрасным искусством.
Артур. Не для меня.
Стомил. Что за упрямство!
Артур. Ничего не могу поделать. Я должен найти выход.
Стомил. Вопреки действительности?
Артур. Любой ценой.
Стомил. Я хотел бы тебе помочь, но не знаю как.
Артур. А может быть, все-таки попробуем?
Стомил. Что попробуем?
Артур (показывая на левую дверь в стене прямо). Ну, с ними.
Стомил. Ты все еще в плену своих заблуждений?
Артур. Даже если это правда, насчет фарса (с прежней агрессивностью)… Это потому, что вы трусливы! Все стонут в плену фарса, потому что ни у кого не находится смелости взбунтоваться. Вам плохо? Так почему же вы не освобождаетесь силой? Ты все прекрасно мне изложил, аналитично, логично, абстрактно и еще не знаю как. И что? Можно разойтись, и пусть все остается по-старому. Ты проделал большой путь, но как? Сидя в кресле и болтая. Здесь надо действовать! Трагедии нет, потому что вы в нее не верите. Все из-за вашего проклятого компромисса.
Стомил. А почему мы должны верить, нельзя ли узнать? Подойди, я что-то тебе скажу. Значит, Элеонора изменяет мне с Эдиком? А собственно, почему это плохо, что Элеонора изменяет мне с Эдиком?
Артур. Ты этого не знаешь?
Стомил. Честное слово, когда я глубже над этим задумываюсь, я не знаю. А ты можешь мне объяснить?
Артур. Я… я никогда не был в таком положении…
Стомил. А ты попробуй.
Артур. Ну как же, ведь… постой, дай мне подумать…
Стомил. Думай, думай. Я тоже хотел бы, чтобы ты меня убедил!
Артур. Хотел бы?
Стомил. …Потому что, по правде говоря, мне тоже это не нравится. Я этого страшно не люблю. Только умом не понимаю, почему.
Артур. …Значит, если бы я тебя убедил…
Стомил. Я был бы тебе благодарен.
Артур. Тогда бы ты…
Стомил. Пошел и устроил такой скандал, что его запомнили бы надолго. Только если бы у меня был логический императив.
Артур. Ты пошел бы? Значит, ты так хочешь, это твое желание?
Стомил. Пошел бы с наслаждением. У меня этот негодяй давно на примете. Ты не поверишь, как бы я хотел его прикончить, просто так, по собственному желанию. Только умом не очень понимаю, почему я должен это сделать.
Артур. Дай я обниму тебя (обнимает)! Проклятый разум!
Стомил. Что делать, если он не пускает. Ты говорил о компромиссе? Это именно из-за него?
Артур. Знаешь, что? А может быть, все-таки попробуем? Мы ничем не рискуем. В крайнем случае ты его убьешь.
Стомил. Ты думаешь? Я не убежден.
Артур. Убеждение придет потом. Самое главное принять решение.
Стомил. Кто знает, может быть, ты прав…
Артур. Конечно! Ты убедишься. Будет трагедия!
Стомил. Ты возвращаешь мне силы. Вот он, юношеский энтузиазм, а не скептицизм эпохи. Эх, молодость, молодость…
Артур. Идешь?
Стомил. Иду. Рядом с тобой я чувствую себя бодрее (встает).
Артур. И еще одно… Оставь свои эксперименты, прошу тебя. Это только дальнейшая дезинтеграция.
Стомил. Что делать… Если трагедия уже невозможна, а фарс наводит скуку, остается эксперимент.
Артур. Но это только ухудшает положение. Ты больше не будешь ими заниматься?
Стомил. Не знаю, не знаю…
Артур. Дай мне слово.
Стомил. Потом, потом, сейчас надо идти (Артур подает Стомилу револьвер).
Артур. Я останусь у дверей и буду ждать. Если понадобится помощь, тебе достаточно будет только крикнуть.
Стомил. О нет, кричать будет он, а не я.
Артур. Я всегда в тебя верил!
Стомил. И правильно. Я был лучшим стрелком в полку. Прощай. (Идет к правым дверям в стене прямо.)
Артур. Не туда, там кухня!
Стомил (нерешительно). Мне хочется пить…
Артур. Потом, когда все уже будет кончено. Сейчас нет времени.
Стомил. Ладно. Застрелю его с пересохшим горлом (подходит к дверям слева и берется рукой за ручку). А, негодяй, сейчас он заплатит мне за все! (Осторожно входит в комнату, тихонько закрывает за собой дверь. Артур напряженно ждет. Полная тишина. Артур прохаживается в волнении. Сцена ожидания затягивается. Артур смотрит на часы и начинает ходить все быстрее. Наконец решается и с размаху распахивает обе половинки двери так, чтобы была видна вся внутренность комнаты. Открывается следующая картина: под низко опущенной лампой, которая бросает сильный свет на круглый столик, сидят: Элеонора, Эдик, Евгения и Стомил; они играют в карты. Стомил как раз кладет карту.)
Артур. Что здесь делает Эдик? Почему Эдик не…
Стомил. Тс-с! Возьми себя в руки, мой мальчик.
Элеонора. Это ты, Артур? Ты еще не спишь?
Евгения. Я же говорила, что он нас обязательно найдет! От него не спрячешься.
Артур. Ты… с ними?!
Стомил. Так получилось… Не моя вина…
Элеонора. Стомил пришел как раз вовремя. У нас не было четвертого.
Артур. Как ты можешь, папа!
Стомил. Я же говорил, что получится фарс.
Эдик. Господин Стомил, ваша очередь. Ходите.
Стомил. Бита! (К Артуру.) Невинное развлечение. Сам видишь, какая ситуация… Ничего нельзя было сделать.
Артур. Но ты дал слово!
Стомил. Я ничего не обещал. Надо подождать.
Элеонора. Стомил, думай вместо того, чтобы вести посторонние разговоры.
Артур. Позор!
Евгения (бросая карты). Нет, я в такой обстановке играть не могу! Пусть кто-нибудь выведет отсюда этого щенка.
Эдик. Не волнуйтесь, Бабуся.
Элеонора. Как тебе не стыдно, Артур, так тревожить Бабушку.
Евгения. Я же просила, чтобы двери закрыли на ключ. Он только ходит и ищет случая, как бы ко мне привязаться! Наверно, он опять прикажет мне идти на катафалк!
Элеонора. Это исключено, мы Бабушку не пустим, пока не закончим роббер.
Артур (ударяя кулаком по столу). Хватит!
Элеонора. Но ведь мы только сели?
Эдик. Господин Артурчик, послушайтесь мамочку. Она права — мы только начали запись.
Артур (вырывая у них карты). Сейчас же выслушайте меня, я должен вам что-то сказать. Сейчас же, немедленно!
