АННА. Эта наша земля.
СВЕНССОН. Но вы проиграли.
АННА. Ты тут ни одного камня не возьмешь, шведская морда, выворачивай мешок или плати!
СВЕНССОН. А чего это ты на меня тут орешь? Что я тебе такого сделал? Я спрашиваю тебя, разве я в чем-то провинился перед тобой? Я, между прочим, мог бы тебе даже помочь…
АННА. Ты хапуга! Вор! Мародер! Мародер! Хапуга!
СВЕНССОН (начинает сердиться, достает бумажник). Сколько ты хочешь, чтоб я больше не слышал твоего крика? Ну, говори! Сколько?
АННА. Мародер! Хапуга! Хапуга!
Внезапно раздается барабанная дробь, которую исполняют перед казнью. Затем следует залп. Отзывается эхом. Расстрельная рота. Все прислушиваются.
БЕНУА. Ну вот. Вот и все.
СВЕНССОН. Что?
Ниссе подходит с Паскалем, пожилым французским солдатом. Он несет винтовку, штык которой в крови до самого основания.
НИССЕ. Вечно ты опаздываешь. Почему не пришел? Лейтенант звал нас на башню. Там все прекрасно видно. Снаружи она совсем целая, а внутри просто ужас как все разгромлено. Сто градусов жары и пули сыплются градом. Ничего удивительного, что русские бежали. Типичные русские засранцы. Бросили командира одного. Так он и остался там этот старик, один-одинешенек, когда началась атака.
АННА (села на кровати и перебила). Кто?
НИССЕ. Что?
АННА. Кто был один-одинешенек?
НИССЕ. Командир Бодиско.
Анна снова сворачивается на кровати.
ПАСКАЛЬ (показывает окровавленный штык). Чудной старик. Все отбивался и отбивался, хотя я вот посюда воткнул… А ведь еле-еле душа в теле!
НИССЕ. Принесешь мне на корабль? Мыть не надо.
ПАСКАЛЬ. Ладно.
СВЕНССОН. Ты купил это? Ниссе, черт тебя подери!
НИССЕ (подходит к Анне). Кто эта красивая женщина?
СВЕНССОН. Сколько ты заплатил? Говори! Сколько?
НИССЕ. Не мешай, когда я с человеком разговариваю. Добрый день.
Анна не отвечает. Ниссе замечает что-то на кровати у Анны. Осторожно берет это в руки.
НИССЕ. Что это? Фуражка, с дыркой навылет. Стоящая вещь!
Анна говорит что-то по-русски, ничего не разобрать.
НИССЕ. Сколько?
АННА. Пятьдесят фунтов.
НИССЕ. Это стоящая вещь! Да! Но ты слишком много просишь.
АННА. Нет.
НИССЕ. Много.
АННА. Нет.
НИССЕ. Ладно, посмотрим. А ты знаешь, чья она?
АННА. Знаю.
НИССЕ. Ну и чья?
АННА. Плати. История тоже кое-чего стоит.
НИССЕ. Ну ты хитра! Да. И куда ты потом?
АННА. В объятия дьявола. Наверное.
НИССЕ. Тогда нам с тобой по пути! Едем в круиз. Или ты тут лежать останешься?
АННА. Идет.
НИССЕ. Ты и правда не промах! Сколько тебе лет?
АННА. Двадцать четыре.
НИССЕ. Черт побери, не может быть!
АННА. Может-может.
НИССЕ. Это будет славная история. Идем?
АННА. У меня нет обуви. Она сгорела. Обои тоже сгорели, великолепные новые обои из Петербурга, фотографии, диван, вся одежда сгорела, все-все-все. (Остается лежать.) Как же я ошиблась в расчетах! Взяла в мужья старика и решила, что настанет легкая жизнь, а потом оказалась здесь, не где-нибудь. Почему никто не остановил меня, раз я сама не понимала, что делаю, восемнадцатилетняя идиотка. Не пойду, пока не будет во что обуться.
НИССЕ. Свенссон, дай ей какую-нибудь обувь.
СВЕНССОН. Я?
НИССЕ. Ты, ты. Видишь же, иначе она не пойдет.
СВЕНССОН. А почему я? Мне вообще-то надо дочь найти.
НИССЕ. Сожалею, но, видимо, придется идти так, босиком, у меня у самого нога такого размера, что…
Молодой солдат Бенуа стягивает с себя сапоги, бросает их Анне и бежит прочь.
СВЕНССОН. Прямо слезы на глаза наворачиваются, когда такое видишь… Просто фантастика… Да здравствует Франция! Какой благородный народ эти французы. И даже гребете очень изящно!
Ниссе с Анной уходят. Свенссон направляется в другую сторону.
СВЕНССОН. Инге? Инге?
Солдат Бенуа остается один. Внезапно настораживается. Начинает прислушиваться. Вдруг понимает, что откуда-то из-за угла, будто бы из-под земли доносится едва слышный крик.
ПОГРЕБЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ ЗАПАДНОЙ БАШНИ. Помогите! Помогите! Эй, кто-нибудь! Помогите! Помогите!
БЕНУА. Что?
ПОГРЕБЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ. Помогите! Мы здесь застряли.
БЕНУА. Где?
Аллен возвращается.
АЛЛЕН. Простите, не знаете ли вы тут кого-нибудь из американцев, у кого можно было бы взять интервью?
БЕНУА. Слушай!
Аллен улавливает что-то едва слышное.
АЛЛЕН. Что это? Что это такое? Как будто бы кто-то откуда-то оттуда?
ПОГРЕБЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ. Помогите! Мы здесь! В западной башне! Помогите нам выбраться!
Тишина.
АЛЛЕН. Где?
ПОГРЕБЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ. В западной башне!
БЕНУА. Ее уже нет.
ПОГРЕБЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ. Что?
БЕНУА. Ее нет. Не существует. Больше нет.
ПОГРЕБЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ. Что?
БЕНУА. Западной башни больше не существует, ее разнесло на тысячи обломков.
Некоторое время тихо.
ПОГРЕБЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ. Но…
БЕНУА. Так что этой башни больше нет.
ПОГРЕБЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ. Мы здесь где-то между плитами застряли, откопайте нас, пожалуйста! Воздуха очень мало. Помогите!
АЛЛЕН. Сбегай за подмогой!
Бенуа бежит за помощью.
АЛЛЕН. Сохраняйте спокойствие. Отвечайте. Где вы?
ПОГРЕБЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ. Помогите! Помогите!
АЛЛЕН. Помогите!
Приходят адмирал и адъютант, изучают какую-то бумагу, спокойно прохаживаются.
АДЪЮТАНТ. У нас будет сорок тире пятьдесят пленных.
АДМИРАЛ. Не поместятся! А у всех будут пленные?
АДЪЮТАНТ. У всех.
АДМИРАЛ. Черт возьми, как их всех разместить?
АДЪЮТАНТ. Да, у нас и погибло ведь всего двое. Лейтенант Хорнблауер и лейтенант…
АДМИРАЛ. А артиллерист, матрос, помощник на камбузе?..
АДЪЮТАНТ. Ну… если и их считать… Наберется, наверное, с десяток, что ли?
АЛЛЕН. Прошу прощения, сэр, но где-то здесь, похоже, есть живые люди, которые оказались погребены под руинами. Вон там, в развалинах. Прислушайтесь!
Все прислушиваются.
АДМИРАЛ. Где?
АЛЛЕН. Они говорят, в западной башне.
АДМИРАЛ. Но ведь ее больше нет.
АЛЛЕН. Так точно, но…
АДЪЮТАНТ. Она разгромлена.
АДМИРАЛ. Следовательно, там никого не может быть.
АДЪЮТАНТ. Разрешите продолжать?
АЛЛЕН. Стойте! Я, конечно, не видел, но я слышал…
ПОГРЕБЕННЫЕ (едва слышно). Помогите! Помогите!
АЛЛЕН. Вернитесь! Прислушайтесь! Крикните – где вы находитесь? Кричите громче, мы не узнаем, если вы не крикнете. Кричите! Кричите! Ну вот, опять ничего не слышно!
АДМИРАЛ. С вами очень трудно сотрудничать.
АЛЛЕН. Помогите им! Они где-то там, эти люди. Мы должны помочь им выбраться.
АДЪЮТАНТ. Там никого не может быть.
АЛЛЕН. Их надо спасти!
АДМИРАЛ. Спасем-спасем, но нельзя спасти тех, кого нет и быть не может.
Аллен подходит к покойнику. Приподнимает простыню, делает отметку в записной книжке. Время от времени его рвет.
АЛЛЕН. Я хочу знать имена! Имена всех погибших! У кого эти сведения? Мне нужны абсолютно все. Мне нужны имена всех погибших!
АДЪЮТАНТ. Здесь не было ни одного незаконного расстрела. Преступников казнят, но все остальные берутся в плен, и, естественно, обращение с ними, как и полагается, доброжелательное.
АЛЛЕН. А что с детьми?
АДМИРАЛ. С какими детьми?
АДЪЮТАНТ. Какой-то идиот дал денег двум малышам.
АДМИРАЛ. Что?
АДЪЮТАНТ. Кто-то из туристов попросил их собрать в лесу земляники и дал денег… И вот… вот… такая история.
АДМИРАЛ. Что? Ничего не понимаю! Какую землянику?
АДЪЮТАНТ. Дело в том, что вступать в какие бы то ни было торговые отношения с врагом строго запрещено. В том числе и с детьми. За это могут быть применены определенные санкции.
АДМИРАЛ (сердится). А с чего вы, черт возьми, взяли, что это правда? Своими глазами видели? А? Сплетни все! К черту! (Утирает глаза.) Организуй ему кровать.
АДЪЮТАНТ. Мы не обязаны помогать американцам. Они на стороне нашего противника.
АДМИРАЛ. С тобой просто бессмысленно говорить. Если я говорю «враг», я имею в виду Францию.
АДЪЮТАНТ. Но Франция – наш союзник, сэр.
АДМИРАЛ. Да, да, да. Вечно ты придираешься! Не волнуйся, я умею стрелять в нужную сторону, но мнения своего не меняю!
Солдаты уносят кровать вместе с Алленом.
Душная кают-компания, кругом беспорядок. Повсюду грязные тарелки, пустые бутылки, разбросанная одежда. Ниссе читает за столиком газету. Аллен тоже. На столе кипа газет на разных языках. В сторонке на скамейке кто-то спит, голая женская нога торчит из-под покрывала.
