эпоха танцевальных вечеров, дня не было, чтобы где-нибудь вечер не проводился — в АзИИ, Политехническом, Желдоре, ДОФе.
Р е н а. Что такое ДОФ?
Ф а р и д. Дом флота. И на каждой такой танцплощадке была своя группа, человек десять — пятнадцать, — их все боялись. Они делали что хотели, задевали всех, заставляли девушек танцевать с собой, били непослушных. А мы вступались за обиженных. Не специально, конечно, но так получалось, что каждый вечер кончался дракой. Страшное дело было. Как выжили, не знаю.
З е й н а б (осуждающе, но не без гордости). Он же весь в шрамах. Посмотри — целого места на лице нет.
Ф а р и д. И каждый раз все затевал Мансур. У него просто патологическая чувствительность была на несправедливость, всех защищал…
З е й н а б. Чуть Фарида из-за него не посадили.
Ф а р и д. Не только меня.
З е й н а б. Десять человек судили. Я думала — умру. Пять дней суд шел. Если бы Фарида посадили, я бы умерла. Весь институт за него вступился. Он же круглый отличник был. Его все любили.
Р е н а. В каком году это было?
Ф а р и д. В пятьдесят девятом.
З е й н а б. Как время бежит! Пять лет как один год пролетели. А почему вы здесь стоите? Проходите в комнату.
Во время этого разговора Шаргия уже установила посреди двора столы, покрыла белой скатертью, расставила стулья. Фарид и Рена в сопровождении Зейнаб проходят в дом. До этого неподвижно сидевший за столом Дашдамиров снимает трубку и набирает номер.
Д а ш д а м и р о в. Алло… Алло… Приемная товарища Рагимова?.. Здравствуйте, девушка. Я уже беспокоил вас сегодня. Дашдамиров это говорит. Вы обещали сказать ему, что я хочу попасть на прием… И что он сказал?.. Так… Неужели ничего не сказал? Не может быть, девушка… Что же делать? Мне обязательно нужно поговорить с ним… Я понимаю… но…
Дашдамиров вешает трубку, остается сидеть за столом. Во двор выходит Ф а р и д, подходит к Али, занятому голубями.
Ф а р и д. А ты откуда знаешь, что Мансур возвращается?
А л и. Участковый сказал.
Ф а р и д. Завтра с утра за мебелью поедем. (Отцу.) Я уже договорился насчет мебели. Румынская. Отдельно спальня, столовая и кабинет.
Н у р и. Прямо сюда привезете?
Ф а р и д. Конечно. Зачем десять раз возить — к ним, потом сюда.
Н у р и. Так полагается. Раз родители невесты дают приданое, то его должны привезти в этот дом в день свадьбы вместе с невестой.
Ф а р и д. Не будь формалистом.
Н у р и. Пригласительные билеты заказал?
Ф а р и д. Заказал. Утром будут готовы, сто пятьдесят штук.
Н у р и. Завтра же надо будет раздать их людям.
Ф а р и д. Не рано ли?
Н у р и. В самое время. Неделя осталась.
С улицы слышится шум подъехавшего автомобиля. Из дома появляются З е й н а б и Ш а р г и я.
Ш а р г и я. Это Салех.
На улице слышны голоса.
З е й н а б. И гости. (Али.) Скорее надень костюм, гости идут…
Затемнение.
Потом светлеет. Уже вечер. Г о с т и и х о з я е в а сидят за длинным столом. А л и, в новом костюме и чистой рубашке, занимает место рядом с Э н в е р о м, рано облысевшим и худощавым молодым человеком с бородкой. С а л е х стоит во главе стола с бокалом вина в руке, ждет, когда установится полная тишина. Наверху Д а ш д а м и р о в сидит за столом у телефона.
С а л е х. Дорогие гости, сегодня моему сыну исполняется один год. Мы здесь собрались — близкие, друзья, родственники, — чтобы отметить этот радостный для меня и для всех нас день. Но прежде, чем выпить за здоровье моего единственного сына, я хочу сказать пару слов вот о чем. (Поворачивается к Али.) Здесь сидит мой родственник, старший брат моей жены, уважаемый Али. Вы все его знаете.
Али смущенно опускает голову, но общее внимание ему приятно.
Он хороший человек, и я, как могу, помогаю ему. Я его одел, обул, даю деньги на карманные расходы, чтобы он не чувствовал себя ниже своих друзей, знакомых. Не так ли, Али?
А л и (с готовностью кивает головой и наклоняется вперед — демонстрирует свой костюм и сорочку). Да, это так. Салех правду говорит. Этот костюм тоже он купил для меня.
С а л е х. Много денег я ему не даю, потому что Али, вы все это знаете, имеет один большой недостаток — он пьет. Этот недостаток мешает Али занять достойное, подобающее ему и его семье место в жизни. Поэтому сегодня, прежде чем выпить за здоровье моего единственного сына, я хочу, хоть я сам на шесть лет младше Али, чтобы он сейчас, в присутствии вас, наших дорогих гостей, поклялся, что никогда больше в рот не возьмет спиртного.
А л и (испуганно). Сегодня тоже?
С а л е х. Нет, сегодня день рождения моего сына, я разрешаю тебе выпить за его здоровье. Но учти — это в последний раз… А теперь встань, поклянись перед всеми этими людьми, что ты в рот не возьмешь спиртного.
А л и (встает, вытягивает руки по швам). Даю слово, что больше никогда в жизни в рот не возьму спиртного… (Спохватившись, добавляет.) Только за этим столом выпью немного.
С а л е х. Поклянись жизнью моего сына. Повторяй за мной: «Клянусь жизнью единственного сына Салеха, что больше пить не буду».
А л и. Клянусь жизнью единственного сына Салеха, что больше никогда пить не буду.
С а л е х. Молодец. Садись. Ну, а теперь, дорогие гости, ешьте, говорите тосты. За ваше здоровье. (Осушив бокал, садится.)
А л и (громким свистящим шепотом просит Энвера). Налей.
Э н в е р. Водку или коньяк?
А л и. Водку.
Али подставляет большой бокал. Энвер наполняет его, наливает себе тоже.
(Разом опрокинув содержимое бокала в рот.) Хорош пиво!
За столом все едят, переговариваются шепотом.
Дашдамиров снимает трубку телефона, набирает номер.
Д а ш д а м и р о в. Извините за беспокойство. Это квартира товарища Рагимова?.. Добрый вечер, Нигяр-ханум. Это Габиб Дашдамиров говорит… Спасибо. Как вы? Как дети?.. Нигяр-ханум, вы передали Гасану Халиловичу, что я звонил?.. Не может?.. А когда он уезжает?.. До среды еще два дня… Понятно, понятно… Ну ладно, извините за беспокойство… Да, очень важное… Что поделаешь? Теперь он большой человек, откуда у него время для меня! До свидания. (Вешает трубку.)
А л и. Хорош пиво!
Н у р и. Али, ты больше не пей.
А л и. А что я выпил? Еще глоток сделаю.
З е й н а б (подавая на стол очередное блюдо). Али, встань, помоги мне. Вставай, вставай…
Али неохотно вылезает из-за стола. Успевает на ходу хватить еще одну рюмку. Вместе с Зейнаб и Шаргией уходят.
Н у р и. У каждого стола должен быть свой глава. Я хочу поднять тост за Гасан-муаллима, чтобы он взял на себя труд быть сегодня тамадой нашего стола.
В с е (подхватывают). За здоровье Гасан-муаллима, за здоровье тамады…
Т а м а д а (польщенный, встает). Нет, нет, я не могу… Ну хорошо. Раз вы уж выбрали меня, то знайте: я люблю дисциплину за столом.
