Диана, просиявшая тоже в улыбке восхищения, что отличает красивейших женщин в их счастливые минуты:
- Так, стали мы как боги с их свободой и даже, может статься, с их бессмертьем?
Принцесса, обращаясь ко всем:
- С рожденьем богочеловечества! Теперь готовы мы к полету в Космос.
Граф Фредерик, впадая в сомнения:
- Как! Почему должны мы улетать неведомо куда?
Принцесса смеется:
- Здесь все понятно. Земля - обитель человечества. А богочеловечество возможно лишь на просторах всей Вселенной.
Леонард рассудительно:
- Необходимо обсудить нам цели и Парусника и полета в Космос .
Принцесса трагически зазвучавшим голосом:
- Настало время. В непрерывных войнах жизнь на Земле обречена. У нас возможность с нею сгинуть без следа или отправиться в неведомое, да с риском тож исчезнуть без следа, звездой падучей из глубин Вселенной.
Граф Фредерик резонно, на его взгляд:
- Но освоенье Космоса идет…
Сурин, взмахнув рукой:
- Да в тех же целях первенства и войн и потребления, а не дерзанья…
Граф Фредерик, оглядывая небеса:
- Где Аристей?
Принцесса, пытаясь связаться:
- Нет связи. Лучше нам подняться на корабль и быть готовы придти на помощь Аристею, если понадобится; кстати, обсужденье транслировать для всех, ведь нас немало.
Все поднимаются на корабль.
Верхняя палуба Золотого парусника в устье реки у склона горы, с народонаселением, довольно многочисленным, на нижних палубах.
Горное озеро, обширное и вместе с тем, казалось, обозримое, сияет бриллиантом чистой воды. Облака, проносящиеся меж заснеженных вершин гор, словно просеиваются светом. Свежо и солнечно, как ранней весной в пору цветения яблони и абрикоса.
Звуки оркестра то затихают, то вновь усиливаются. Исполняется «Поэма огня», или «Прометей» Скрябина.
Заседание ведет Сурин; он предоставляет слово принцессе.
Принцесса особо зазвучавшим голосом, призывным и страстным, как музыка Скрябина:
- Ведь Парусник – прообраз иль модель планеты…
Сурин с улыбкой:
- Ноев, вспомнилось, ковчег!
Принцесса, улыбнувшись, всерьез:
- Корабль, летящий вечно среди звезд, спасательное судно в океане, с лучами над стихией, как маяк, улавливает образы умерших, с их криками: «Спасите наши души!», несущихся все дальше и все выше, светясь, как светляки в кромешной тьме.
Граф Фредерик со смешком:
- Ну, да, устремлены не все ведь к звездам.
Сурин резонно:
- О них нет речи здесь, как о животных, жующих, пьющих с торжеством, чтоб сгинуть, не помня о себе и без следа.
Принцесса продолжает интимно звучащим голосом:
- Сноп света схватывает образ твой не в возрасте любом, а наилучший, каким ты был в счастливые мгновенья, как в детстве или юности своей, что проступает в личности твоей в часы тревог, иль бедствий, или смерти.
Леонард, узнавая устремления Эрота:
- Так это как рожденье в красоте!
Принцесса кивает головой:
- Мы все прошли чрез новое рожденье и знаем: жизнь была и будет вновь – не в прежней, ни к чему же повтореньье, - а в новом совершенно мире, здесь ли? На Паруснике, среди звезд летящем? В Туманностях, быть может, Андромеды!
Леонард взглядывает на Эсту, погруженную в сон. Графиня Анастасия Михайловна тоже дремлет; граф Фредерик тоже. Их осторожно переносят на берег. Выбрав страну света, они погрузились в нирвану. Это происходит по всем палубам. Впрочем, те, кто решил остаться в стране света, сошли по прибытии и разбрелись кто куда.
Леонард к Эсте:
- Проснись! Проснись же, Эста!
Эста, блаженно улыбаясь, как Психея, погруженная в смертный сон:
- Что случилось?
Леонард с сожалением:
- И мне сойти придется. Кто-то должен остаться здесь иль на Земле для связи с летящим Парусником среди звезд. - Подхватив Эсту на руки, собирается сойти на берег.
Диана, целуя спящую Эсту, Леонарду:
- Прощай, мой юный друг! Водил ты долго как демон нас, вводя в соблазны, с тем мы впрямь свершили восхожденье к высям! Опасность велика, но силы света, творящие все новые миры, залог успеха наших устремлений.
Леонард радостно:
- Ты веришь! Рад за Аристея!
Диана с улыбкой:
- Вряд ли погрузишься в нирвану, с Эстой вы уж слишком юны, чтобы не искать все новых приключений, и сойдете однажды вы на Землю… О, какой увидеть бы, все затрепещет сердце.
Леонард со вздохом от волнения, как в их первой юности:
- Прощай, Диана! Может быть, однажды на берегу реки, как на Оке, на дальних уголках Вселенной, мы встретимся, как в юности, еще!
Диана с восхищением во взгляде:
- Да, если наша юность в самом деле бессмертна! Что ж, прощай! - Обращается к Земле. - Прости-прощай!
Леонард, опуская на землю девушку:
- Проснись!
Эста смущенно:
- А что? Ужели я заснула? О чем речь шла? Я слышала сквозь сон… Звучал пленительно чудесный голос, издалека, как из глубин Вселенной.
Безмолвье Космоса обманчиво, как тишина лесов, морей и гор, прислушаться, вдруг зазвучит орган, то скрипка звуками взвивается…
Но это фон, сопровожденье, отзвук мелодий жизней, гаснущих в пустыне, над ними раздается женский голос, высокий, мягко-нежный чудной мощи и красоты. Сама Вселенная поет и пляшет, и зовет к свершеньям.
Леонард смеется:
- Так это же принцесса нас звала.
Над горами на горизонте пролетают истребители.
Сурин протягивает руку:
- Смотрите! Там, где высились столбы на горизонте, как ворота в небо, куда вознесся Аристей, похоже, идет воздушный бой и рвутся бомбы - неслышно, не за правду, но зловеще.
Легасов в тревоге:
- Без верхней перекладины ворота, одни столбы, все рушится вокруг, и гул далекий горы сотрясает.
Леонаод, поднявшись на корабль, чтоб лучше видеть:
- Там молнией пронесся Аристей! Весь в пламени блистательного света стремительно несется среди гор, и взор его печален до тоски.
Аристей издали, продолжая полет:
- Все в сборе?
Принцесса, оживившись:
- Граф с графиней впали в сон, с решением остаться, надо думать, в Элизиуме.
Леонард с волнением:
- Эста тоже; с нею сойду и я, хотя и тянет очень меня пуститься в странствия с тобой в неведомые дали мирозданья. Но ты как будто в гневе. Что случилось? И гром грохочет над страною света при небе лучезарно голубом.
Аристей, вступая на палубу:
- Поверишь ли? Надеюсь, да. Друзья! Я посетил в Чертогах Духа света, представшего как Феб среди планет с прозваньями богов, известных вам.
Диана с восхищением:
- Он был допущен на Совет богов!
Аристей, рассмеявшись, горестно:
- Явился я как гость, но принят был как пленник, что повинен в нарушеньи границ страны и тишины над миром, с вторженьем самолетов вражьих сил...
Сурин, покачнувшись:
- Что ж, мы со всех сторон окружены?
Аристей с печалью:
- Не мы; угроза над страною света нависла; ледники пришли в движенье, и озеро, сияющее светом, затопит острова и склоны гор, - и Шамбалы земной как не бывало.
В раскатах грома взрывов не слыхать, но бомбовым ударам нет конца.
Легасов заинтересованно:
- Кто с кем воюет?
Аристей, не желая вдаваться в подробности:
- У кого есть сила во устрашенье всех и вся на свете. Безумье силы торжествует днесь.
Леонард, решаясь тоже на некое деяние:
- Теперь я знаю, что мне делать здесь.
Аристей, невольно рассмеявшись:
- Вступить ты хочешь в бой ценою жизни? Но в войнах и погибнет вся планета.
Сурин рассудительно:
- Огонь огнем тушить вдвойне опасно.
Аристей весь в порыве:
- Пора! Пора! В каюты все спускайтесь! Удастся нам взлететь - мы спасены. А с нами и Элизиум теней.
Леонард, вплескивая руками:
- Ах, Аристей, нам и сходить не надо?
Эста, поднявшаяся вновь, чтобы послушать Аристея:
- Нет, я сойду. Элизиум теней мне мил особенно; тому причины, конечно, есть. Прощайте, Аристей!
Аристей обнимает и целует Эсту:
- Элизиум, или Шамбала, или то, что называю я страною света, - то наша связь с Землей, первоистоки мировой культуры, а Парусник – модель, несущая в себе лучшие идеи, какие были или могут быть… Вобрать всего мы не могли, - обращаясь и к Леонарду. – За вами дело!
- Как?!
- В ауре корабля вся ваша жизнь доступна будет нам, через Элизиум, каковой, коль будет он разрушен, вы можете воссоздать…
Леонард, подхватывая мысль Аристея:
- На сцене!
- Ты понял все. Теперь - прощай! – Рассмеявшись. – Увидимся еще! – Протянув руку для рукопожатия, Аристей вдруг полез в карман и достал нэцкэ: у старца едва светились глаза, он слабым голосом проговорил: «Попрощайся и со мной…»
- Ты болен?
