ЙЕННА. Спасибо.
ФРАНК. Навсегда.
ЙЕННА. Очень красиво.
ФРАНК. Я схожу на кухню.
ЙЕННА. Я с тобой.
Идут на кухню.
ФРАНК открывает холодильник, берет стакан молока.
ЙЕННА продолжает расставлять свечки вслед за ФРАНКОМ.
ФРАНК. Хочешь чего-нибудь?
ЙЕННА. Нет, спасибо.
ФРАНК. Может, замороженные итальянские… ботинки от Гуччи?
ФРАНК достает из холодильника обувную коробку. Возвращаются в гостиную.
Голос ТОМАСА в телефонной трубке: «Йенна! Йенна! Йенна!»
ЙЕННА берет трубку, не отпуская руки ФРАНКА.
ЙЕННА. Ты что, принимаешь душ среди ночи? (Отодвигает трубку.) Уже светает. Утренние сумерки за окном.
ФРАНК. Все это можешь не говорить.
Садятся: ФРАНК на стул, ЙЕННА в кресло. Смотрят друг на друга. ФРАНК пьет молоко.
ЙЕННА. Ты изменился.
ФРАНК. Я?
ЙЕННА. Да. Очень.
Пауза.
ФРАНК. Хочешь?
ЙЕННА. Нет, спасибо.
ФРАНК. Ты знаешь какую-нибудь песню?
ЙЕННА. Песню?
ФРАНК. Можешь спеть мне песенку, прямо сейчас, в утренних сумерках, сейчас, пока мы сидим и смотрим друг на друга. Можешь?
ЙЕННА. Только одну.
ФРАНК. Одной достаточно. Тебе она нравится?
ЙЕННА. Да, очень.
ФРАНК. Ну спой.
ЙЕННА. Тебе?
ФРАНК. Да. Мне одному.
Пауза.
Но только я буду держать тебя за руку. Держать тебя за руку.
ЙЕННА. Подойди поближе.
ЙЕННА садится совсем близко. Придвигает кресло ближе к ФРАНКУ.
ФРАНК. Нет, не просто… Мы ляжем.
ЙЕННА ставит лодочку на стол.
ФРАНК ложится рядом. Сдвинул стулья.
Ты помещаешься? Нас как будто трое… Я имею в виду, что еще мама.
ЙЕННА. Какая она была?
ФРАНК. Я помню всех кроме нее, вообще ее не помню… Давай, спой мне, пожалуйста. Подожди-ка. Она мне приснилась сегодня.
ЙЕННА. Да, ты рассказывал.
ФРАНК. Рассказывал? Когда? Не помню… Сегодня мне приснилось, что я стоял в туалете с ободранной курицей в руках, холодной и твердой, словно только что размороженной, стоял и держал ее над туалетным столиком, и вдруг из нее потекла кровь… я знаю, что это была мама, и Катарина тоже, и помню, я сказал: живот, живот… Но она стала расти у меня в руках, становилась все больше и больше, и в конце концов стала такая большая, что я больше не мог ее держать. Ну спой теперь… Прошу тебя, спой.
ЙЕННА поет, сначала осторожно и медленно, потом поет глубоким, очень красивым голосом: «I’ve got no kick from Champagne».
ФРАНК (не сразу). Как красиво.
ЙЕННА. Я не могу петь. Я так стесняюсь. Я бы очень хотела быть певицей, стоять на эстраде и петь. Иметь бы какое-нибудь трио.
ФРАНК. Маленькое «ТРЕО»[7]?
ЙЕННА. Ты только насмехаешься надо мной.
ФРАНК. Нет, это было прекрасно… Я влюблен в тебя…
Голос ТОМАСА в телефоне: «Йенна! Йенна! Йенна!»
Как ты поступишь с Томасом?
ЙЕННА сжимает руку ФРАНКА.
ЙЕННА. Не знаю, никогда не надо никого удерживать. Это все равно что сидеть на берегу и играть с песком… (Протягивает руку.) Вот так. Смотри. Если сжать руку в кулак, то песок высыпется. Если оставить ладонь открытой, то песок останется. Теперь твоя очередь петь мне.
ФРАНК. Нет, я боюсь… Не смогу… Я не умею.
ЙЕННА. Сможешь.
ФРАНК. Смогу?
ЙЕННА. Да, ты должен.
ФРАНК (после паузы). Только не смейся. Пусть все катится к чертовой матери… Только ты должна меня поддерживать и ничего не говорить.
КАТАРИНА очень медленно встает с кровати.
ЙЕННА. О твоя рука… твоя рука… (Держит его за руку.)
ФРАНК (чувствует, как что-то капает на его руку, смотрит). Что это?
ЙЕННА. Слезы.
ФРАНК. Ты плачешь?
ЙЕННА. Слезы любви.
ФРАНК (счастливо). Ты плачешь?
ЙЕННА. Я так счастлива… Дай мне поплакать.
ЙЕННА тихонько плачет, держа руку ФРАНКА в своей, медленно ее поглаживает.
КАТАРИНА медленно подходит к двери.
ФРАНК (вытирает слезы с руки ЙЕННЫ). Любимая.
ЙЕННА. Любимый…
ФРАНК. Мы сейчас поженимся? Или весной?
Пауза. ЙЕННА размышляет.
ЙЕННА. Весной неплохо было бы.
ЙЕННА включает магнитофон, стоящий на полу.
КАТАРИНА входит, берет с полки гардероба молоток и гвозди. ФРАНК смотрит на нее, встает, идет ей навстречу, чтобы забрать у нее молоток. КАТАРИНА легонько касается рукой плеча ФРАНКА.
ФРАНК. Что ты хочешь делать?
КАТАРИНА берет со стола два гвоздя.
До самого конца пьесы все теперь происходит в замедленном темпе, очень медленно, медленнее, чем в театре кабуки.
Музыка превращается в монотонный звук. ЙЕННА вся съежилась на стуле.
Катарина, что ты делаешь?
КАТАРИНА (кажется вполне нормальной. Отодвигает ФРАНКА назад). Не оставляй меня.
ФРАНК. Когда?
КАТАРИНА. Не оставляй меня.
ФРАНК. Почему?
КАТАРИНА. Потому что я люблю тебя. Я люблю тебя. Ты любишь меня.
ФРАНК. Нет.
КАТАРИНА. Любишь.
ФРАНК. Это в прошлом… Кое-что произошло.
КАТАРИНА. Что?
ФРАНК. Ты для меня больше не существуешь.
КАТАРИНА. Ты не можешь меня все равно любить?
ФРАНК. Могу, наверняка… Но не хочу.
КАТАРИНА. Неправда.
ФРАНК. Правда.
КАТАРИНА. Неправда… Нам так хорошо вместе… Мы принадлежим друг другу, нам надо только дотронуться друг до друга, чтобы это почувствовать… Тебе стоило улыбнуться мне — и я шла за тобой… Стоило тебе войти в дверь, как я снова была счастлива, как бы несчастлива ни была до этого. Мы так подходили друг другу. Ты всего на несколько сантиметров ниже меня, но на каблуках ты повыше. Любимый мой. (Держит ФРАНКА.) Я действительно люблю твое лицо из плоти, крови и души… Оно похоже на кусок мяса, кишащего червями… Как если поднимешь камень, знаешь, а там… Только это называется «жизнь»… жить… все кипит, пульсирует, меняет цвет и ярко освещено… Если бы ты замер на три секунды, то пропала бы на многие годы… То есть нет, я осталась бы этих свободных мгновениях… Я люблю тебя… люблю… люблю тебя… всеми возможными и самыми прекрасными способами… Я полностью готова… здесь и сейчас и навсегда… Я знаю, что не могу это выразить, а ты не можешь понять… Я не призналась в своем разочаровании… все эти медленные изящные подвохи… но какое это имеет значение? (Смотрит на ФРАНКА.) Одна такая близость, как вчера вечером, и я счастлива на несколько недель вперед.
Пауза.
Моя душа мечется между хаосом и покоем.
Пауза.
Я все еще чувствую вкус того мужчины, которым ты был когда-то… скучаю по его вкусу… Я снова очарована тобой… нет, скорее влюблена… глубокое внутреннее чувство… Я думаю, что у нас все будет хорошо… но не решаюсь… повторяю то, что ты говоришь, когда ты сидишь на кровати, прислонившись к стене… возьмем отпуск, поедем куда-нибудь, проведем вместе лето… ты не будешь работать… мы будем… И я перерасту смерть… сегодня я была жива, мне кажется… я подумала сегодня, что лучше посвятить себя кому-то другому, не тебе… кому-то, с кем не опасно… с кем-то, кто не знает, кто я такая, не видел меня… с кем-то, кого я, возможно, никогда не увижу… с кем-то, кто наверняка очень сильно любит свою подругу… И все это только чтобы найти место, где повеситься… Может быть, это мой способ отправиться туда одной, чтобы измерить тебя, если ты там… Сердце, говоришь, сердце… когда я говорила… От любви ты такие неожиданные вещи делаешь… Ты сказал, что вчера ты был счастлив… помнишь? По тебе сразу видно, что ты счастлив.
Пауза.
И вдруг я понимаю… мои параноидальные черты… он — ты счастлив от мысли, что я уйду от тебя… и проблемы будут решены… не будет чувства вины… что ты больше не хочешь быть со мной… жуткие мысли… еще более жуткие мысли…
