Берта
Яромир
Берта
Яромир
Дитя! А я?
Хорошо: мы будем вместе,
Здесь найдут меня и свяжут,
Заковать, убить прикажут
На глазах твоих, дитя.
Дочь примерная, останься,
За седым отцом ходи,
Забавляй, веди его
Вон туда, к местам проклятым,
Где на ложе, бурей смятом,
Черной кровью залито́м,
Спит твой милый вечным сном!
Покажи на лобном месте
Эти тлеющие кости!..
Берта
Яромир
Берта (почти без сознанья)
Яромир
Жизнь моя! Спасибо, Берта!
А теперь — скорей отсюда!
Здесь меня они настигнут,
Тайный след уже открыт.
Этот замок весь обрыщут,
Каждый здесь покой обрыщут,
Подозренье их не спит.
В стороне теперь шпионы
В укрепленьях старых бродят,
Но давно разбойник знает
Эти древние хода;
Там пока укроюсь, Берта,
Но придет заветный час
И навеки свяжет нас.
В час полночный всё живое
Непробудным сном уснет,
Вместе с полночью глухою
Тихо друг твой подойдет.
В старых сводах, где в гробницах
Предки спят в согласном сне,
Есть одно окно бойницы,
Ты придешь туда ко мне.
Быстрый знак подашь мне милой,
Легковейною рукой,
Полечу я от могилы
Встречу жизни молодой.
На старинные гробницы
Подозренье не падет,
Там любовь должна укрыться,
Чтоб лететь потом вперед.
Так придешь ты?
Берта (тихо)
Яромир
Берта
Яромир
Ну, прощай, идти я должен,
А не то врасплох застигнут:
В руки им живой не дамся.
Но, дитя, достань мне меч!
Берта
Меч? Не в силах! Никогда!
Чтоб, опасностью теснимый,
Сам ты собственную жизнь…
Яромир
О, дитя, спокойна будь,
С той поры, как ты решила,
Слово клятвой закрепила,
Вновь ценю я эту грудь.
Разве острый меч мне нужен,
Чтоб свободу получить?
Этой склянки мне довольно.
Берта
Яромир
Берта
Как могу я быть спокойной?
Знать, что яд в руках твоих,
И душою не терзаться?
Яромир
Если так, дитя, — возьми!
(Бросает склянку на стол.)
Меч теперь, достань мне меч!
Берта
Яромир
Что вижу я?
Не висит ли на стене
Там кинжал?
Берта
Оставь! Оставь!
Не бери его из ножен,
Тяжкий грех на нем коснеет,
В час несчастный и зловещий
Этим ржавым острием
Рода нашего Праматерь
Лютой смерти предана.
Здесь висит он на стене —
Тайный знак ночного рока,
Что над родом тяготеет.
Видел он однажды кровь,
Кровь вернуться может вновь.
Праматерь появляется за ними, как бы ограждая их простертыми руками.
Берта
Что ты смотришь неподвижно?
Сильный, ты дрожишь? И мне
Страх могильный объял душу!
Трупом веет на меня!
(Прижимаясь к нему.)
Яромир
Прочь! Кинжал кровавый знаю!
Берта
Яромир
Мой привет тебе, союзник!
Это ты, я знаю, ты!
Ты со мной — и вот всплывают
Детства дальнего картины,
Глухо скрытые за далью
Жизни, страстью и печалью,
Словно горы голубые
Милой родины моей…
Ведь на утре дней веселых
Я знавал, знавал тебя;
С этих пор за ночью жизни
Ты мерцал, пугая взор,
Как кровавый метеор.
В ту таинственную ночь,
Первый плод греха вкушая,
Черный долг свой исполняя,
Страх не мог я превозмочь,
И увидел в тайном страхе,
Что не мой, не мой кинжал,
Твой, о, твой клинок торчал
Из горячей, первой раны!
С той минуты роковой
Жив твой образ предо мной!
Так привет тебе, союзник!
Вижу свет манящий твой,
И судьба зовет на бой!
Мой ты! Будь навек со мной!
(Идет к нему.)
Берта (у его ног)
Яромир (все еще неподвижно глядя на кинжал)
Он берет кинжал. Праматерь исчезает.
Что такое? Что случилось?
Ты мерцал на той стене,
Но как будто свет слепящий
Исходил из острия…
Робким, матовым лучом
Свет мерцал в одетых мраком
Долах темного былого,
И из ранних юных лет
Тихо образы поплыли
И предчувствия смутили…
Этот зал привет послал,
Эти стены улыбнулись,
И в груди своей как будто
Самого себя обрел я!
И потом — погас, исчез,
Словно молния с небес.
Берта
О, оставь кинжал кровавый!
Яромир
Я — кинжал мой? Никогда!
Мой кинжал! Он мой! Он мой!
Право, сталь его крепка!
С каждой пробой, с каждым взмахом
Расстаюсь я с тайным страхом,
С ним судьба моя легка!
Он вполне меня достоин;
Дорогое острие!
Буду верен и спокоен —
Ты разишь одним ударом,
Золотое лезвее!
Ну, прощай!.. Прощай, дитя!
Будь светла. В грядущем — свет!
В полночь: помни свой обет!
(Уходит с поднятым кинжалом в боковой покой.)
Зал как в предыдущих действиях. На столе свечи. — Берта сидит, опустив лицо на ладони, руки на столе.
Входит Гюнтер.
Гюнтер
Здесь вы, юная графиня?
Как не страшно вам одной
Проводить в пустых покоях
Эту сумрачную ночь?
Ведь поистине страшнее
Не видал я никогда.
Там визжит и воет буря,
Здесь прокрался в замок ужас
И смущает разум наш,
В мраке лестниц слышен ропот,
В переходах темных шопот,
А в могильном склепе предков
Скрипы тлеющих гробов;
Голова моя кружится,
Дыбом волосы встают.
Кой о чем еще услышим,
Ведь опять Праматерь бродит.
Исстари об этом знают
И в смертельном страхе ждут:
Это злое предвещает —
Преступленье, иль беду.
Берта
Преступленье, иль беду?
Ах! Беду и преступленье!
Не сбиралось ли несчастье
Эту жизнь испепелить?
Так к чему же преступленье?
Грудь и так поражена.
О, к чему же, Справедливый,
Проклинать еще и совесть
И удваивать проклятье,
Жечь нас молнией двойной?
Разве мало нам одной?
Гюнтер
Ах, отец ваш престарелый
Бродит в бурю на дворе,
Предоставлен ярой вьюге
И кинжалу злых убийц.
Берта
Ты сказал: кинжал? Какой?
Я дала? Он взял?
Гюнтер
Графиня,
Не теряйте вы отваги.
Эти трепетные знаки —
Лишь неясные намеки,
Близкой бури предвещанья:
Но не всякий гром — разит,
И огонь небесный — в длани
Сам Отец всегда хранит.
Берта
