Еще близкие удары один за другим. Шум ветра и хлопанье форточки.
Из мрака появляется Штаупиц и все остальные.
Удар грома. Кажется, что гроза гремит совсем рядом.
Гаснут свечи. Еще видно как опускается на кровать Лютер.
Сверкают за окном молнии.
Потом мрак заливает сцену.
16.
Долгая пауза.
Наконец, на сцене появляется актер, играющий Дьявола. Быстро включает освещение, и комнату заливает яркий, жемчужный свет.
Актер (обращаясь к лежащему Лютеру.): А, Мартин… А ведь ты проиграл, мне кажется… Чего, конечно, следовало ожидать.
Лютер молчит.
Тебе надо было всего ничего – не высовываться и держать свой язык за зубами. А вместо этого ты наболтал кучу всякой ерунды, которую мы еще и сейчас с трудом понимаем…(Сквозь зубы.) Чертов гордец!
Лютер молчит.
(Снимая парик.) Ну, что? Что молчишь?.. Наверно, стыдно стало, да?.. А мне, думаешь, не стыдно было, когда ты расхваливал свой залежалый товар и изображал из себя великого богослова!
Где-то недалеко вновь раздается раскатистый удар грома.
Только не думай, что Небеса будут с интересом слушать твои жалобы и глупые затеи! (Кричит.) Господу плевать на то, что мы думаем о том или об этом, но он требует уважения к тому порядка, который Он учредил!
На сцене появляется Режиссер.
Режиссер: Ну, что тут у вас?.. Не забыли, что автобус нас ждать не будет?
Актер: Не забыли.
Режиссер: Вот и хорошо. (В сторону лежащего Лютера.) А это еще кто?
Актер: Господин Лютер, с вашего позволения
Режиссер: Час от часу не легче… Вставайте, Мартин. (Актеру.) Разбудите его, ради Бога.
Актер неуверенно приближается к ложу Лютера и осторожно дотрагивается до его плеча, после чего, неожиданно вскрикнув, быстро отдергивает руку.
Режиссер: Ну что там у вас еще?
Актер (пятясь): Он умер!.. Господи!.. Нет, в самом деле…
Режиссер: Ну, вы и шутник, господин актер. Жаль, нам сегодня не до шуток!
Актер: Говорю вам, что он умер… Посмотрите сами, если не верите.
Режиссер: Такой, пожалуй, умрет… (Подходит ближе). Господи, Боже!.. Похоже и правда. (Пытается заглянуть лежащему в лицо). Господи… Он мертв!.. Не могу поверить!
Актер: (натягивая на лицо лежащего простыню.) Должно быть, это сердце. Что еще?
Режиссер: Господи, что же это такое!.. Не могу взять в толк. Только что разговаривал с человеком и вот тебе, пожалуйста, приехали.
Актер: А чего вы хотите? Смерть – она всегда рядом, всегда у тебя за спиной, а кажется, что она Бог знает где, и еще не готова заняться своим прямым делом.
Режиссер: У меня такое ощущение, что как будто вот тут что-то просто вынули.
Актер: С другой стороны, ты только посмотри! Взять и умереть на подмостках! Вот это смерть!.. Это надо постараться!.. Не каждый актер сподвигнется.
Режиссер: О чем вы, Господи!
Актер: Боюсь, что уж ни о чем.
Режиссер (глухо): Тогда надо пойти и для начала поставить в известность остальных.
Актер: А еще позвать врача.
Режиссер: А еще позвать врача… Я пойду. (Уходит.)
Оставшись один, Актер подходит к телу Лютера и останавливается рядом.
Актер: По-твоему, это очень остроумно – спрятаться за пазухой у Смерти и думать, что тебя там не найдут… Ах, Мартин, Мартин!.. Ну, что, в самом деле, за манеры – бежать, сломя голову, как последний трус и при этом думать, что ты герой!.. Но что бы ты ни говорил – все равно останешься предателем и отступником. Ведь ты давал обет, Мартин. Это все равно, что поклясться своему королю, а потом предать его и пойти на службу к его врагам… Черт возьми, Мартин! Разве ты не клялся Богу, что до конца дней своих будешь служить Ему, оберегая и охраняя его… А ты случайно не помнишь, что ждет того, кто нарушил свой монашеский обет? (Кричит.) Вечный огонь, Мартин!
Короткая пауза. Актер медленно идет по сцене. Одновременно близко раздается удар грома и сверкание молнии.
Конечно, можно долго рассказывать о том, что человек может спастись только верой или о том, что истина целиком дана нам в Священном Писании, – тем более, что все это прекрасно знают и без тебя, но почему-то стесняются ударить палец об палец, чтобы осмелев, хотя бы начать новую жизнь… Таков человек, Мартин и ты не исключение.
Сильный удар грома. Дребезжит оконное стекло.
Вот почему ты все равно вернешься, Мартин!
Удар грома.
Ты вернешься, даже если против этого будет весь мир, все Творение, и все Небеса.
Удар грома.
Ты вернешься, потому что там, куда ты всех зовешь, есть только безответные вопросы, на которые нет и никогда не будет ответов.
Удар грома. Шум внезапного ливня за окном. Ослепительная молния.
Ты вернешься, Мартин, вернешься, как возвращаются все те, которые думали найти там радость и избавление, а нашли горечь и печаль.
Удар грома, вслед которого усиливается барабанная дробь ливня.
Вернешься, чтобы начать все сначала, не подозревая, что ты уже проходил сотни раз по этому пути.
Удар грома.
Ты вернешься, потому что все возвращается на круги свои и здесь не бывает исключений.
Оглушительный удар грома. Электричество мерцает и медленно гаснет. Сцену заливает мрак.
(Кричит в подступившую тьму.) Ты вернешься, чтобы вновь услышать раскаты этого грома, потому что пока он гремит, ты можешь строить планы и обсуждать божественные истины, которые никогда не приходят вовремя.
Издалека доносится не сильный уже удар грома.
Ты вернешься, Мартин, вернешься, потому что ничего другого человек за десять тысяч лет не придумал, и только мы с тобой будем знать, чего стоит эта история.
Едва слышное ворчание отступающей грозы.
Гроза уходит и вместо нее приходит Великая тишина, которая, возможно, одна способна различать наши лица.
Занавес
