БРЮС. Ослабление ассоциативных связей? Паранойя?
РОБЕРТ. Плюс к этому еще развязность, импульсивность, неадекватность, проблемы с личной жизнью, с деньгами, жильем, сексом, общением, алкоголем, полное неумение справляться с тем, что делает нас людьми, — ну и что? На Свете Миллионы Таких. Пограничников. На границе. Иногда заходят, но постоянно не живут. Видишь ли, формально, не так уж он и болен. Неприятно, конечно, но факт.
Пауза.
Таковы правила, хоть убей.
БРЮС. «Хоть убей?» «На свете миллионы таких». «Хоть убей?» Вы издеваетесь?
РОБЕРТ. Нисколько. Именно поэтому нам так трудно. Когда-нибудь, когда ты, как и я, станешь консультантом, а ты им станешь, если сам все не просрешь, молодые врачи будут говорить то же, что и ты сейчас, а ты будешь повторять мои слова. На Свете Миллионы Таких. Смирись. Двадцать восемь дней мы с ними нянчимся, ждем, пока они успокоятся. Потом, когда кризис миновал и говно за ними немножко прибрали, они возвращаются в тот же ад, откуда к нам попали, как правило, немного счастливее и, может, даже чуть мудрее. И так до следующего раза.
Пауза.
БРЮС. Кристофер — шизофреник.
Пауза.
Вы слышите?
РОБЕРТ. Нет, у него пограничное состояние расстройства личности.
БРЮС. Если перевести его в третье отделение, я бы смог еще с ним поработать, пока не поставлю точный диагноз.
РОБЕРТ. Ни в коем случае.
БРЮС. Шизофрения простого типа с четкими симптомами, включая параноидальные. Вероятны также расстройства мышления.
РОБЕРТ. Не параноидная шизофрения?
БРЮС. Возможно, но я не стал бы заходить так далеко в своих…
РОБЕРТ. Простая или параноидная — еще месяц уйдет, чтобы ее диагностировать.
БРЮС. Так подержите его в третьем отделении.
РОБЕРТ. Галлюцинации бывают?
БРЮС. Иногда.
РОБЕРТ. С каких пор?
БРЮС. С тех пор как поступил.
РОБЕРТ. Какого характера?
БРЮС. Дайте время — и сами все увидите.
РОБЕРТ. Да нет у тебя времени. И вообще, он здесь уже месяц. Есть положительная динамика — следовательно, имел место короткий психоз в рамках пограничного расстройства, и все тут.
БРЮС. Он параноик. Вы же видели.
РОБЕРТ. Какая паранойя при пограничном расстройстве? Придерживайтесь МКБ-10.
БРЮС. Ох и любите вы эту МКБ-10. Там столько синонимов к слову «псих», а самого слова — нет. Получается, что можно психа психом не признавать. Носитесь со своей МКБ-10, как Винни Пух с горшком меда.
РОБЕРТ. Ладно. Пограничное состояние расстройства личности и Немножко Придурок.
БРЮС. Нет. Доктор. Прошу вас.
РОБЕРТ. «Эксцентричный».
БРЮС. Послушайте…
РОБЕРТ. Он был поддатый?
БРЮС. «Поддатый»?
РОБЕРТ. Поддатый. Нетрезвый. Когда его привезли.
БРЮС. Да… Кажется…
РОБЕРТ. Пограничное состояние и алкоголизм? Праздник, который всегда с тобой.
БРЮС. Что? Неправда!
РОБЕРТ. Это как посмотреть. Мне бы очень не хотелось задерживать этого мальчика из-за наших с тобой разногласий. Все дело в семантике. И в данном случае, доктор, моя семантика лучше вашей, значит, моя взяла.
БРЮС. Я не могу жить с таким диагнозом.
РОБЕРТ. Тебе и не надо.
БРЮС. Я не могу жить с такой перспективой.
РОБЕРТ. Ну, для нового диагноза нужно не меньше месяца.
БРЮС. Я не могу держать его еще месяц без нового диагноза!
Пауза.
РОБЕРТ. Что он, собственно, натворил?
БРЮС. Пока ничего.
РОБЕРТ. Он пытался что-то сделать с собой?
БРЮС. Нет.
РОБЕРТ. С кем-то еще?
БРЮС. Нет, конечно.
РОБЕРТ. Ты не можешь его опять госпитализировать, пока он чего-нибудь не сделал. Я к чему: он опасен для себя или для окружающих?
БРЮС. Хотите дождаться, когда станет?
РОБЕРТ. Надо знать наверняка.
БРЮС. Когда узнаем, поздно будет.
РОБЕРТ. Пока он ничего не сделал, сделать ничего нельзя.
Каламбур получился.
БРЮС. Каламбур?
РОБЕРТ. Каков фактор риска? Садись, пиши. Как будто бизнес-план сочиняешь.
БРЮС. Как будто… бизнес-план?
РОБЕРТ. Если мы его отпустим — если избежим этих «существенных расходов»…
БРЮС. Это рискованно.
РОБЕРТ. Насколько?
БРЮС. Очень.
РОБЕРТ. Что он тогда сделал?
БРЮС. Когда?
РОБЕРТ. Когда его привезли. Что случилось?
БРЮС. Он был… он был на рынке… Он делал… Не знаю, вел себя странно.
РОБЕРТ. Странно себя вел на рынке. На каком?
БРЮС. Это важно?
РОБЕРТ. Мне интересно.
БРЮС. В Шепердс-Буш.
РОБЕРТ. Вел себя странно. Странно — страшно или странно — смешно?
БРЮС. В истории болезни все есть. Почитайте.
РОБЕРТ. Да ты сам скажи.
БРЮС. Не хотелось бы.
Пауза.
РОБЕРТ. Почему?
Пауза.
Почему, доктор? Что он натворил?
БРЮС. Деликатный вопрос.
РОБЕРТ. Ну раз вы такой застенчивый…
БРЮС. Я просто считаю, что это неважно.
РОБЕРТ. Мы не можем его задерживать, если он не опасен. Ты знаешь правила.
БРЮС. По-моему, у него начинается депрессия.
РОБЕРТ. Сейчас она у меня начнется.
Пауза.
Слушайте. Доктор. Если его продержать здесь слишком долго, он не сможет вернуться домой, потому что забудет, что такое дом. Забудет, как все бывает в жизни, забудет, Как Жить. Выписывай его. Назначь медсестру, лечение на дому — ему удобнее, нам удобнее, расходы меньше, начальство в восторге.
БРЮС. Хорошо. Представим на секунду, что у нас все идеально: нет проблем с деньгами, нет бюджетных ограничений. Допустим даже, что у нас есть свободные койки. Что бы вы тога сделали?
РОБЕРТ. В идеальном мире я бы отправил его, на хрен, домой, да еще и с песнями, и все бы радовались. А чего нет-то? У тебя есть работа. А если не справляешься, поезжай куда-нибудь и подумай как следует. Уйди из серьезной медицины, поработай корректором в каком-нибудь журнальчике, типа «Уэльский акушер», попиши левые статейки на тему «Социальная справедливость в стоматологии».
Пауза.
Он еще там? Где он?
БРЮС. Он там.
РОБЕРТ. Где? В…
БРЮС. В маленькой комнате.
РОБЕРТ. Какой маленькой комнате? В кладовке, что ли?
БРЮС. Не в… ну, вы знаете. В комнате ожидания. Там, где ждут. Нововведение такое.
Пауза.
РОБЕРТ. В общем, Брюс, с твоим пациентом все в полном порядке. Он, конечно, слегка нервный, грубоватый, скандальный, слегка перегибает — но, может быть, там, откуда он родом, это нормально.
БРЮС. «Откуда он родом»?
РОБЕРТ. В его среде.
БРЮС. Он из Шепердс-Буш. Что вы этим хотите сказать?
РОБЕРТ. Ничего не хочу.
БРЮС. Что значит «откуда он родом»? Что вы имели в виду?
РОБЕРТ. Ничего.
БРЮС. Так что вы хотите сказать?
РОБЕРТ. Да ничего.
Пауза.
Я просто хочу сказать…
Пауза.
Может быть… Может, все дело в тебе. Может, это ты его нервируешь. А?
БРЮС. Что?!
РОБЕРТ. Слушай, так бывает. Вот какой вопрос мы должны задать себе. Такая у нас профессия.
БРЮС. «Может, дело во мне? Я его нервирую?»
РОБЕРТ. Да.
БРЮС. Он параноидный шизофреник.
РОБЕРТ. Предположительно.
БРЮС. Чушь какая.
РОБЕРТ. Спрашивается: а кого, собственно, считать нормальным человеком? Что такое в нашем понятии «норма»? Нам, разумеется, кажется, что уж мы-то уж точно знаем, что она такое. И что такое «человек». А может, он больше человек, чем мы с тобой. Может, это нас лечить надо.
БРЮС. Он «больше человек, чем мы»?
РОБЕРТ. Да.
