Артем. Во-первых, у него были крылатые сандалии и он мог летать, как истребитель пятого поколения. Во-вторых, Гермес мог выпутаться из любого положения и всегда добивался своего. Любой ценой! Помнишь, как он украл коров у Аполлона?
Алена. Не помню.
Артем. Я читал эту книжку и думал: когда вырасту — буду жить, как боги.
Алена. Это как?
Артем. Просто! Хочешь — сделай. Нужно — возьми. Боишься — преодолей себя или умри. Мешают — отодвинь. Сопротивляются — победи. Любишь — обними и не думай о том, что будет потом. В общем, живи, как душа просит!
Алена. Ого! Ну и зачем тебе тогда мамины занятия?
Артем. Мне? Незачем. Но Никитич говорит, без этого в большом бизнесе делать нечего. Она у тебя строгая?
Алена. Жуть! В детстве я сутулилась и досутулилась до искривления позвоночника. Знаешь, как мама меня вылечила? Смотри! (Продевает ручку швабры между спиной и руками.) Понял? Я даже ела и уроки со шваброй делала. Поэтому у меня теперь такая осанка. Как у балерины. Заметил?
Артем. Заметил.
Алена. Нравится?
Артем. Нравится! (Пытается ее обнять.)
Алена. А Макс у нас сутулый.
Артем. Это твой брат?
Алена (уклоняется). Сводный.
Артем. Значит, он сын той лахудры в шляпе?
Алена. Да, мы зовем ее Чума.
Артем. Почему?
Алена. Ее девичья фамилия Чумина. Теперь-то она Мак-Кенди. Но как была чумой, так и осталась. Она сбежала от папы к шведскому журналисту, а Максика на память оставила. Был жуткий скандал. Разведенным за границей тогда работать запрещали, но ведь папа не виноват, что его жена бросила. Прикинь, порядочки были? А ты после того раза так и не женился?
Артем. Нет.
Алена. Никто не берет?
Артем. Никому не даюсь.
Алена. Ну прямо «Дикая орхидея»! В общем, отца вызвали и сказали: дуй в отпуск и без новой жены не возвращайся. Он прилетел в Москву и пошел прогуляться. Видит около Третьяковки очередь, спрашивает: «Кто крайний и что дают?» А последней стояла мама, она, конечно, поняла, что он прикалывается, и ответила: «Дают Петрова-Водкина. Но Водкин кончился. Остался только Петров». Папа сразу в нее и влюбился…
Артем (наступая на нее). С первого взгляда?
Алена. С первого.
Артем. Как я…
Алена. А разве ты?..
Пользуясь беззащитностью девушки, руки которой скованы шваброй, он долго целует ее в губы. Из прихожей торопливо входит Гаврюшина в плаще.
Гаврюшина. Закрепляете пройденное?
Молодые люди отскакивают друг от друга.
Алена. Мама, я показывала, как ты меня отучала сутулиться.
Гаврюшина. Да-а? У тебя, кажется, зачет по исторической грамматике?
Алена. Да. Но…
Гаврюшина. Вот и позанимайся! А я займусь Артемом Михайловичем.
Алена нехотя уходит в свою комнату.
(Снимает плащ, уносит в переднюю, возвращается.) Артем Михайлович! (Обходит его вокруг, рассматривая.) Должна извиниться за опоздание. Вы деловой человек, у вас каждая минута на счету…
Артем. Все нормально. Мы тут с Аленой о книжках разговаривали…
Гаврюшина. Видела. Еще раз извините! Мы отрабатывали с учеником этикет делового завтрака. В загородном доме. Попали в пробку. Интересно, когда у нас будут строить нормальные дороги?
Артем. Когда построят загородные дома. А можно как бы начать занятие?
Гаврюшина. Конечно. Однако за каждое «как бы» я буду вам сбавлять оценку. Договорились?
Артем. Не обсуждается.
Гаврюшина. Итак, вы хотите научиться вести себя в обществе?
Артем. Это Эдуард Никитич хочет. Мне и так хорошо.
Гаврюшина. В самом деле, зачем самородку манеры? Присаживайтесь!
Он садится.
Первая ошибка. Нельзя садиться в присутствии дамы. Надо предложить ей сесть первой.
Артем (вскакивает, смущается). Извините, присаживайтесь!
Гаврюшина. Вы очень любезны! (Садится.)
Он садится рядом.
Ошибка вторая: надо дождаться, пока дама предложит вам сесть.
Артем (вскакивает). Пардон!
Гаврюшина. Вы говорите по-французски?
Артем. Нет.
Гаврюшина. Тогда присаживайтесь! Скажите, чем вы занимаетесь в свободное время?
Артем. У меня и времени-то свободного нет. Работы много. Никитич все соки выжимает. ГУЛАГ отдыхает.
Гаврюшина. Значит, вы трудоголик?
Артем. А что в этом плохого? Алкоголик, наверное, хуже…
Гаврюшина (сухо, поняв намек). Да, конечно. Кстати, носки должны быть такой длины, чтобы, когда вы сидите, не выглядывала голая нога.
Артем (одергивает штанину). Понял. (Откровенно рассматривает Гаврюшину.)
Гаврюшина. И когда вы с кем-то разговариваете, не отводите взгляда, смотрите в глаза, это вызывает доверие. А вот если вы уставитесь на грудь женщины, как некормленый младенец, она решит, что вы наглец. У вас в Сибири так принято — приставать к девушке, едва войдя в незнакомый дом?
Артем. Я не приставал.
Гаврюшина. Я видела!
Артем. Вы не все видели! (Встает.) Сколько я должен за первое занятие?
Гаврюшина. Нисколько. Первый урок я даю бесплатно. А вот за последний беру дорого!
Артем. Последнего не будет. Я больше к вам не приду. За унижения не платят. (Решительно направляется к двери, останавливается, возвращается, бросает в жертвенник крупные купюры.)
Гаврюшина. Платят, Артем Михайлович, еще как платят! И если это наше первое и последнее занятие, тогда вот вам прощальный совет: когда говорите кому-то неприятные слова, обязательно улыбайтесь! Лучше действует. Ведь что такое улыбка? Это оскал зверя, облагороженный человеческой цивилизацией…
Артем (удивленно оборачиваясь). Вы серьезно? Улыбка? Повеситься на два месяца.
Гаврюшина (морщась). Я редко шучу. А вам, Артем Михайлович, пора отвыкать от старосибирских прибауток. Это не комильфо.
Артем. Что?
Гаврюшина. Не катит. Так понятнее?
Артем. Понятнее.
Гаврюшина. И учитесь правильно улыбаться! Улыбкой можно выразить все, любой оттенок чувств и мыслей. Я давно заметила: чем разнообразней и тоньше улыбается человек, тем успешней его жизнь. А вы мужчина видный. Вас будут любить женщины. Вам надо обязательно овладеть искусством прощальной улыбки. Ну-ка повторите: «Я больше к вам не приду!» И улыбнитесь!
Артем (поколебавшись, повторяет, улыбаясь). Я больше к вам не приду!
Гаврюшина. Добавьте немного иронии!
Артем. Я больше к вам не приду!
Гаврюшина. Уже лучше! Немного вежливой скорби!
Артем. Я больше к вам не приду.
Гаврюшина. Почти то что надо! А теперь скажите так, чтобы женщина вам не поверила!
Артем. Я больше к вам не приду!
Гаврюшина. Отлично, Артем Михайлович! Схватываете на лету.
Артем (зло). И хватаю я тоже на лету! (Уходит.)
Гаврюшинасмотрит ему вслед, достает деньги из жертвенника, пересчитывает, пожимает плечами и скрывается в спальне.
Та же гостиная. В окно видно, как на перила лоджии старая липа опустила заснеженные ветки. Зима. Из прихожей входят Артем и Гаврюшина. Она в вечернем платье. На нем хороший костюм с ярким галстуком.
Артем. Почему вы хмуритесь? Опять мною недовольны?
Гаврюшина (поправляет ему галстук). Галстук ярковат…
Артем. Это всё?
Гаврюшина. Нет. На вешалке дубленка Максима, а после его приходов Леонид Иванович обычно запивает. От огорчения. Но и вы меня сегодня не порадовали. Ставлю вам четыре с минусом.
Артем. Почему с минусом?
Гаврюшина. А почему четыре, вам неинтересно?
Артем. Нет. Пятерки вы мне никогда не ставите.
Гаврюшина. Объясняю. Во-первых, вы трижды сказали «как бы».
Артем. Черт!
Гаврюшина. Нечистая сила тут ни при чем. Надо следить за своей речью. Во-вторых, вы держали бокал с красным вином за ножку. А надо?
