полегче, она сказала, что, когда внучок пойдет в школу, тогда видно будет. Появилась какая-то надежда, но тут ее младший сын попросил присматривать за своим ребенком. Только успела дух перевести, пожалуйста вам.
Х о у. Послушайте, что я скажу. Ни к чему это все! В таком возрасте выходить второй раз замуж — только людей смешить!
Ю й. Чего же тут смешного? Одинокий мужчина и вдова, оба достойного поведения. (К Хоу.) Вот ты вроде бы и просвещенный человек, а на поверку, оказывается, консерваторша.
Х о у. Ладно, ладно. Ты передовая, прогрессивная! Погляжу я на тебя, как ты в один прекрасный день с малыми детьми на руках отправишься под венец да на брачное ложе… (Громко смеется.)
Ю й. Чего ты смеешься? Ведь это лучше, чем то, что у бабушки Го, которую сын и дочь по очереди используют как няньку.
Х о у. Как я понимаю, получается по пословице: «Человек добр, его обижают, конь добр, его объезжают». Если старики сами не будут твердыми, то дети просто-напросто сядут им на шею!
Х у д о й Ч ж а о. Это уж точно. Если бы все были как вы, нет проблем. Вы вообще можете все перевернуть вверх ногами.
Т о л с т ы й Ч ж а о. Не обязательно. Говорят, кошка в старости поедает своего котенка, а человек в старости жалеет своего ребенка. Даже самые твердые люди пасуют перед своими детьми!
Х о у. Что до меня, то я им не даю сесть на шею и не пасую перед ними. Недаром говорят, что когда ничего не просишь, то и бояться нечего. Я как хочу, так и поступаю. У старушки есть деньжата, захотите меня приструнить, а ничего и не получится!
Ю й. Конечно! Кто же с тобой сравнится! Богата и знатна.
Ч э н ь. Бабушка Го смолоду растила-тянула ребятишек, дело нелегкое. Без нее они бы совсем пропали.
Х о у. Это точно. Я лично вообще не переношу, когда молодые позволяют себе обижать пожилых людей. Как увижу такое, откуда злость берется!
Т о л с т ы й Ч ж а о. Ладно, бабушка Хоу, успокойтесь. Мы пришли погулять, порадоваться жизни. Пусть лучше дядюшка Чжао продемонстрирует нам игру в маялку. Он это делает не хуже, чем в цирке.
Худой Чжао выходит на середину сцены и начинает поддавать ногой маялку. Все стоят в стороне и наблюдают.
Ю й. Давай и ты парочку раз! (Тащит Хоу играть в маялку.)
Х о у. Куда мне! Ты что, хочешь, чтобы я при всех опозорилась!
Все вынуждают Хоу принять участие. Она ударяет два раза и случайно сталкивается с Толстым Чжао, шлепает его.
Толстый, смотреть надо! Чуть мне поясницу не сломал!
Т о л с т ы й Ч ж а о. Еще попробуйте, гарантирую похудение.
Все смеются, возвращаются на свои места.
Ч э н ь. С такой энергией и темпераментом все вы лет двадцать еще проживете без проблем.
Т о л с т ы й Ч ж а о. Старина Чэнь, вы специалист. Вчера вечером по телевидению показывали Пекинскую музыкальную драму «Четвертый сын навещает мать». Как, по-вашему, скрипки звучали в оркестре?
Ч э н ь (улыбнувшись). У каждого свой взгляд на такие вещи. Кому как. Я, дряхлый старик, не смею высказывать своих опрометчивых суждений.
Х о у (делая вид, что разбирается). Мне показалось, неплохо. Смычки так и летали туда-сюда, в зале все время аплодировали.
Х у д о й Ч ж а о. Тетушка Хоу, тут вы оплошали. Специалист оценивает игру, а профан — шум на сцене.
Х о у. Так ведь слушать оперу — это и есть глазеть на представление с любопытством! Кто же это будет, как вы, все воспринимать всерьез?
Т о л с т ы й Ч ж а о. Уже то неплохо, что нынче наберется штук пять приличных опер.
Ч э н ь. Это вы в точку попали. (Горестно.) У нас ведь масса старых опер, а что ставят? Таких опер, как «Восемь могучих героев», «Отмель на Белой реке», теперь уже нет. У меня это не ностальгия по прошлому, просто через несколько лет захотят все это вернуть, а глядишь — оно давно вместе с людьми исчезло…
Т о л с т ы й Ч ж а о. Что-то мне от ваших разговоров стало как-то не по себе.
Ч ж э н. Знаете что, пусть старина Чэнь сыграет что-нибудь на скрипке.
В с е. Верно! Старина Чэнь, сыграйте что-нибудь!
Ч э н ь. Вот видите, заговорил на свою же голову. (Достает из матерчатого чехла скрипку «хуцинь».) Споем-ка наши любимые.
Толстый и Худой Чжао поют вместе оперную арию. Все аплодируют, возгласы одобрения. Из комнаты с чайником в руке появляется Д у.
Д у. Уважаемые друзья, а вот и кипяток. Давайте заварим чайку.
Х о у (к Чэню). Старина Чэнь, они свое удовольствие получили, теперь мы с сестрицами будем наслаждаться. Сыграйте нам что-нибудь из народных мелодий. Я люблю слушать лирические, задушевные мелодии вроде «Гуйфэй фехтует мечами», «Глубокая ночь».
Ю й. Верно, оперные голоса такие мощные, аж в ухе звон, лучше уж послушать народные мелодии!
Ч э н ь. Ладно! Женщин нужно уважать, сыграю-ка вам отрывочек из «Глубокой ночи». (Настраивает струны.)
Все садятся, слушают. Д у идет в оранжерею. Толстый Чжао достает шахматную доску, приглашает Худого Чжао сыграть. Д у возвращается с большими ножницами, рассеянно обрезает сухие ветки; взгляд его временами обращен к входу в парк. Через некоторое время доносится скрип колес детской коляски. Ду бежит к входу, но, пробежав два шага, останавливается, не зная, как быть. В это время появляется б а б у ш к а Г о. Она ведет 6-летнего м а л ь ч и к а. Бабушка Го высокого роста, лицо худощавое, между бровей печальная складка. Приблизившись к Ду, женщина смотрит ему в глаза, взгляд ее выражает тоску и озабоченность.
Г о (тихо). Здравствуйте! Вы все хлопочете?
Д у (с трепетом). А я… здравствуйте, вы, вижу, тоже заняты?
Г о (подыскивая слова). Погода нынче неплохая…
Д у. Да! Погода действительно хороша. (Видит, что Го собирается уходить, поспешно подыскивает слова.) Вы… почему вас не было несколько дней?
Г о. Дела по дому, никак не управиться. (К мальчику.) Мэнмэн, поздоровайся с дедушкой.
М э н м э н. Здравствуйте!
Д у. Здравствуй!.. (К Го.) Мы все вспоминали вас…
Г о. Спасибо вам, спасибо всем, пойду поздороваюсь со всеми.
Д у. Будет свободная минутка, приходите
