Второй. После этого… После прерывания сливают?
Студент. А после всего.
Второй. У осужденных?
Студент. Почему. У всех, товарищ.
Второй (хрипло). А куда мне теперь?
Студент. Суди сам: морозильник забит, формалина нет, котлы сухие, почки лежат невостребованные, сердец пять, транспорта нет, врачи в отпусках, трансплантации отменяются, бензин кончился, кетгута нет, не веревками шить.
Второй. У нас бензин кончается.
Студент. Так что поезжай прямо на жмурдром.
Второй. Это где?
Студент. Ближайший – Ваганьковское, дедушка. Мне пора.
Второй. Глаза у меня целые.
Студент. Глаз целый поднос.
Второй. А ушки?
Студент. Мой совет: как только что, с внутренними органами надо везти сюда, и врубай сирену, полчаса срок. Потом уже для пересадки не берут. И вообще лучше не портить человека вашими свиноколами (хлопает второго по кобуре), не хренячить ценный человеческий материал, а как в Китае поступают: осужденного сразу кладут на стол и изымают что надо в свежем виде и с готовыми анализами в эпикризе. Это же доллары! По долларам буквально ходим, товарищ!
Второй. По долларам? (Суровеет, зорко оглядывается, подбирает живот.)
Студент (достает из кармана кусок, откусывает). Вопрос свежести.
Второй (так же). Свежести?
Студент. Я порыл. Пока. (Уходит.)
Второй. А нам куда теперь?
1970-еДействующие лица
Май, мужчина
Юля
Бульди
Ay
Тахта. Ау сидит, с интересом слушая Юлю.
Юля. Вообще там скучно, тоска, тоска, тоска по родине. Всё в черных красках. Тогда идешь в Андстрем.
Ау. Понимаю, знаю такое.
Юля. Идешь в Андстрем, берешь креслице в два мальро, чтобы только никто рядом не подсел, не хватанул. Там страшные вещи с этим.
Ау. Понимаю, привязываются.
Юля. Просто шагу не дают пройти. Понимаешь?
Ау. Еще бы.
Юля. Я сюда приезжаю, до чего отдыхает душа. Но тоже не могут не приставать. Девушка то, девушка се. Женщины привязываются: «Дама, где брали, – допустим, – сумку». Они думают, что если они бегают с языком за шмотками, то все бегают. Мне на вещи наплевать. У меня полные кофры. А в Андстреме сидишь, привязываются, подсаживаются со своими креслами, предлагают пулы, метвицы.
Ау. Пулы такие вязаные.
Юля. Нет, пулы, метвицы, габрио. Вроде все так невинно, а если с ними начать иметь дело, пропадешь. Нас предупреждают: никаких пулов! Осторожней, особенно с метвицами.
Ау. Метвицы какого цвета?
Юля. Они всегда прозрачные, их почти незаметно.
Ау. Красивые, я видела, одна баба приносила. Гладить при сорока градусах только руками, не стирать.
Юля. Какой стирать! Это таблетки. Мет-ви-цы. Ты что, не слышала?
Ау. Это наркотики?
Юля. Какой наркотики! Это не наркотики, а бескайты. Бес-кай-ты.
Ау. Бескайты, погодите-погодите…
Юля. Бескайты бывают кви, это метвицы, пулы. А бывают цветовые, это габрио и другие там.
Ау. Какие?
Юля. Да тебе все равно ни к чему.
Ау. Да почему, у меня подруга на Козьих островах.
Юля. На Козьих еще не появились. На Гибралтаре есть.
Ау. Да у меня полно подруг.
Юля. Ну так вот, проглотишь, сначала ничего. А потом начинается…
Ау. Хорошее состояние?
Юля. Это из другой оперы. При этом может быть какое угодно состояние. Но ни один мимо тебя не пройдет, поняла?
Ау. Приворотное такое зелье?
Юля. Зачем зелье. Фармацевтические таблетки. Патент. Но всем не продают.
Ау. А кому?
Юля. Отдельным.
Ау. Разве не все равно кому продавать? Как говорится, были бы мальро.
Юля. При чем тут мальро? Мальро – это квадратный метр по-ихнему.
Ау. Вы сказали креслице в два мальро, я помню.
Юля. Я сказала, креслице в два мальро площадью, то есть большое, никто со своим креслом не приблизится. Все равно как на скамейке сидишь одна. Твоя личная скамейка.
Ау. Ну погодите, Юля. (Сдаваясь окончательно.) Так сразу много информации. Что такое бескайты все-таки?
Юля. Это сразу не понять. Это дает красоту. Причем не сразу, а неожиданно.
Ау. А почему не всем продают?
Юля. А как по-твоему, если все вокруг женщины станут красивыми, это ведь тогда будут обращать внимание на кого? На некрасивых, правильно? По психологии. Поэтому эти бескайты распространяют из-под полы. Не всем. Если тебе предложат, соглашайся сразу, больше в другой раз не предложат. Они формируют постоянную клиентуру, потому что, если женщина хоть час была красивой, она хочет быть красивой весь день и даже год.
Ау. Значит, они берут женщину на удочку и водят как хотят.
Юля. Как хотят и даже больше. Поэтому так предупреждают: осторожней с метвицами! Но Бульди всё нипочем. Она постоянная бескайтщица.
Ау. Бульди?
Юля. Стерва редкая. Вся на бескайтах. Рано состарится.
Ау. А вы бескайтами не пользуетесь?
Юля. Мне лично предлагали шесть раз.
Ау. Вы не соглашались?
Юля. Они обращаются, по психологии, к тем женщинам, которые по внешнему виду уже на бескайтах, как они думают. Понимаешь? Понимаешь меня?
Ау. Что-то слабо.
Юля. Ну, они подходят к женщинам, которые по внешнему виду как бы уже приняли. То есть понимаешь.
Ау. Не совсем.
Юля (понизив голос). К уже красивым.
Ау. Ну понятно. Ну понятно. А когда примешь, интересно стать красивой?
Юля. Бульди вся так и ходит ходуном. Сразу видно, ей в новинку, интересно.
Ау. Бульди? Уже несколько раз упоминали вы. Это кто?
Юля. Это стервозина большая.
Ау. Да что вы.
Юля. Ты ее увидишь, может быть, если она только сама зайдет за кофром.
Ау. Она тут живет?
Юля. Они вместе со мной приехали, в одном купе даже.
Ау. Они? А кто еще?
Юля. Да они все.
Ау. Понятно. Да, господи, как интересно жить! Как вам интересно жить! Как я вам завидую, Юля! Повидать весь мир! В таком еще сравнительно молодом возрасте! И такие туалеты, и такая внешность! Вам все Бог дал, Юля. А я сижу снимаю вашу квартиру. Ехать полтора часа до работы. Приедешь вечером, кофейку выпьешь – и спишь, и спишь. От кофе спишь! Хожу в отрепьях. Почему – потому что лень бегать искать.
Юля. Деточка, везде есть свое, слезами залит мир безбрежный. Ты вот думаешь – пышная красотка, всё высшего близа, клайкеры, бопсы, все твое, пока по улице идешь, глазами всю тебя оценят, не поймут, что к чему, но поймут, что им-то как до небес. А на самом деле всё всего стоит.
Ау. Юля, у меня к вам будет громадная просьба. Не знаю, как начать. Просто неудобно.
Юля. Да?
Ау. Не могу, язык не поворачивается спросить… Вы привезли что-то на продажу?
Юля (успокаивающе). На продажу – нет, детка, что ты. Если я еще буду торговать… Нет. Я привезла только подарки матери, сестре, брату, портнихе, подругам. Торговать-то нет.
Ау. Ну буквально не в чем ходить. Смешно? А вы во мне такие комплексы развиваете: шампуни, лаки, всякие мазилки. Реветь хочется.
Юля. Единственно что, может, подруги что-то не возьмут… Хотя я сомневаюсь. Они всё подметают.
Ау. Конечно, мы ведь с вами чужие, случайные люди, я у вас квартиру снимаю, и всё.
Юля. Надо вам поступать на курсы иномашинисток. Там, правда, принимают исключительно своих: жен, дочерей и тэ пэ. Три года учебы – и страна.
Ау. Три года – долго.
Юля. А быстрей – это только выйти замуж. Но предупреждаю: это очень нелегкое житье, жена в посольстве. Маленький коллективчик.
Ау. Спаянный, понимаю.
Юля. Не в этом дело. Требуется особая способность к уживчивости все-таки.
Ау. Так и быть. Выхожу замуж. Хорошо, уговорили вы меня.
Юля. Я тебя не уговариваю, я не сваха. Ненавижу сводить. Было дело, свела сама однажды свою приятельницу с мужем, какой год теперь расплачиваюсь.
Ау. С каким мужем?
Юля. Да с каким с каким, со своим. Поняла теперь – детка?
Ау. И что теперь?
Юля. То же самое и теперь. Вот эта самая Бульди. Прицепилась к нам, как банный лист до хоны.
Ау. Понятно.
Юля. А как же. Никто ничего не знает, внешне она моя самая лучшая подруга. Все общее.
