О! Неплохо!
М э н м э н. Бабушка, я хочу тот, настоящий цветок! (Протягивает руку, хочет взять.)
Г о (останавливая). А вот этого нельзя. Эти цветы срывать нельзя. Они для того, чтобы на них смотреть, а если сорвать, они завянут, и больше их никто не увидит.
В а н Л и ж у н (бьет Мэнмэна по руке). Непонятливый ребенок! Это самая любимая бабушкина вещь, сломаешь, бабушка этого не переживет. Попробуй только еще раз тронуть!
М э н м э н (громко плачет). Зачем ты меня бьешь…
Г о. Лижун, что сегодня с тобой? Что ты на ребенке вымещаешь злость. Если что на душе, говори мне.
В а н Л и ж у н. Ой! Разве я посмею. А вдруг кто узнает, скажут, что я бесчеловечно отношусь к свекрови. Такого обвинения мне не вынести.
Г о. О чем это ты? (Берет таз и хочет уйти.)
В а н Л и ж у н. Не нужно. Не смею вас утруждать. Можете отныне быть только бабушкой, и все!
Г о (не выдержав). Лижун, Мэнмэну скоро шесть лет. В течение стольких лет разве я сказала что лишнее? Я ни в чем не виновата перед тобой. А упрекать зря нельзя, нельзя болтать что попало!
В а н Л и ж у н. Я болтаю что попало? Ладно же. Раз уж до этого дошло, лучше все сказать начистоту. Ваш сын — не большой начальник. Тех грошей, что он зарабатывает, на разносолы не хватает. У вас всего-то забот, что приготовить поесть, постирать да присмотреть за Мэнмэном. Когда я была к вам несправедлива? А вы повсюду сплетничаете обо мне, говорите, что я жестоко отношусь к свекрови. Что вам надо, скажите сразу, нечего меня зверем выставлять.
Г о (потрясена). Ты… Ты что же это такое говоришь?
В а н Л и ж у н. Не прикидывайтесь непонимающей. Все вам ясно. Хотите найти себе жениха, бросить Мэнмэна на произвол судьбы? Хотите выйти замуж, кто вам не велит? Вы сами решаете все. Разве старшее поколение с чем-нибудь считается?
Г о (от гнева не знает, что делать). Ну… Что ты несешь?! Ничего подобного…
В а н Л и ж у н. Ничего подобного? (Берет жилет.) А это что? Дарим жилеты, получаем конфеты. Какие нежности, куда там молодым. И не боитесь, что внук засмеет!
Г о (выходит из себя). Послушай, что ты чушь несешь? Садовник Ду один-одинешенек, ну что с того, что я сошью ему жилет? По-твоему, никакого внимания друг к другу у людей, живущих по соседству, не должно быть, что ли? Где земля, а где небо. Когда говоришь, надо все же придерживаться середины.
В а н Л и ж у н. Тогда скажите, что за большой начальник из издательства бегал в жилкомитет наводить обо мне справки? Что это значит?
Г о. Какой еще большой начальник? Какой комитет? Я ничегошеньки не знаю.
В а н Л и ж у н (холодно усмехнувшись). Прикидываетесь весьма натурально. Скажу вам, Мэнмэн и без такой бабушки вырастет, всего-то остался год с небольшим. Меня просто так не возьмешь! Мэнмэн, идем с мамой! (Уводит Мэнмэна.)
Г о (строго). А ну остановись! (В гневе.) Я не позволю тебе обливать людей грязью! У тебя есть дети, но разве то, что ты говоришь, достойно человека? У тебя дурной характер, любишь норов выказывать. Я все могу стерпеть, но ты не можешь не считаться со мной как с человеком! Мне скоро шестьдесят. Я за свою жизнь не сделала ничего дурного, у меня совесть чиста! Разве ты достойна называться матерью, когда так относишься к старому человеку? Как же ты будешь воспитывать Мэнмэна?
В а н Л и ж у н (не знает, что сказать). Мэнмэн, пошли!
М э н м э н. Нет! Я хочу быть с бабушкой. (Хватает бабушку за ногу, не отпускает.)
В а н Л и ж у н. Ты… ты пойдешь или нет?
М э н м э н. Нет! Вот и не пойду! Ты иди! (Толкает мать.) Я буду с бабушкой рисовать!
В а н Л и ж у н (стыд ее переходит в гнев, она поворачивается, хватает горшок с цветами). Я тебе порисую! (Бросает горшок на пол, затем берет Мэнмэна на руки.) Пойдем!
М э н м э н (громко плачет). Бабушка, бабушка…
Н е в е с т к а с р е б е н к о м уходит. Го стоит на месте, не двигаясь. Через некоторое время молча поднимает цветок, не может сдержаться и сдавленно рыдает. Сцена погружается в темноту.
Новое освещение. Слышен вой холодного ветра, возникает зимний пейзаж, летят снежинки. Колеблется огонек пламени, раздается тихий горький плач женщины. На другом конце сцены появляется садовник Д у с веником в руках. Он слышит плач, идет на звук. Перед ним женщина средних лет, ей немногим больше сорока. Это б а б у ш к а Г о в молодости. Она вытирает слезы, идет мимо Ду, внезапно поднимает голову и видит распустившиеся цветы в оранжерее. Она останавливается, припадает к стеклу и смотрит внутрь. Садовник узнает Го.
Д у. Вы любите цветы? Я могу открыть оранжерею, войдите внутрь, полюбуйтесь.
Г о (виновато). Не буду вас беспокоить.
Д у. Что вы, входите, внутри тепло.
Ду ведет Го в оранжерею.
Отсюда смотреть лучше. Пожалуйста, любуйтесь, сколько душе угодно.
Г о (любуясь). Прекрасно! Вот это да, чувствуется, что за ними ухаживают по-настоящему! Несколько лет не видала столько красивых цветов!
Д у. Выходит, вы тоже специалист по выращиванию цветов?
Г о. Ну что вы! Мой отец и муж — садовники.
Д у (радостно). О! Значит, коллеги. Здорово, при случае надо будет поучиться у них. Они…
Тетушка Го стоит перед горшком с орхидеей.
Вы знаете, что это за цветок?
Г о. Как же не знать! Это редкость. Поглядите, ножка цветка синим цветом напоминает левкои, причем цвет может меняться в зависимости от изменения солнечного освещения. Само соцветие, его форма, похоже на изогнутую шею журавля. А нижние несколько лепесточков напоминают крылья. Цветок называется «журавль любуется орхидеей», так?
Д у (радостно). Верно! Верно! Далеко не всякий знает, что это за цветок. Вы дуньте на него тихонько.
Го наклоняется и дует.
(С непосредственностью.) Похоже на танцующего журавлика?
Г о (смеется). Ну да! Пусть он все же стоит спокойно, так будет лучше.
Д у (глуповато смеется). Я тут завлекаю вас разговорами, идите сюда, садитесь, здесь тепло, выпейте чайку.
