РОБЕРТ. Предлагаешь нам замять это дело?
Молчание. БРЮС смотрит на РОБЕРТА. РОБЕРТ листает страницы.
«Двадцать четвертое октября. Флаэрти намекнул, что мои исследовательские фонды идут на… цитата: „бабочки“ и клюшки для гольфа».
БРЮС. Мы тогда напились. После регби.
РОБЕРТ. Это ты напился.
БРЮС. Но вы, вы, вы согласились со мной. Это же шутка!
РОБЕРТ. Ты приглашаешь меня на регби, а потом оскорбляешь. Тащишь к себе домой, кормишь погаными гренками, спаиваешь дешевым портвейном, а потом разглагольствуешь о беззакониях в медицине, как студент-недоумок, и еще ждешь, что тебе дадут Нобелевскую премию мира за вклад в психиатрию. Почему же мои идеи так тебя пугают?
БРЮС. Потому что…
Пауза.
Потому что они — херня, доктор.
Тема банальна, все давно изучено. Старье. Говно в бантиках.
Тема не основана на опыте.
Не годится для диссертации.
Не годится для монографии.
Кулинарная книга и то наделала бы больше шума.
Вы тратите больничные ресурсы, чужие время и деньги, и сами это знаете.
РОБЕРТ. На что ты намекаешь?
Пауза.
Видишь ли, все твое пустословие…
БРЮС. Пустословие?
РОБЕРТ. Звучит для других оскорбительно, Брюс. Так-то ты и попал под служебное расследование.
КРИСТОФЕР входит с большим рюкзаком и садится.
КРИСТОФЕР. Ничего, что я тут?
РОБЕРТ. Привет еще раз, Кристофер. Извини, что мы тебя вот так отослали. Мы уже закончили наше совещание, сейчас доктор задаст тебе пару вопросов, и ты можешь идти.
КРИСТОФЕР. Я ухожу домой?
РОБЕРТ. Ты уходишь домой.
КРИСТОФЕР. Ну дела! Я иду домой.
БРЮС. Крис, я тебя чем-нибудь расстроил?
РОБЕРТ. Ты не имеешь права задавать этот вопрос.
БРЮС. Почему? Потому что он может на него ответить?
РОБЕРТ. Так предписывает юридическая норма.
БРЮС. Неужели мне уже предъявлены обвинения?
РОБЕРТ. Да, начато служебное расследование. Если обвинения предъявят официально, тебя отстранят от работы.
БРЮС. Какие же обвинения?
РОБЕРТ. Халатность.
БРЮС. «Халатность».
РОБЕРТ. «Расовая нетерпимость».
БРЮС. Еще какие? Я заинтригован.
РОБЕРТ. Злоупотребление…
БРЮС. «Злоупотребление». Отлично. Я этого ждал. «Злоупотребление». Гм-м. Знаете, что я думаю? Люди злоупотребляют словом «злоупотребление».
РОБЕРТ. Кристофер, извини нас, пожалуйста.
РОБЕРТ берет БРЮСА под локоть и отводит в дальний угол комнаты.
Доктор Флаэрти, если Кристофер останется в третьем отделении неизвестно на сколько и ему поставят диагноз «параноидная шизофрения», это разрушит его жизнь.
БРЮС. Без этого диагноза он не получит необходимой помощи.
РОБЕРТ. Это халатность.
БРЮС. Ладно вам, доктор Смит, вы вынесли предвзятый диагноз. Вы наблюдали его в течение одной беседы. И теперь ваше слово против моего.
РОБЕРТ. В течение двух бесед.
БРЮС. И увидели нечто совершенно другое, чем я.
РОБЕРТ. Почитай МКБ-10. Раздел «Обследование и диагноз».
БРЮС. Слушайте… слушайте, он склонен к суициду.
РОБЕРТ. Он не склонен к суициду, у него всего лишь депрессия.
БРЮС. У него депрессия, потому что он шизофреник.
РОБЕРТ. У него депрессия, потому что он здесь. Сколько ему лет?
БРЮС. Двадцать четыре.
РОБЕРТ. Двадцать четыре. Кристофер — яркий, веселый, обаятельный молодой человек — каково ему взаперти с хрониками, умственно отсталыми — да еще и все старше его?
У всех многотомная история болезни.
Они калечат себя.
Сидят на наркотиках, подавлены, режут вены, смеются, плачут и кричат — и это когда нет кататонического возбуждения.
Представляешь, какой это для него ужас и кошмар? День за днем — и никакого выхода.
Представляешь, каково это молодому человеку?
Это как тюрьма.
Это жестоко.
Молчание.
Так вот.
Я тщательно обследовал пациента.
Я проконсультировался с социальным работником и медсестрой.
БРЮС. Когда?
РОБЕРТ. Сегодня утром на совещании.
Мы считаем, что пациент должен проходить курс лечения, живя в обществе.
Мы пришли к выводу, что общество — подходящее для него место.
Если будем держать его здесь, сделаем только хуже.
БРЮС. Значит… решено и подписано. Я оказался не удел.
РОБЕРТ. Это еще мягко сказано, доктор.
БРЮС. Зачем тогда расследование?
РОБЕРТ. Ну, понимаешь, хочешь верь, хочешь нет, но мы сомневаемся в том, надо ли было вообще его освидетельствовать.
БРЮС. Но, но, его же полиция привезла!
РОБЕРТ. Может, они повели себя «этноцентрично».
Он был пьян.
В депрессии.
Больницы забиты такими, как Кристофер.
Тюрьмы забиты такими, как Кристофер.
Обыкновенными людьми, у кого жизнь вдруг пошла наперекосяк, и однажды они оказываются на рынке, где ведут себя «странно». А на следующий день их сажают под замок, и через неделю они на грани катастрофы. Не пора ли что-нибудь с этим сделать?
Пауза.
Посмотри на него! Это же ужас! А?
Пауза.
(Кристоферу.) Извини, Крис.
КРИСТОФЕР. Ниче-ниче, валяйте, это не мое дело, ага.
БРЮС смотрит прямо перед собой. Молчание.
БРЮС. Значит, вы не поддержите меня? Как руководитель? Как наставник? Как друг?
РОБЕРТ. Это было бы в высшей степени неуместно.
БРЮС. Раньше вы думали иначе. А теперь поддерживаете эту кляузу.
РОБЕРТ. Не кляузу, а расследование.
БРЮС. Господи. Вот жена-то удивится.
Пауза.
Может, вы сами хотите рассказать? В следующий раз, когда мы пригласим вас на обед. Когда будет горбатиться у плиты, чтобы накормить вас повкуснее.
РОБЕРТ. Чтобы приготовить гренки с сыром, горбатиться не надо.
БРЮС. В следующий раз, когда я куплю для вас билет на регби.
РОБЕРТ. Если ты предоставишь это мне, мы будем сидеть на вип-трибуне.
БРЮС. Да плевать я хотел на ваше сраное регби! Толпа волосатых распиздяев носится по полю и откусывает друг другу уши!
Пауза.
РОБЕРТ. Брюс, я просто прошу тебя написать объяснительную. Дать руководству твою версию. И немедленно. У тебя есть адвокат?
БРЮС. Почему это мне нужен адвокат? Это вам нужен адвокат. Чтобы доказать. Ушам не верю!
РОБЕРТ. И что ты принимаешь это так близко к сердцу? Чего злишься?
БРЮС. Потому что это важно для меня. Я вам доверился. Думал, вы на моей стороне. Думал, мы с вами сможем что-то изменить. Домой вас пригласил. Жена для вас старалась. Кормила. А вас надо было придушить.
РОБЕРТ. Брюс, ты захотел, чтобы я стал твоим руководителем. Твоим наставником. Ты ждешь, что я порекомендую тебя на должность консультанта.
БРЮС. А зачем вы согласились — только чтобы я добыл вам материалы для книги? Чтобы ее закончить? Чтобы… чтобы… доктор См… да что же… не понимаю…
РОБЕРТ. Я согласился потому, что ты мне понравился.
Мне казалось, у тебя есть задатки.
Грешным делом, подумал, что смогу тебя чему-нибудь научить. Что тут особенного?
Ты что, совсем в себя не веришь?
Молчание. Они смотрят друг на друга.
КРИСТОФЕР. У вас конфетки нет, случайно?
БРЮС (Кристоферу). Я тебя вчера расстроил? Когда попросил почистить апельсин?
БРЮС бросает ему апельсин из вазы, КРИСТОФЕР его ловит.
РОБЕРТ. По-моему, ты это зря.
БРЮС. Ты расстроился?
КРИСТОФЕР смотрит на РОБЕРТА.
Не смотри на него. Смотри на меня.
КРИСТОФЕР. Я пить хочу, понял — нет? Хочу колу.
БРЮС. Получишь, если ответишь на мой вопрос.
РОБЕРТ. Доктор Флаэрти.
БРЮС. Я вчера тебя расстроил?
