Молчание. Так. Короче говоря, все вы — чистокровные французы?
Молчание. Он подходит к Старому еврею, наклоняется к самому его лицу.
Есть среди вас евреи?
Молчание. Он возвращается к Майору.
Вот в чем трудность, майор. Надо либо обходить дом за домом и выяснять их происхождение, либо производить этот осмотр.
МАЙОР. Извините, я вернусь через несколько минут. (Собирается уйти.) Продолжайте пока без меня.
ПРОФЕССОР. Майор, вы получили приказ, вы руководите этой операцией. Я вынужден настаивать — ваше место здесь, со мной.
МАЙОР. По-видимому, вышла какая-то ошибка. Я строевой офицер. У меня нет опыта в таких делах. Моя специальность артиллерия и саперное дело.
Небольшая пауза.
ПРОФЕССОР (раздельно, его глаза сверкают). Давайте говорить начистоту, майор. Вы отказываетесь от этого задания?
МАЙОР (чувствуя в его словах угрозу). У меня сегодня разболелась рана. Все еще вынимают осколки. В сущности говоря, я понял так, что мне придется... заняться этим делом лишь временно, пока меня не сменит офицер СС. Действующая армия отдала меня, в сущности говоря, заимообразно...
ПРОФЕССОР (берет его под руку и снова выводит на авансцену). Но армия не вправе уклоняться от участия в мероприятиях по обеспечению чистоты расы. Я получаю указания сверху. И отчет мой должен быть направлен наверх. Вы меня понимаете?
МАЙОР (уже сдаваясь). Да, понимаю...
ПРОФЕССОР. Так вот, если вы хотите, чтобы вас освободили, я могу позвонить генералу фон...
МАЙОР. Нет-нет, не стоит. Я... вернусь через несколько минут.
ПРОФЕССОР. Странно, майор, сколько же я должен вас ждать?
МАЙОР (сдерживая раздражение). Мне надо пройтись. Я не привык к сидячей работе. Чего ж тут странного? Я боевой офицер, а к такой работе надо привыкнуть. (Сквозь зубы.) По-вашему, это странно?
ПРОФЕССОР. Ну что ж.
Небольшая пауза.
МАЙОР. Я вернусь через десять минут. Можете пока продолжать.
ПРОФЕССОР. Без вас я продолжать не буду, майор. Армия не может снять с себя ответственность.
МАЙОР. Я не задержусь.
Профессор резко поворачивается и большими шагами уходит в кабинет, хлопнув дверью. Майору хочется поскорей уйти, и он направляется по коридору к выходу. Когда он проходит мимо, со скамьи поднимается Ледюк.
ЛЕДЮК. Майор!..
Майор, хромая, проходит мимо. Он не оборачивается и исчезает за поворотом. Молчание.
МАЛЬЧИК. Сударь!
Ледюк оборачивается к нему.
Хотите, я с вами?
ЛЕДЮК (Монсо и Лебо). А вы двое?
ЛЕВО. Пожалуйста, если хотите, но я так голоден, что толку от меня никакого.
ЛЕДЮК. Вы можете к нему подойти и затеять с ним разговор. Отвлечь внимание. Тогда мы...
МОНСО. Вы оба сошли с ума. Они вас застрелят.
ЛЕДЮК. Кому-то удастся спастись. У двери только один часовой. В этом районе много закоулков и проходных дворов, можно исчезнуть через двадцать шагов.
МОНСО. А сколько времени вы будете на свободе — час? Вас схватят и растерзают на куски.
МАЛЬЧИК. Давайте! Мне надо отсюда выбраться. Я ведь шел в ломбард. (Вынимает кольцо.) Это мамино обручальное кольцо, все, что у нас осталось. Она ждет денег. В доме нечего есть.
МОНСО. Послушай меня, мальчик: сиди спокойно, они тебя отпустят.
ЛЕДЮК. Как электромонтера?
МОНСО. Ну, тот был явный коммунист. А официант разозлил капитана.
ЛЕВО. Послушай, я пойду с тобой, но особенно на меня не рассчитывай, я слаб, как муха. Со вчерашнего дня ничего не ел.
ЛЕДЮК (Монсо). С мужчинами было бы легче. Мальчик уж больно слаб. Но, если вы на него кинетесь, я отниму пистолет.
ФОН БЕРГ (Ледюку, глядя на свои руки). Простите меня.
Монсо вскакивает, подходит к ящику, садится.
МОНСО. Я не намерен зря рисковать жизнью. У того коммерсанта еврейское лицо. (Лебо.) Вы сами это говорили.
ЛЕБО (Ледюку, миролюбиво). Говорил. Мне так казалось. Может, и правда — все дело в том, чтобы документы были в порядке.
ЛЕДЮК (Лебо и Монсо). Вы же сами знаете — немцы проникают в южную зону, они хватают евреев. Вам сказали, что вас погонят на убой...
МОНСО (показывая на фон Берга). А почему они схватили его? Этого мне еще никто не объяснил.
ФОН БЕРГ. А мой выговор?..
МОНСО. Дорогой князь, только идиот может не понять, что вы австриец из высшего общества. Я увидел, что вы аристократ, как только вы вошли.
ЛЕДЮК. Но если это простая проверка, зачем им снимать с нас штаны?
МОНСО. У вас нет доказательств, что они это делают!
ЛЕДЮК. Хозяин кафе...
МОНСО (сдерживая крик). Он подслушал разговор двух французских сыщиков — откуда им знать, что делается в Польше? А если там и творятся подобные вещи, это еще тоже ничего не значит. В Париже у меня в паспорте значилось, что я еврей, а я играл Сирано.
ФОН БЕРГ. Неужели? Сирано?
ЛЕБО. Зачем же вы уехали из Парижа?
МОНСО. Идиотская случайность. Я жил еще с одним актером. Он не еврей. И он все время меня уговаривал, чтобы я бежал. Но вы понимаете, от такой роли, как Сирано, не отказываются. И все-таки как-то ночью он меня напугал. Напомнил, что у меня есть запрещенные книги — ну, словом, коммунистическая литература, например, Синклер Льюис, Томас Манн и даже кое-что Фридриха Энгельса, одно время это было так модно читать. Я решил от них избавиться. Мы связали их в пачки, и, так как вход к нам был с улицы, мы по очереди выносили книги из дома и оставляли их на скамейках, в подъездах, где попало. Дело было после полуночи. Только я успел бросить пачку в сток возле Оперы, смотрю — в дверях напротив кто-то стоит и наблюдает за мной. И в тот же миг я сообразил, что на каждой книге написана моя фамилия и адрес.
ФОН БЕРГ. Ха! И что же вы сделали?
МОНСО. Двинул прямо сюда, в неоккупированную зону. (Со стоном сожаления.) Но если бы я всего этого не затеял, я бы и сейчас работал!
ЛЕДЮК (с еще большей настойчивостью, но с глубочайшим сочувствием, к Монсо). Послушайте меня минутку, прошу вас. Дверь охраняет всего один человек, нам, может, никогда больше не представится такого случая!
ЛЕБО. Да, и еще вот что: если бы все было так серьезно, как вы утверждаете, неужели они бы не выставили более надежной охраны? Понимаете, это ведь тоже о чем-то говорит.
ЛЕДЮК. Верно. О том, что они рассчитывают на нас.
МОНСО. На нас?
ЛЕДЮК. Ну да, они рассчитывают, что мы припишем им свои собственные доводы. Ну хотя бы ваш довод, будто не слишком надежная охрана говорит о том, что делу не придают особой важности. Они полагаются на то, что наша логика парализует наши действия. Вы только что рассказали, как обошли Париж, оповещая всех, что владеете запрещенными книгами.
МОНСО. Я же не нарочно!
ЛЕДЮК. А вот я догадываюсь, как это вышло. Вы больше не могли выносить напряжения этой жизни в Париже, но вам хотелось сохранить роль Сирано, и требовалось, чтобы вас вынудили спасать свою жизнь! Вас толкало подсознательное чувство самосохранения, понимаете? Нельзя ставить свою жизнь на карту, опираясь на трезвые доводы. Послушайтесь своей интуиции: вы должны чувствовать опасность...
МОНСО (в крайней тревоге). Я играл в Германии. Мои зрители не могли жечь актеров в печи! (Обращаясь к фон Бергу.) Князь, вы-то не можете этому верить!
ФОН БЕРГ (помолчав). Я содержал небольшой оркестр. Когда в Австрию пришли немцы, трое из моих музыкантов хотели бежать. Я их убедил, что с ними ничего не случится, привез их к себе в замок: мы все жили вместе. Гобоисту было лет двадцать — двадцать один, сердце замирало, когда он брал некоторые ноты. Они пришли за ним в парк. Они вытащили его прямо из-за пюпитра. Гобой валялся на лужайке, как кость мертвеца. Я наводил справки, мальчика уже нет в живых. А что всего ужаснее — они пришли, сели и стали слушать, пока не кончилась репетиция. И тогда они его схватили. Как будто им хотелось прервать его жизнь в ту минуту, когда он был прекрасен. Я понимаю, что у вас на душе, но говорю вам: теперь не останавливаются ни перед чем. Все позволено. (В глазах его слезы, он оборачивается к Ледюку.) Прошу прошения, доктор.
Молчание.
МАЛЬЧИК. А вас они отпустят?
ФОН БЕРГ (виновато взглянув на Мальчика). Думаю, что да. Если все это делается для того, чтобы ловить евреев, меня они отпустят.
МАЛЬЧИК. Вы не возьмете это кольцо? Пожалуйста, отнесите его моей маме.
Протягивает ему кольцо. Фон Берг не решается его взять.
Дом девять по улице Шарло. Верхний этаж. Фамилия — Гирш. Сара Гирш. У нее длинные каштановые волосы. Смотрите, не отдайте кому-нибудь другому. Вот на этой щеке у нее такая маленькая родинка. В квартире живут еще две семьи, так что смотрите, отдайте именно ей.
Фон Берг не сводит глаз с лица Мальчика. Молчание. Потом он поворачивается к Ледюку.
