ладаном,
А в ресницах спит печаль.
Ничего теперь не надо нам,
Ничего теперь не жаль.
И когда с весенней вестницей
Вы пойдете в синий край,
Вас господь по белой лестнице
Поведет в свой светлый рай.
Антоний выглядывает из-за шторы, затем что-то шепчет на ухо Харитону, и тот выходит к сектантам. Антоний прячется за «алтарем».
Х а р и т о н (торжественно, вдохновенно). Братия, ета самая, и сестры во Христе Иисусе! Час настал! Мессия грядет! Планида сбывается!
П р а с к о в ь я. Настал!
А г а ф ь я. Грядеть! Истинный господь, грядеть!
У л ь я н а. Дождались!
П р а с к о в ь я (обнимает Галю). Дочушечка моя родная! Голубка моя ненаглядная, молись!
Х а р и т о н (Андрею). Малец, ета самая, подойди сюда!
Андрей подходит.
Сними рубаху и, ета самая, погуляй пока…
А н д р е й (наивно). Как же я могу гулять в такой ответственный момент?
Х а р и т о н. Ничего, иди себе с богом! Был бы крещеный, так бог с тобой, а так нельзя. Тайная у нас вечеря.
А н д р е й. Не объел бы я вас на этой вечере.
Х а р и т о н (очень сердито). Нехристь! Человеческим языком тебе говорят: закрытое у нас мероприятие.
А н д р е й (послушно). Так бы и сказал сразу! Зачем кричать? (Выходит.)
Х а р и т о н (единоверцам). Как я, ета самая, сказал уже, с минуты на минуту ожидается…
Открывается дверь, на пороге — А н д р е й.
Ты что, порядка не знаешь? Выйди, ета самая, из храма и не вводи меня в грех!
П р а с к о в ь я. Выйди, сыночек! Выйди, ласковый!
А н д р е й (очень набожно). И если не пускают тебя в дверь, лезь в окно, сказано в писании…
Х а р и т о н (оттирает Андрея ближе к дверям). Ты, ета самая, не темни!
А н д р е й. А ты, ета самая, не наводи тень на божий день!
Х а р и т о н (шипит). Иуда!
А н д р е й (обнимает Харитона). Похристосуемся, брат мой! (Тихо, но твердо.) А будешь выгонять, я тебе всю обедню испорчу, так и знай!
Харитон бежит к Антонию. Сектанты молятся. Галя приближается к Андрею.
Г а л я. Смотри, Андрей!
А н д р е й. Успокойся, сестра моя! Смотрю как следует! (Опускается на колени.)
А н т о н и й (выслушав Харитона, который шептал ему на ухо). Дал бог задачку, даст и решение. Я не собираюсь менять своего сценария. А лишний свидетель нам не помешает.
Х а р и т о н (стучит пальцами по голове Антония, как это делают, выбирая горшки). Голова у тебя, ета самая, на плечах или репа?
А н т о н и й. Ты кого выстукиваешь? Ты по чьей голове барабанишь? Я те сейчас так стукну, что в стенку влипнешь! Иди начинай! До старта осталось четырнадцать минут.
Харитон уходит к единоверцам.
Боже мой! Как у нас отстала периферия!
Х а р и т о н (сектантам). Сожжем же, ета самая, все денежки наши. Ибо не будет нам от господа ни прощения, ни благодати, пока связаны мы с презренной мамоной…
А н д р е й. Разорвем последнюю пуповину, что связывает нас с грешным миром!
Х а р и т о н. Ты уже знаешь, связывает или не связывает!
А н д р е й. А я все знаю! Удостоился я святой тайны!
Х а р и т о н. Ну и заткнись!
А н д р е й. Истинно!
Харитон отодвигает штору, что закрывает «алтарь». Антоний прячется за «алтарем». Вспыхивают яркие лучи, веером расходящиеся от жертвенника.
Х а р и т о н. Приготовьтесь, ета самая, мои дорогие во Христе Иисусе!
Сектанты с ужасом смотрят на жертвенник. И один за другим подготавливают сверточки с деньгами. Антоний прикладывает к мегафону огромный будильник. Начинается отсчет секунд, как перед стартом космической ракеты.
А н т о н и й (в мегафон). Десять!
Все шепотом повторяют числа.
П р а с к о в ь я. Уважь, господи, рабу твою!
Кладет сверток на «жертвенник» и христосуется со всеми по очереди. Эту же процедуру проделывают и другие сектанты.
М а т в е й (кладет деньги). Пресвятая богородица! Ефросинья-узорошительница, заступися!
У л ь я н а и М а р ь я н а (один сверточек несут вдвоем, плачут). Одинокие мы как персточки!
А н д р е й. Не голосите, сестрицы, там все будут как персточки.
А н т о н и й. Девять!
М а р ь я н а. Как вспомню козочку, сердце кровью обливается!
А г а ф ь я. Господи праведный, конец света на носу, а ей коза на уме!
А н т о н и й. Восемь!
А н д р е й. Галинка, бежим отсюда! Не видишь — комедия?
Г а л я (в ужасе). Молчи, Андрейка! Молчи, родной! Сейчас конец всему!
А н т о н и й. Семь!
Х а р и т о н. Сестра Тэкля, сестра Галина и все, ета самая, остальные, от нас учитесь! Бросай, Гапуля! Все пали́, до последней копеечки!
А н т о н и й. Шесть!
Агафья, как святыню, возлагает на жертвенник свой сверточек.
Х а р и т о н. Бросай, Тэклечка! Все равно Шатун пропьет! А так где добро твое будет, там и сердце, и душа твоя будут!
А н т о н и й. Пять!
Г а л я. Андрейка, молись!
А н д р е й. Так я же не умею.
Г а л я. Повторяй за мной! В постельку ложуся, на божью матерь надеюся, ко святой матушке явлюся… Святая богородица, спаси меня до полуночи, ангел до утра, Христос до самого века.
А н т о н и й. Четыре!
А н д р е й. В постельку ложуся и каждый раз надеюся, что с тобою оженюся. И тогда буду стеречь тебя с вечера до утра и до скончания века!
Г а л я. Не греши, миленький! Молись, родненький! Дай я на тебя гляну в последний разочек!
А н т о н и й. Три!
Галя обнимает Андрея, целует его.
А н д р е й (решительно). Если я тебе миленький да еще родненький, так ты решай сейчас: с богом идти или со мной!
А н т о н и й. Два!
Х а р и т о н (Андрею). Ну, ета самая, а ты будешь что жечь?
А н д р е й. А зачем жечь? Я со всевышним наличными рассчитаюсь.
Г а л я. Андрейка, мне страшно!
А н д р е й. Не дрожи, я сам боюсь!
Идет выразительный и четкий отсчет секунд. Все, кроме Андрея и Харитона, лежат на полу вниз лицом. Лучи угасают. Антоний поджигает бикфордов шнур.
А н т о н и й. Один!
В жертвеннике ярко вспыхивает магний, и все погружается в темноту. Наступает мертвая тишина. Андрей вначале тихо, а затем все сильнее и сильнее начинает смеяться, и смех его переходит в громкий издевательский хохот. Появляется свет. Сектанты один за другим удивленно поднимают головы, приходят в себя, осматриваются. Антоний подсчитывает «выручку».
Х а р и т о н (истерично). Среди нас дьявол! Хватайте его! Ловите! Держите!
Ловко хватает Андрея за руки и заламывает их за спину. Андрей сопротивляется.
Г а л я (бегает вокруг них и причитает). Мамочка! Теточки! Дядечка! Не надо! Отпустите!
Х а р и т о н. Помогите, ета самая!
Сектанты бросаются на помощь Харитону. Андрея валят на пол. Харитон садится ему на плечи.
А г а ф ь я. А-а-а! Попался, нечистик комсомолистый!
Х а р и т о н. Выгоним, ета самая, злого духа из грешного тела брата нашего некрещеного!
«Изгнание беса» чем-то напоминает массаж, когда по телу похлопывают ладонями. Только в данном случае он похож на избиение. Свои действия сектанты сопровождают выкриками: «Именем Иисуса! Именем Иисуса! Дьявол, выйди! Дьявол, выйди! Выйди! Выйди! Изыди, изыди!»
Галя вначале мечется вокруг единоверцев, а потом бежит за помощью к Антонию, бросается
