эти две тысячи, я, я клянусь! Я расписку тебе напишу, только не мучай меня больше, не мучай!
М а р к. Какие две тысячи? О чем ты говоришь?
О л ь г а. О том! Я говорю о том!.. Разве мы муж и жена? Разве у нас есть что-то общее? Связывающее нас воедино?.. Мы же временные! Понарошечные! У нас же все врозь! Ты даже ребенка!.. Даже ребенка — и то!.. Тебе же и дела нет до моих страданий!
М а р к. Да что ты все жалуешься? Что ты всем недовольна? Можно подумать, ты одна на свете страдалица!.. Заслужила, милая! Стало быть, заслужила такую судьбу. И нечего скулить!
Пауза.
О л ь г а. Уезжай, Марк. Я прошу тебя, лучше уезжай. У меня сердце не выдержит. Пожалей. Ты еще найдешь себе… молодую… здоровую… которая не будет скулить… за тебя любая пойдет… мне очень жаль, что я не вовремя… встретилась… испортила тебе жизнь… Какая я тебе жена?.. Ну ничего… все поправимо… ничего… Только ты прости меня… прости!.. Ну что же делать, если я лишняя… везде! всем… лишняя!
М а р к. Нет, это невыносимо! (Быстро выходит из комнаты.)
О л ь г а (зарыдала в голос). Господи! Ну зачем я живу? Зачем?
Неожиданно кто-то постучал в окно, и приглушенный голос Ани позвал сестру: «Оля!..» Ольга подошла к окну, выглянула на улицу.
Аня? Ты?.. Ты что?
А н я. Прости, пожалуйста, там дверь заперта, открой…
О л ь г а. Иди… Марк откроет… он там…
А н я. Тогда я лучше в окно. (Влезает.)
Пауза.
О л ь г а. Поздно ты… со свиданья.
А н я (краснеет). Да вот… никак не вырваться…
О л ь г а. А ты и не рвись. Ты покрепче в него вцепись, зубами. Ты не смотри, что он не нашего поля… Господи, если б я кому-нибудь… кому-нибудь на свете была нужна!
А н я. Вы опять… поссорились?
Пауза.
О л ь г а. Когда у собаки перебит хребет, она воет, Аня, потому что не может не выть. Но слушать этот вой невыносимо… Не правда ли?
А н я (тихо). Правда…
О л ь г а (вскинулась). Что? что?.. И ты так считаешь?.. Невыносима!.. Невыносима!.. Ну так убейте меня, замуруйте меня, похороните! Похороните! Куда же мне? Куда — мне? Чтоб не скулить?! (Зажимает рот, чтобы не закричать; Аня стискивает ее в объятиях.)
А н я. Тише! Тише!.. Ну что ты так мучаешься?.. Ведь все хорошо. Он тебя любит!.. Он приехал!..
О л ь г а. Никто не понимает! Никто!.. Никто не любит!.. Тяжело как, господи! (Задыхаясь.) О, Аня! Я несчастна непоправимо! Непоправимо!..
А н я. А ты попытайся… Пересиль себя… Попытайся быть счастливой, веселой… Ты же сильная… Ну хочешь, я поговорю с ним? Хочешь, я расскажу ему, какая ты хорошая, добрая…
Входит М а р к. Внимательно посмотрел на Аню.
А н я (смущенно). Доброе утро.
М а р к. Рано у вас, девушка, утро начинается…
А н я. Да… (Идет к дверям.) Извините.
М а р к (вслед). Спокойной ночи, Аня.
А н я. Спокойной ночи… (Уходит.)
Пауза.
М а р к. Я остаюсь, Оля. Если ты хочешь… В конце концов, необязательно тащиться на юг. Можно прекрасно отдохнуть здесь. А через месяц мы уедем вместе… Хорошо?
Пауза.
О л ь г а (робко). Марк… Прости меня, пожалуйста. Я больше не буду тебя мучить. И страдать не буду. Я тебе обещаю. Я буду послушной. И я не буду от тебя ничего требовать. Ты же не виноват, что не чувствуешь ко мне…
М а р к (поморщился). Ох, Оля! Как было бы замечательно, если бы ты любила меня поменьше, а относилась получше, а? Это возможно?
О л ь г а (с воодушевлением). Это возможно!.. Я не буду!.. Я тебе обещаю!.. Только я… только позволь мне остаться… Мне нужны деньги. Нам нужны деньги! Дорогой мой! Пока у нас не будет квартиры, мы не сможем! Ты понимаешь? Будет все то же самое! То же самое!.. Мы должны жить как люди!.. Я так мечтаю! У тебя будет свой кабинет!.. Я смогу родить ребенка!.. Ты нас полюбишь… привыкнешь… мы станем по-настоящему мужем и женой… родными!.. Только бы достать денег!.. Марк! Я клянусь! Я все сделаю сама! Тебе не придется!.. Ты поезжай, работай и ни о чем не думай!.. Тебе надо много работать и ни о чем не беспокоиться, я же знаю! Другая не поняла бы тебя, обиделась, стала требовать, кричать, но я… я тебя понимаю! Ты так… великодушен! Добр!.. Так великодушен! Я так счастлива!.. Я люблю тебя безумно! Безумно! Но я больше не буду, я не скажу, я не обременю своей любовью, я буду молчать, молчать! Ты меня любишь? Ты меня любишь, я знаю, ты меня любишь…
В дверь тихонько постучали, словно поскребла мышь.
М а р к (громко). Да! Входите!
Вошла с т а р у х а.
С т а р у х а. Встали? А я будить пришла.
М а р к. Спасибо, бабушка. Только я остаюсь. Если не возражаете.
С т а р у х а. С женой, стало быть, остаешься.
М а р к. Куда ж от нее денешься? Взялся за гуж… Да, вот тут… возьмите. (Полез в бумажник.) За квартиру… тридцать рублей. (Отдает деньги.) Достаточно?
С т а р у х а. Спасибо, возьму. (Пауза.) Идите, что ли, чай пить. Вскипел.
М а р к. А не рано?
С т а р у х а. Коли рано, не пей. (Уходит.)
М а р к. Суровая бабулька… По-моему, я ей не нравлюсь… а?
О л ь г а. Ты, если хочешь, ложись сейчас, поспи. А я… мне все равно пора. Я рано ухожу. В лес.
М а р к. Оля… как бы это помягче сказать?..
О л ь г а. Не надо. Не говори. Я все знаю. Ты скоро сам убедишься. Когда я думаю, что через два месяца у нас будут деньги на кооператив… Да ради этого я перекопаю весь лес!.. Тебе принести чай?
М а р к. Да нет, пойдем к ним, зачем же? (Замечает, что Ольга дрожит.) Тебе холодно?
О л ь г а. Поцелуй меня, поцелуй меня, поцелуй меня…
На старухиной половине А н я и о т е ц пьют чай. С т а р у х а хозяйничает.
С т а р и к (кашляет). Эх, перепутал я чегой-то в жизни, старуня. Мне б не под землей — мне б на земле-матушке, тут, на земельке, под солнышком ласковым пахать.
С т а р у х а. Много ты чего перепутал.
С т а р и к. А ты не бранись. Эк, язва, все поперек норовит!.. Я тебе хорошие слова говорю. Ожил я у тебя, старуня, веришь — нет? Всю хворь из меня деревенским духом вышибло.
С т а р у х а. Спаси, Христос.
С т а р и к. Вот, слышь-ка, Маркел, стало быть, тут остается? Совсем?.. Силен мужик, едрена корень! Может, и наша-то мегера теперь поуспокоится? Пообломает он ей рога?
С т а р у х а. Тьфу, слушать тебя — срам один.
С т а р и к. Чего срам? Чего срам?
С т а р у х а. Дочери родной боишься, как же не срам?
С т а р и к. Дочь дочери — рознь. Одна — голубица, другая — тигр.
С т а р у х а. А ты больно не жалься, смирись. Ты был в силе — она от тебя терпела, теперь
