Настасья Савельевна! Я тебе такую жизнь… покажу! Век помнить будешь! Такой бабке — да в девках сидеть!
(Игриво обнимает старуху.)
С т а р у х а. Э-эх! Срамник ты, срамник! (Плюет.) И что ж это ты вытворяешь!
С т а р и к. Чего?
С т а р у х а. Я тебе вот что скажу. Ты, старичок, ежели живешь, дак живи, никто тебя отсель не трогает, а языком не трепи. А то, гляди, рассержусь.
С т а р и к. Да погоди ты! Ты не плюй!.. Ох, вредоносная ты какая, бабка, язви тебя в душу! Ты подумай, мои сто двадцать да твои полета — мы ж с тобой как американские Ротшильды заживем!
Старуха, махнув рукой, уходит.
(Кричит вслед.) Я тебя, бабка, еще, может, в Сочи свезу! Чтоб было чего на том свете вспомнить! Кумекаешь — нет?! И кто тебя, старую каргу, далее райцентра возил. Эй, Савельевна, ты подумай!.. (Идет за ней.)
Входят А н я и М а р к.
М а р к. Да нет, Аня, не вижу я никакого смысла… Конечно, хотелось бы иметь какие-то элементарные условия… квартиру там… или зарплату, позволяющую бы иной раз, не занимаясь мучительными подсчетами, распить бутылку вина с приятелем или, скажем, поехать домой после гостей на такси… Но чтобы добиться даже этих элементарных благ, требуется затратить столько усилий, что сама цель начинает вызывать отвращение, и поневоле машешь на все рукой.
А н я. А работа?.. Разве она не приносит удовлетворения?
М а р к. Чего?.. Я что-то не понял. Насчет удовлетворения.
А н я. Ну, я говорю о настоящей работе…
М а р к. А… Кто это сказал, Анечка? Работать? Для чего? Чтобы быть сытым?
А н я. Это… Горький.
М а р к. Вот. Если бы у нас не было соответствующей статьи о тунеядстве, я бы с удовольствием к нему присоединился.
А н я. Но вы же талантливый, творческий человек!
М а р к. Кто это тебе сказал?
А н я (смутилась). Оля…
М а р к. Ах, Оля… Ну, Оля знает… В свое время, Анечка, я нарисовал ей пару соборов Браманте и уверил, что это мои собственные произведения… С тех пор Ольга Васильевна почитает меня за гения, заетого косной средой. Вот видишь, как я легко надул твою необразованную сестру. (Смеется.) С тобой бы этот номер не прошел.
А н я. Почему?
М а р к (лукаво). Ну, раз уж ты «Дхаммападу» цитируешь!..
А н я. Ах, да вы же знаете… что это… так!.. я ничего не знаю… Но мне так хотелось бы… стать по-настоящему образованным человеком.
М а р к (с кислой миной). Анечка, заче-ем?..
А н я. Как это… Быть образованным — зачем?.. Но ведь вы же сами очень образованный человек.
М а р к. Я?! (Засмеялся.) Что ты, милая! (Декламирует.) Я сер, как большинство собратьев — простых и скромных, и к тому же посредствен, как мильён Сальери! Хотя одно достоинство, Анечка, все-таки у меня есть. Вкус… Впрочем, у Сальери он тоже, кажется, был. Именно поэтому он единственный, кто действительно сумел оценить Моцарта. Мой же вкус способен только на то, чтобы испытать глубочайшее отвращение к современной архитектуре в ее массовом варианте, чем я непосредственно и занимаюсь. Так что вот, Анечка, теперь ты видишь, что я трагически несчастлив и мне остается только одно — начать глушить водку.
А н я. Вы все шутите…
М а р к. Какие шутки, Анна!.. (Пауза. Усмехнулся.) Анна… Когда-то в молодости я слыл донжуаном… Смешно.
Пауза.
А н я. Оли опять нет… Она теперь в дальний лес ходит… Нужны только трехлетние корешки… Их очень трудно различить… Мне так стыдно, что я ей ничем не помогаю…
М а р к. Не угрызайся. Помогать сумасшедшему сходить с ума, по меньшей мере, глупо.
Пауза.
А н я. Скажите… Зачем вы на ней женились?
М а р к. Рано или поздно, Анечка, все наконец женятся, а на ком — это уже не столь существенно.
Пауза.
А н я. Не любите вы ее!..
М а р к (приблизился к ней вплотную). Ну допустим… Что дальше?
А н я. Ничего… Просто я подумала… что… если бы рядом с вами была другая… женщина…
М а р к. Ну?.. И что бы это изменило… а?
Пауза.
А н я. Сегодня новый фильм привезли… Вы пойдете?
М а р к. Я, Анечка, в кино не хожу, телевизор не смотрю, газет не читаю и радио не слушаю, впрочем, с тобой — так и быть. Вот только Куликов… он не будет ревновать?
А н я. Мне все равно.
Пауза.
М а р к. Ага… Ну и правильно. Незачем поощрять собственнические инстинкты. Я тебе кто?
А н я. Кто?
М а р к. Родственник. (Пауза. Усмехаясь.) К сожалению…
А н я (наивно). Почему — к сожалению? Наоборот…
М а р к (грозит пальцем). Ох, доиграетесь вы, девушка!.. Больно смелая, как я погляжу. Даром что провинциалка.
Входит с т а р и к.
С т а р и к (с порога, радостно). Маркуша! Здорово!.. (Идет обниматься.) Извини, Маркуша, я сегодня маленько того, выпил… извиняешь?
М а р к. Ради бога, Василий Иванович… У нас ведь только с выпившим человеком и можно душевно поговорить.
С т а р и к. Ну дак ты, это… Мои слова!.. Анька, слышь?.. Мои слова, говорю!.. Эх, зять ты мой золотой!.. Люблю я тебя, Маркуша, веришь — нет? Сам удивляюсь, и чего я в тебе такого нашел?
М а р к. Уважение, Василий Иванович…
С т а р и к. А и уважаю!.. Уважаю, прям… во как уважаю!.. Все утро искал, с кем бы сегодня выпить?.. Бабка Настя… отвергает… В девках, говорит, помру… хошь ты ей кол на голове теши!.. Хотел корове ейной налить… тоже отвергает!.. Вот мы с тобой и тяпнем по маленькой. (Наливает.)
А н я. Папа, тебе же нельзя!
С т а р и к. Анька, цыц!.. Ты давай Петькой будешь командовать, а я сегодня гуляю, правильно, Маркуша? Вот… пенсию получил. Сто двадцать рубликов — как отдай. Вот Аньке хотел подарок купить на свадьбу, да только — швах!.. Ну ничего, она у меня не обидчивая. А и чего обижаться. Я им жизнь подарил! Правильно говорю, нет? Самый дорогой подарок. (Пьет.)
А н я. Папа!.. Марк, отберите у него, ему же нельзя!
М а р к. Василий Иванович…
С т а р и к. Я сказал — цыц! (Топнул ногой.) Анька, не серди отца! Иди лучше закусить принеси! Ну, кому говорят!
Аня уходит.
(Достает кошелек, бренчит мелочью.) Вот, Маркуша, три рубля осталось… (Хихикает.)
М а р к. Что же это вы — все пропили?
С т а р и к. Зачем все?.. Я сегодня письмо получил. От Нинки… ну, баба моя тамошняя, понял? Молодая еще, пятидесяти пяти нету… Ох и бестия, скажу я тебе! Так и стелет, зараза. Обратно зовет, к себе, а только я не-е!.. Пущай теперь с других мужиков деньгу пососет!.. Я ж ей, бывало, по пятьсот рублей приносил! Ну?.. Ну любили мы с ней иногда погулять, дак не все ж прогуливали… Ну дети у ней были от первого мужика, два парня, теперь уже женатые… Дак она одному — дом, другому машину справила… А я что?.. Я не препятствовал… Мать, она и
