Штоцек. Еще не хватало, чтобы по его милости я стал посмешищем в глазах людей! Ты представляешь, что было бы, попадись мы с ним на глаза товарищу Хойптляйну! Я уж не говорю про товарищей из центрального управления! Ведь они как пить дать решат, что это наш сын, да еще хиппи.
Сторож (про себя). Точно, винтиков не хватает.
Штоцек. Вы обо мне?
Сторож. О телевизоре. Небось лазил какой-нибудь мастер-ломастер. Вы, часом, не видали, кто тут его крутил?
Штоцек. Нет.
Сторож. Странно. До обеда еще работал.
Тилли. У нас дома черно-белый телевизор — к цветному и не подойдем.
Штоцек. Хотя бы из принципа.
Сторож. Гм… Схожу-ка за инструкцией. (Уходит.)
Штоцек. Заметила? Все под нас подкапывается. Убежден, он с ним заодно.
Тилли. С кем?
Штоцек. С этим типом. Я уже почти не сомневаюсь, что у этого якобы принца тут есть сообщники.
Тилли. То есть?
Штоцек. За ним кто-то стоит!
Тилли. Кто?! С чего ты взял?
Штоцек. Чувствую. И скоро узнаю. В нынешней ситуации…
Тилли. Опять ты со своей «нынешней ситуацией»! (Почти с мольбой.) Знаешь что, Норберт? Постарайся и ты внушить себе, что он вправду принц. Увидишь, все твои терзания сразу кончатся.
Штоцек. Постой! Что значит «и ты»?
Тилли. А то, что я верю, что он настоящий принц!
Штоцек. Тилли!
Тилли. А я и хочу верить! Знаешь… (После некоторой паузы, в порыве откровенности.) Вот живем мы и живем. И все ждем чего-то такого необычного, какого-нибудь маленького чуда… Ждем — и всегда напрасно. Потому что в жизни никогда ничего не происходит.
Штоцек (озадаченно). То есть как ничего не происходит?! Открой газету: сколько всяких событий в мире! Победная поступь социализма… Да и у нас, в Потсдам-Эйхе…
Тилли (всхлипнув). Ах, Норберт! Ты все видишь в общем! А я о том, что касается лишь меня одной. Или нас двоих. Да-да, и тебя тоже!..
Штоцек. И что, по этому случаю я должен ходить на задних лапках перед феодальной аристократией?
Тилли. Но почему же «феодальной аристократией»? Волшебным принцем!
Штоцек. Это тем более неприемлемо, ибо грешит против законов материализма. Волшебства на свете не бывает! К тому же я твердо убежден, что дело здесь совсем иного свойства! Вот почему, а также вследствие твоей ошибочной позиции я со всей решимостью буду…
Входит Хойптляйн.
Хойптляйн. Добрый вечер!
Штоцек. А, вечер добрый, товарищ Хойптляйн!
Хойптляйн. Ну, как отдыхается?
Тилли. Спасибо, очень хорошо. В лесу вот гуляли…
Хойптляйн. Одобряю, одобряю. Так держать, Штоцек! (Садится за один из свободных столиков.)
Штоцек (повторяет уже без прежнего пафоса). Со всей решимостью…
Неся бутылки и стаканы, появляются Хехт и Шпехт со своими женами. Все они в прекрасном настроении. Пока они усаживаются за последний свободный столик, Хехт рассказывает политический анекдот на злободневную тему. Раздается взрыв хохота. Тилли тоже смеется, тогда как Хойптляйн отваживается лишь на улыбку, а Штоцек делает каменное лицо. Появляется Сторож.
Сторож (с инструкцией в руках направляется к телевизору). Может, сейчас получится. Как раз начинается…
Хехт. Что, голубчик?
Сторож. «Новости дня», а потом «Круглый стол» о профтехобразовании.
Хехт. О нет, только не это! Пойдемте, ребята, в камеру пыток! Там выпьем! (Уходя вместе со своей компанией из гостиной.) А это слыхали? Встречаются Хонеккер, Брежнев и Картер в…
Дверь за ними закрывается.
Тилли. Где? Где встречаются?
Штоцек. Угомонись, Тилли. Такие анекдоты… (Заметив, что его услышал Хойптляйн, смущенно.) Я в том смысле, что…
Хойптляйн. Не оправдывайтесь. Ничего страшного. Я их слышал на заседаниях коллегии — не анекдоты, конечно, а этих товарищей.
Сторож. Дохлый номер! Точно, кто-то крутил! Хотел, верно, Запад посмотреть: шоу со стриптизом! (Идет к двери.) Но если уж так хочется посмотреть телевизор, пойдите в столовую: там черно-белый стоит.
Тилли. Ну нет! Тогда все будет опять выглядеть, как всегда. (Берет стакан.) Давай выпьем, Норберт. Твое здоровье!
Штоцек. Нет, Тилли. Ты же знаешь, когда я размышляю о деле…
Тилли. Прошу тебя, Норберт!
Штоцек. Об алкоголе не может быть и речи. Мне нужна абсолютная ясность ума. Я обдумываю план расследования: кто, что, где, когда, как…
Тилли (встает, зло). Ну как хочешь! Я пошла спать! Может, хоть во сне что-нибудь интересное увижу! Прощай! (Уходит.)
Штоцек. Обожди, Тилли! (Встает.) Я с тобой! Буду в кровати мозговать. (Устремляется за нею.) Спокойной ночи, товарищ Хойптляйн.
Хойптляйн. Минутку, Штоцек! (Подходит к его столику.) Можно вас на два слова?
Штоцек. Разумеется! Позвольте предложить вам кресло. (Пододвигает Хойптляйну кресло.)
Хойптляйн. Тогда сядьте и вы. (Садится.)
Штоцек. Большое спасибо.
Хойптляйн. Это я должен благодарить вас, а не вы меня. И вообще — не раздражайте меня.
Штоцек. У меня и в мыслях не было…
Хойптляйн. Так вот, могу я с вами поговорить неофициально, как человек с человеком?
Штоцек. Буду очень рад.
Хойптляйн. Увы, подобная возможность выпадает нечасто. Но вы же знаете, все дни забиты до предела! Впрочем, не мне вам жаловаться. Вы сами, поди, как белка в колесе крутитесь!
Штоцек. Стараемся по мере сил. Я и сейчас стою на той позиции, что…
Хойптляйн. Вы сидите, Штоцек. И вообще — расслабьтесь, чувствуйте себя раскованно. Раз уж нам выпала такая удача, что мы оказались вместе на отдыхе…
Штоцек. Да-да, я слыхал, что ваш санатории на ремонте…
Хойптляйн. И слава богу! Здесь хоть толком узнаешь, кто твои сотрудники. Я потому говорю об этом, чтобы вы правильно поняли то, что я собираюсь сказать. Видите ли…
Штоцек (робко). Да?
Хойптляйн. Ну что вы такой серьезный? Прямо как на службе — не в обиду будь сказано. Считайте, что я вам просто старший товарищ. Не возражаете?
Штоцек. Напротив, буду польщен, товарищ Хойптляйн!
Хойптляйн (со вздохом). Товарищ Хойптляйн! Называйте меня просто Германом. А тебя, кажется, зовут Норбертом?
Штоцек. Да, Герман.
Хойптляйн. Ну вот, теперь другое дело! Так вот, собственно, о чем я хотел с тобой потолковать… Сегодня утром ко мне подошла здешняя директриса, товарищ Злюкке. Женщина она отзывчивая, можно сказать, чуткая, ничего, кроме добра, не хочет. Уж она-то, поверь, как никто другой, знает, каким измочаленным наш брат прибывает на отдых…
Штоцек. Я уже догадываюсь, на что вы намекаете.
Хойптляйн. Ты. На что ты намекаешь.
Штоцек. Да. (В дальнейшем избегает прямого обращения.) Имеется в виду этот проходимец…
Хойптляйн. Скажи прямо: этот принц. Верно ведь? (Смеется.) Вообрази себе: я тоже пытался его расколдовать. И знаешь, даже огорчился, когда у меня не получилось. Как там говорится в легенде? Нужно, чтобы доблестный муж тринадцать раз постучал в ворота…
Штоцек. Я не нарочно! Да и легенду эту не знал вовсе! Я просто сторожа звал!
Хойптляйн. И тут тебе померещилось, что перед тобой…
Штоцек. Ничего мне не померещилось. Я увидел своими глазами.
Хойптляйн (снисходительно-деликатно). Принца?
Штоцек. Личность мужского пола и юных лет. С длинными волосами, в необычной одежде и со сбивчивой речью.
Хойптляйн. Все ясно! Это был какой-то парнишка, возвращавшийся с дискотеки. (Со вздохом) Небось вроде моего оболтуса. Уехал на Балтику с ребятами в палатке жить. А может, на Балатон? Впрочем, какая разница. Итак, этот парнишка…
Штоцек …назвался принцем Арно фон Волькенштейном!
Хойптляйн. Что ж, ничего удивительного — романтика! Вспомни, Норберт, когда-то и мы были сорванцами. Энергия так и била в нас ключом! Всех, кому за тридцать, считали стариками, только искали повода их подковырнуть…
