Жужа. А если кто-нибудь кому-нибудь нравится, что тогда?
Лёпа. Ну, если уж очень нравится, тогда…
Виктор. Тогда надо просто пожать ему руку. Вот так. (Пожимает руку Лёпе.) В пятнадцать лет этого вполне достаточно.
Жужа. Хорошо, я пойду пожать ему руку… А моя мама сказала, что целоваться можно. Но только десять раз, и не больше.
Виктор. Что? Чтобы такую чушь…
Лёпа (негромко). Это непедагогично!
Виктор. Ладно!.. (Жуже.) Так что там говорила твоя мама?
Жужа. Я же сказала. Я всегда говорю правду.
Виктор. В таком случае твоя мама…
Лёпа. Старик, спокойно…
Виктор. Я хочу сказать, что в таком случае твоя мама права. Она права, а ты ее не поняла. Она имела в виду что? Если тебе уж очень хочется целоваться, надо вместо этого сосчитать до десяти!
Жужа. Кто-то думает, что в этой комнате есть дурак. Может быть, он и есть, но мне почему-то кажется, что это не я.
Виктор. А ну, перестань оскорблять Лёпу!
Жужа. Что мы все говорим и говорим! А Саша уйдет.
Виктор. Скатертью дорога!
Жужа. Что такое — скатертью дорога?
Лёпа. Это… когда человеку очень рады, перед ним вместо ковра расстилают скатерть.
Жужа. Тогда я зову Сашу, а вы расстилаете скатерть. (Выходит.)
Лёпа. Ты с ней груб. Она же девчонка. Разве нельзя мягко?
Виктор (задумчиво). Лёпа, это тебе не изобразительное искусство. Это жизнь. Мягкость нужна железная.
Лёпа. А если он действительно порядочный парень?
Виктор. Порядочный?! Ты не суди по себе. Я типичный представитель современных парней, я, а не ты. Причем лучший представитель — другие еще хуже. А ты говоришь — порядочный!
Лёпа. Но не держать же ее на цепи! Скоро шестнадцать. Не ребенок. Джульетта в ее возрасте уже два года как отравилась!
Виктор. Потому и отравилась, что отец недоглядел. Монтекки, Капулетти… Пороть надо было, пороть! Тихо! Прими вид.
Оба «принимают вид». Теперь это строгие и доброжелательные отцы семейства. Входят Жужа и Саша. Он высок, худощав, модно одет, с прекрасной густой гривой, в больших темных очках. Держится с достоинством.
Саша. Добрый вечер. Прежде всего я хотел попросить извинения за столь поздний визит. Ну и за беспокойство, которое доставил. Я не хотел, но…
Жужа. Это Саша, он математист. Это Виктор, он заместитель моего папы. Это Лёпа, он заместитель Виктора. Это я — ужасный человек, который все делает не так.
Виктор. Сядь. (Саше.) Вы тоже садитесь.
Саша. Благодарю вас. (Садится. Пауза.) Я бы хотел еще раз извиниться. Во всем виноват я: мы действительно пришли поздно. Но ведь и вы в молодости… Я хотел сказать — раньше… Я имел в виду, что и у вас возможны такие случаи…
Виктор. Значит, математик?
Саша. Да, перешел на третий курс.
Виктор. «Хвостов» нет?
Саша. Нет.
Виктор. Это хорошо… Ну, и что у вас там нового, в науке? Кибернетика процветает?
Саша. Развивается.
Виктор. А вы знаете, что ей пятнадцать лет?
Жужа. Скоро шестнадцать!
Виктор. И что в пятнадцать лет положено являться домой вовремя?
Саша. Понимаете, мы смотрели телевизор…
Виктор. Жужа говорила. Но она приехала в Москву не затем, чтобы смотреть телевизор. Она приехала изучать русский язык. Она школьница. Ей пятнадцать.
Жужа. Скоро шестнадцать!
Виктор. Помолчи.
Жужа. Как я научусь по-русски, если буду молчать?
Виктор. В порядочных домах — а этот дом, я надеюсь, можно считать порядочным, — пока взрослые разговаривают, дети молчат.
Жужа. Хорошо, я объявляю забастовку. Ты больше не услышишь ни одно слово. (Снимает с занавески бельевую прищепку и зажимает себе губы. Берет гитару и начинает наигрывать.)
Виктор. Я не сторонник домостроя и не изверг. Но мне ее доверили, и я за нее отвечаю…
Жужа (сквозь сжатые губы). У-у!!! (Показывает на Лёпу.)
Виктор. И мы за нее отвечаем.
Жужа (одобрительно). Угу!
Виктор. Она должна читать книги, должна осматривать достопримечательности.
Саша. Но я хотел, если вы не против, показать ей Москву. И помочь в разговорной практике.
Жужа (одобрительно). Угу!
Виктор. Я не против. Но! Во-первых, являться домой вовремя. Во-вторых, я всегда должен знать, где она находится, — заранее знать. В-третьих, никаких телевизоров. Музеи, выставки, парки. Ну, кино. Вполне достаточно.
Саша. Она может за день проголодаться. Есть очень скромные кафе.
Виктор. Питаться только здесь!
Лёпа с ужасом смотрит на него.
Виктор. А также в других местах… Сколько там? Без четверти двенадцать? Жужа! Умываться и спать. Немедленно!
Жужа, отвесив общий поклон, идет в ванную.
Саша. Простите, я отнял у вас столько времени. (Встает.) Если разрешите зайти завтра… В два удобно?
Виктор. Да, можно.
Лёпа (негромко, Виктору). Опять полотенце забыла.
Виктор (негромко, Лёпе). Обсохнет!.. Хотя… (Саше.) Вас не затруднит отнести Жуже полотенце? Вон туда.
Саша. С удовольствием. (Идет с полотенцем в ванную.)
Лёпа. Зачем ты его так?
Виктор. Для профилактики.
Слышен женский визг и мужской вопль. Выбегает мокрый Саша, вытирает очки.
Виктор. Что это с вами?
Саша. Да вот… случайно… Очень горячая вода!.. Ну, я пойду. Всего доброго. Извините…
Виктор. Заходите еще.
Лёпа. Обязательно приходите завтра!
Саша. Спасибо… (Выходит.)
Виктор. Обязательно — это уже зря.
Лёпа. Хороший ведь парень.
Виктор. В том-то и дело. Плохого сама бы отшила…
Жужа (входя, вопросительно, сквозь сжатые губы). У-У?
Виктор (разводя руками, сквозь сжатые губы). У-у!..
Жужа (сняв с губ защелку). Где Саша?
Виктор. Где может быть человек, которого ошпарили? До Варшавки еще не добежал… Пожалуй, у Даниловского рынка.
Жужа. Ему было больно?
Лёпа печально вздыхает.
Жужа. (Виктору.) Но я же думала — это ты!
Виктор (Лёпе). Пригрел на груди!
Жужа. Он ушел?.. Но это же была шутка!
Виктор. У ошпаренных математистов плохо с юмором.
Жужа. Я же не хотела… (Почти с отчаяньем.) Я даже не знаю, где он живет!
Лёпа. Он придет, он обещал.
Виктор. Эх, Лёпа, парень ты хороший, но родитель из тебя… (Садится на табуретку, задумчиво глядит на незаконченную скульптуру.)
Лёпа. Где-то стиральный порошок был. Не видал?
Виктор. Посмотри в холодильнике.
Жужа. Что ты хочешь делать?
Лёпа. Рубашку постирать.
Жужа. Я тебе буду стирать. (Виктору.) что-то надо?
Виктор. Раз уж так просишь — найду.
Жужа (Виктору, беззащитно). Скажи, как ты думаешь: Саша завтра придет?
Затемнение
Та же декорация. Утро. Жужа спит на раскладушке. Входит Лёпа, уже одетый. Смотрит на спящую Жужу, на антресоли, где спит Виктор. Хочет их разбудить, но не решается. В это время Жужа зевает — нежно, лирично. Это наводит Лёпу на мысль. Он начинает громко «зевать» в сторону антресолей — протяжно, с повизгиванием, явно стараясь разбудить Виктора. И вот, наконец, с антресолей слышится третий зевок — рычащий, с нарастанием и рявканьем в конце.
Виктор (спрыгивая с антресолей, удивленно). Нет, сегодня ничего. Почтовый вагон снился. (Лёпе.) Ты чего это в параде?
Лёпа. Комендант же приходил.
Виктор. Чего ему надо?
Лёпа. Освободить помещение. В трехдневный срок.
Во время их разговора Жужа встает, сонно пошатываясь, идет умываться, возвращается, уже сменив халатик на платье.
Виктор. Что значит — помещение? Это моя мастерская. ЖЭК дал.
Лёпа. ЖЭК дал, ЖЭК и взял.
Виктор. Ты серьезно?
Лёпа. Я-то что! Комендант — серьезно.
Виктор. Надо было сказать…
Лёпа. Что тебя вся Европа знает? Говорил. А эта Европа, говорит, в нашем ЖЭКе? Нет? Ну, так пущай ейный ЖЭК об ей и думает… По-моему, он просто не верит, что ты скульптор.
