ИСМАЭЛЬ. Нет… ее с нами не было.
КЕЙТ. Не было?
ИСМАЭЛЬ. Нет.
КЕЙТ. Почему?
ИСМАЭЛЬ. Она не разговаривает с ним с тех пор, как младший брат застрелился. Уже вот три года… Он был в приюте. Хотел вернуться домой, говорил, что его там бьют. А отец не разрешил. И он застрелился, у них там было какое-то ружье. А отец же мусульманин, ему пришлось самому обмывать тело перед похоронами. Так что ему было не очень хорошо.
КЕЙТ. Да, нехило.
ИСМАЭЛЬ. Я был там с моим вторым братом. Он со мной ездил.
АНДЕРС. Тони.
ИСМАЭЛЬ. Да. Мы с ним только вдвоем были.
КЕЙТ. Ну и как?
АНДЕРС. Как там вообще?
ИСМАЭЛЬ. Ну я же и раньше там бывал… много раз… Ну как, не знаю… Мы с ним просто сидим и разговариваем.
КЕЙТ. В камере?
ИСМАЭЛЬ. Нет, не в камере… Такая комната просто обычная. У них есть там комната для посетителей. Маленькая комната. Обыкновенная комната с диваном и занавесками. Правда, на окнах решетки. Ну вот мы там сидим и ждем. А они идут за ним. Можно попить кофе, например. Потом мы сидим и разговариваем… Ну да, сидим с ним и разговариваем.
КЕЙТ. Просто все время сидите и разговариваете?
ИСМАЭЛЬ. Ну да, там больше особо нечего делать.
КЕЙТ. А ты видел других, которые там с ним?
ИСМАЭЛЬ. Нет… ну кого-то видишь во дворе на улице… которые мимо проходят.
КЕЙТ. Они там качаются, все дела.
ИСМАЭЛЬ. Да, качаются и играют в волейбол. У них там есть тренажерный зал в подвале.
КЕЙТ. А он качается?
ИСМАЭЛЬ. Там больше нечего делать… Ну он расспрашивает немного, ясное дело… как там дома и все такое. Это нормально… Но вообще он же иногда звонит, так что он в курсе, что да как.
КЕЙТ. Ну да, надо же поддерживать связь со своими.
АНДЕРС. Когда его выпустят?
ИСМАЭЛЬ. Через семь лет.
АНДЕРС. Блин, дико долго.
ИСМАЭЛЬ. Только если его не освободят досрочно.
АНДЕРС. В приятной компании время быстро летит.
ИСМАЭЛЬ. Мне тогда будет 24… Они там говорят, что Лазер[30] сидит в бункере, во дворе… Мне показалось, что кто-то смотрит на меня через решетку. Мне как бы показалось, что я вижу чьи-то больные темные глаза, но не знаю, он ли это. Они говорят, что он. Что это он там сидит. Но его никто никогда не видел.
КЕЙТ. Да… вот ему-то надо написать письмо и поблагодарить за все, что он сделал.
АНДЕРС. Да. Он же типа мученик.
КЕЙТ. Его, наверное, никогда не выпустят… Так оно, скорее всего, и будет.
АНДЕРС куда-то идет, падает, встает на ноги. Мочится.
ИСМАЭЛЬ. Они никогда не говорят про других зэков… про тех, которые с ними сидят. Они не говорят про других зэков.
КЕЙТ. Ну ясное, блин, дело.
АНДЕРС. Но он явно не первый и не последний. Это уж точно. Нет… Швеция все равно офигительная. Как вот сейчас.
КЕЙТ. Швеция, да.
АНДЕРС. Офигительно красивая.
КЕЙТ. Могла бы быть еще красивее.
АНДЕРС. Вон та заправка «Статойл» офигительно красиво расположена.
АНДЕРС и ИСМАЭЛЬ поют псалом «Пришла пора цветенья»[31].
КЕЙТ. Включите, блин, что-нибудь нормальное. Я хочу слушать музыку нашей расы.
КЕЙТ и АНДЕРС отстукивают «Skinhead Moonstomp», ИСМАЭЛЬ пытается к ним присоединиться.
Считай, блин, Иссе.
ИСМАЭЛЬ. Раз, два, три…
КЕЙТ. Ну ты и слабак, блин.
АНДЕРС. Как же офигительно жить на свете!
ИСМАЭЛЬ. Да, классно летом. Если не бьют… если только не бьют все время.
КЕЙТ. Нет ничего круче.
АНДЕРС. Во-во.
ИСМАЭЛЬ. Швеция. Я даже уже не помню, как там было в Мостаре.
КЕЙТ (о пивной банке). Блин, все в горчице.
ИСМАЭЛЬ. А я что, виноват, что ли?
АНДЕРС. Повезло, что нам хватило ума тут родиться.
КЕЙТ. При чем тут везение? Дело в планировании… А ведь как могло быть круто. И я говорю это не только потому, что я швед и здесь родился. А потому, что это наш народ и наша история. Наша великая раса.
АНДЕРС. Да, если сравнить с другими странами.
КЕЙТ. Но скоро здесь будет так же, как в других странах, потому что мы слабаки и стелемся перед всеми, как бляди.
АНДЕРС. Ну, кстати, в других странах они уже это поняли и, в отличие от нас, всерьез относятся ко всем проблемам.
КЕЙТ. А с чем ты можешь сравнивать? Где ты вообще был?
АНДЕРС. Ну со странами, с которыми можно сравнивать. Типа Швеции.
КЕЙТ. С какими, например?
АНДЕРС. Ну типа Дании, Бельгии, Голландии там.
ИСМАЭЛЬ. Норвегии.
КЕЙТ. Ты же дальше Кристианстада не ездил.
АНДЕРС. Почему, я был в Англии. Вот.
КЕЙТ. Ага, смотрел футбол, но у тебя же там нет никаких политических связей.
АНДЕРС. А футбол что, не политика? Но все равно, я был за границей и видел, как там.
КЕЙТ. Да что ты видел? Ты же там не просыхал.
АНДЕРС. Да уж, пили мы там нехило, помню, мы нажрались еще до того, как добрались до Альвесты.
КЕЙТ. Это ты помнишь?
АНДЕРС. Я помню, что у меня отшибло память.
ИСМАЭЛЬ. А кто выиграл, помнишь?
АНДЕРС. Нет, мне потом рассказали, когда мы плыли на пароме домой.
ИСМАЭЛЬ. Случайно, не «Манчестер юнайтед»?
КЕЙТ. Кто же еще?
АНДЕРС. Мы как раз и поехали в Олд-Траффорд, чтобы посмотреть на их победу, а не на их проигрыш.
КЕЙТ. Единственный достойный клуб. Верные, как смерть.
ИСМАЭЛЬ. А этот Кантона…
КЕЙТ и АНДЕРС. Кантона.
ИСМАЭЛЬ. Чем он теперь занимается?
КЕЙТ. А тебе какое дело?
ИСМАЭЛЬ. Ну просто интересно. Тебе же он нравился.
КЕЙТ. Да, нравился. Я очень уважаю этого человека. Настоящий герой. И он ничуть не упал в моих глазах оттого, что избил зрителя, когда его спровоцировали. Нечего терпеть, когда тебя унижают.
АНДЕРС. Он стал бизнесменом в Испании.
ИСМАЭЛЬ. А может, он сидит в «Халле».
КЕЙТ. Он никогда не халтурил. И ушел вовремя. Вот как надо жить.
КЕЙТ. Кинь мне майку.
АНДЕРС. Где она?
КЕЙТ. У тебя за спиной. Ты что, слепой?
АНДЕРС кидает майку КЕЙТУ.
КЕЙТ. Ну и видок у тебя. Кто тебя стриг?
АНДЕРС. Ты же и стриг.
КЕЙТ. Да, офигительно круто.
АНДЕРС. За кого бы ты болел, если бы в финале Лиги чемпионов в Уэмбли играли AIK и «Манчестер юнайтед»?
КЕЙТ. Хороший вопрос.
ИСМАЭЛЬ. Тихо…
КЕЙТ. Чего тихо-то?
ИСМАЭЛЬ. Какой-то шум.
АНДЕРС. Чего там?
ИСМАЭЛЬ. Я слышал какой-то шум там внизу…
АНДЕРС. Тебе небось и голоса мерещатся.
ИСМАЭЛЬ. Нет, я правда что-то слышал.
Пауза. Слушают.
КЕЙТ. Я ничего не слышу. У меня контузия после всех этих драк и разборок.
ИСМАЭЛЬ. Но я что-то слышал… Неужели вы не слышите? Кто-то идет.
Тишина.
АНДЕРС. Где? Да, там кто-то есть.
КЕЙТ. Блин.
АНДЕРС. Там, внизу, кто-то идет. Может, это он.
ИСМАЭЛЬ. Где?
На поляне появляется КАЛЛЕ, замечает их, останавливается, оглядывается по сторонам.
АНДЕРС. Ты кто — орангутанг или китаец?
ИСМАЭЛЬ. Это Калле. Из нашего класса.
КЕЙТ. Знаю, блин… Да, да, это я.
КАЛЛЕ. Привет.
Тишина. КАЛЛЕ оглядывается по сторонам, думает, идти ли ему дальше или развернуться и убежать.
АНДЕРС. Че ты тут делаешь?
КАЛЛЕ. Просто гуляю.
АНДЕРС. И куда ты собрался?
КАЛЛЕ. Просто иду к нашей даче.
АНДЕРС. Ясно. Я смотрю, у тебя шампанское, мобильный, все дела, да?
КАЛЛЕ. Да.
АНДЕРС. Как мило.
КАЛЛЕ. У нас там встреча…
АНДЕРС. Да что ты говоришь? Как мило. С кем же?
КАЛЛЕ. Что?
АНДЕРС. С кем встреча, говорю.
КАЛЛЕ. С моими знакомыми… с друзьями.
АНДЕРС. У тебя есть друзья?
КАЛЛЕ. Ну да… Человека три, четыре.
