П а р а н ь к а. А чего сказывать?
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ишь, деревенщина. (Смеётся.) Замуж пойдёшь за меня?..
П а р а н ь к а (фыркает).
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. По рукам, что ли?
П а р а н ь к а. Больно страшный ты… да старый…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ты не смотри, что старый… Старик-то лучше: дома сидит.
П а р а н ь к а Нужен ты мне. (Хочет идти.)
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (расставляет руки). Не пущу… вот и попалась! (Смеётся.) Что?.. что?.. (Смеётся.)
П а р а н ь к а. Ан пустишь!
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ну-ка!
П а р а н ь к а (быстро отталкивает его и убегает).
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (смотрит ей вслед). Деревенщина!..
Входит Анна Васильевна.
А н н а В а с и л ь е в н а. Звали, Прокопий Романович?
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ну, Васильевна, – я хозяин теперь.
А н н а В а с и л ь е в н а. Подписали?.. Вот и слава Богу.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Завтра в Красный Яр отправлю их. Насчёт Симочки с тобой поговорить хотел. Надо бы и его ненадолго отправить, пока с Андреем покончу.
А н н а В а с и л ь е в н а (неожиданно начинает плакать).
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ты постой хныкать-то. Не навсегда ведь.
А н н а В а с и л ь е в н а (плача). Не о том я, Прокопий Романович. Несчастная я… Сама хотела об этом просить вас…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Да ты что? Не пойму что-то, сказывай толком.
А н н а В а с и л ь е в н а (быстро перестаёт плакать). А то, Прокопий Романович, что лучше пускай, коли так, в деревне живёт, чем срам такой делать.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Толком сказывай.
А н н а В а с и л ь е в н а. С Сонькой спутался он – вот что!
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (в изумлении). С Андрюшкиной невестой?
А н н а В а с и л ь е в н а. С ней.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ты в уме, Васильевна?
А н н а В а с и л ь е в н а. Видела… сама видела… (Плачет.)
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (разражается хохотом). Сама, говоришь… видела… (Хохочет и кашляет.)
А н н а В а с и л ь е в н а. Не хочу я, чтобы он здесь жил… видеть я их вместе не могу…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Так, так… Завтра же с ними отправлю… А ты бы Андрюшке шепнула. Понимаешь? Пусть их погрызутся… (Смеётся.) Дела!.. (Собирает на столе книги и уходит.)
Длинная пауза. Анна Васильевна сидит в прежнем положении и плачет. Входит Андрей Иванович.
А н д р е й И в а н о в и ч. Васильевна… где Симочка? Ты слышала, Васильевна?.. Господи, что же это теперь…
А н н а В а с и л ь е в н а (оправляясь). Или опять случилось что?
А н д р е й И в а н о в и ч. Маменька подписала… Понимаешь ты, Васильевна… Теперь я с Прокопием один должен… Я же не могу, Васильевна… Ах, Господи… куда ж это Сима ушёл?
А н н а В а с и л ь е в н а. Вы не расстраивайтесь, Андрюшенька. Всё обойдётся. Из чего вам расстраиваться?
А н д р е й И в а н о в и ч (бессильно опускается на диван).
А н н а В а с и л ь е в н а. И теперь Прокопий Романович всё равно за хозяина.
А н д р е й И в а н о в и ч. Не понимаешь ты, Васильевна, – всё теперь погибнет…
А н н а В а с и л ь е в н а. Зря расстраиваете себя.
А н д р е й И в а н о в и ч. Я думал, всё по-хорошему устроится. Дядюшка уступит… а теперь всё в его руки. Ты знаешь, Васильевна, он хуже дедушки. Дедушка в рабстве нас держал – сам зато крепкий был, большой был человек. Я всё же любил его, хотя и боялся при нём слово сказать… Прокопий всем жизнь отравил. Всех измучает… Проклятые это деньги, Аннушка. Всё равно что нет их… а бежать не дают. Разве мы свободные люди? Хуже арестантов!..
А н н а В а с и л ь е в н а. Послушайте моего слова, Андрюшенька: привыкнете, и всё пойдёт, как при дедушке.
А н д р е й И в а н о в и ч. Нет, Аннушка, больше этому я не верю. Миру не бывать. Одно осталось теперь: пробовать нам с Симой дядюшку одолеть. Без моего согласия он ещё не хозяин.
А н н а В а с и л ь е в н а (быстро). Сима завтра уезжает.
А н д р е й И в а н о в и ч. Куда?..
А н н а В а с и л ь е в н а. В Красный Яр. Прокопий Романович посылает.
А н д р е й И в а н о в и ч (в отчаянии). Ни за что! Не пущу я… Не могу я один здесь остаться.
А н н а В а с и л ь е в н а. Одному-то лучше, Андрей Иванович.
А н д р е й И в а н о в и ч. Я с Прокопием не могу… Пусть Сима. Я лучше руки на себя наложу – а один не останусь здесь.
А н н а В а с и л ь е в н а. Ну нет, Андрей Иванович, Сима завтра уедет.
А н д р е й И в а н о в и ч (поражённый). Да ты что, Аннушка?
А н н а В а с и л ь е в н а. Уедет, и всё тут.
А н д р е й И в а н о в и ч. Я ему скажу. Я ему всё скажу. Он поймёт и не поедет. Не может же Прокопий Романович силой заставить.
А н н а В а с и л ь е в н а. Уедет. Нельзя ему тут остаться.
А н д р е й И в а н о в и ч. Почему? Господь с тобой!
Анна Васильевна молчит. Пауза.
Говори же, Аннушка, что ещё тут случилось?.. Господи, главное – силы нет! Эх! кабы другой кто на моём месте…
А н н а В а с и л ь е в н а. Коли так, Андрей Иванович, и вы хотите по-своему сделать, Симу здесь оставить…
А н д р е й И в а н о в и ч. Обязательно!
А н н а В а с и л ь е в н а. Лучше я вам тогда всё скажу…
А н д р е й И в а н о в и ч. Конечно, скажи, Аннушка…
А н н а В а с и л ь е в н а. Вы хоть убейте меня за это – а скажу. Не хотела вас расстраивать. Жалко мне вас. Вы как родные мне.
А н д р е й И в а н о в и ч. Говори, Аннушка, не мучай… Господи, неужели ещё что-нибудь!..
А н н а В а с и л ь е в н а. Сима нехорошо делает. Он с вашей невестой… Софьей Григорьевной… любовью занимается…
А н д р е й И в а н о в и ч. Что?.. что?..
А н н а В а с и л ь е в н а. Обманывает вас Софья Григорьевна с Симочкой… вот что!
А н д р е й И в а н о в и ч (кричит). Молчать! Вон!.. (Вне себя бросается к Анне Васильевне, она в ужасе жмётся к стене.) Вон из моего дома… Вон!.. Вон!..
Комната Симы наверху. Такая же низкая и мрачная, как комната первого действия, только гораздо меньше. На полу верёвки, оборванная бумага, несколько уложенных вещей. На столе охотничьи принадлежности: ружья, револьвер, нож, ягдташ. Паранька и Анна Васильевна завязывают корзину.
П а р а н ь к а. И что это за мода вышла, Анна Васильевна: на голове ляпушка, а тут рога… Смотреть нехорошо.
А н н а В а с и л ь е в н а. Завязывай, завязывай, после расскажешь.
П а р а н ь к а (завязывает). А то ещё на бульваре вчерась. Вот смех-то! Барыня, видать, богатая: чисто одета. Идти-то нельзя ей – так она по капельке щепетит, (показывает руками) так вот и щепетит, и щепетит…
А н н а В а с и л ь е в н а. Меньше бы ты по бульварам бегала – лучше было бы.
П а р а н ь к а (обиженно). Что уж вы, Анна Васильевна, разве я какая-нибудь мигульница? На Троицу-то, чай, всякий на бульвар выходит.
А н н а В а с и л ь е в н а. Сбоку-то, сбоку подтяни… Вот так. Ну, теперь хорошо. Давай вниз снесём, просторнее будет.
П а р а н ь к а (показывает на ружья). А эту страсть-то укладывать?
А н н а В а с и л ь е в н а. Нет, не надо. Пусть сам укладывает… Под низ подымай… вот так.
Уносят корзину. Пауза. Быстро входит Пётр Петрович, за ним Софья Григорьевна.
П ё т р П е т р о в и ч. Здесь не помешают.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Уйдёмте лучше… Я боюсь говорить здесь…
П ё т р П е т р о в и ч. У нас времени нет. Необходимо сейчас же всё решить.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Я, кажется, ни на что не способна… решайте сами…
П ё т р П е т р о в и ч. Я давно решил… А вы?..
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Не знаю… ничего не знаю… Всё у меня спуталось… я точно во сне или в бреду…
П ё т р П е т р о в и ч. Вы успокойтесь. Рассуждайте хладнокровно. Сегодня Прокопий всех отсылает в деревню для того, чтобы остаться с Андреем вдвоём. Вы знаете Андрюшу лучше меня. Прокопий в два дня заставит его согласиться на всё. Ведь так?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Да, заставит.
П ё т р П е т р о в и ч. Вы понимаете, что это значит?
