Герцог. (Разумно уточняет). Но вы же сказали, что это нечто совершенно примитивное.
Фокусник. Да, самая простая вещь на свете. Вот почему вы не станете смеяться.
Доктор. (Почти нервно). Ну и что вы хотите этим сказать? Что же мы станем делать?
Фокусник. (Уныло). Вы не поверите.
Доктор. И почему же?
Фокусник. Потому что это так просто. (Он резко вскакивает, еще держа чек в руках). Вы спросили меня, как я проделал последний трюк. Я расскажу вам, как проделал последний трюк. С помощью магии.
Герцог и Доктор, замерев, смотрят на него; но преподобный Смит делает шаг по направлению к столу. Фокусник набрасывает плащ на плечи. Этот жест, сигнализирующий об уходе, заставляет и Доктора сдвинуться с места.
Доктор. (Нервно и зло). Вы и в самом деле решили, что можете взять чек и потом сказать, что все это была только магия?
Фокусник. (Разрывая чек на куски). Я рву чек и говорю вам, что это была только магия.
Доктор. (С суровой прямотой). Оставьте, ничего подобного не существует.
Фокусник. Нет, существует. Я молился, чтобы не знать о существовании этого.
Герцог. (Тоже встает). Ну, в самом деле, магия…
Фокусник. (Иронично). Да, ваша светлость, один из тех обширных законов, о которых вы нам рассказывали.
Он застегивает плащ на шее и поднимает свой мешок. В это время преподобный Смит становится между ним и дверью и задерживает его на мгновение.
Смит. (Тихо). Одну минуту, сэр.
Фокусник. Чего вы хотите?
Смит. Я хочу извиниться перед вами. Я говорю о поведении нашей компании. Думаю, было ошибкой предлагать вам деньги. Думаю, еще большей ошибкой было обманывать вас и называть происходящее горячкой. Я больше уважаю речи фокусника, чем речи медика. И те, и другие произносятся для того, чтобы одурачить; но ваши одурачивают только на минуту. Сейчас я скажу все простыми словами и с простыми христианскими мыслями. Вот бедный мальчик, который, может быть, сходит с ума. Подумайте, если б ваш сын находился в таком положении, разве вы не стали бы ожидать, что люди расскажут вам всю правду, которая может помочь?
Фокусник. Да. И я открыл вам всю правду. Идите и проверьте, поможет ли она вам. (Снова поворачивается, чтобы уйти, но менее решительно).
Смит. Вы прекрасно знаете, что она нам не поможет.
Фокусник. Почему нет?
Смит. Вы прекрасно знаете, почему нет. Вы разумный человек; и вы только что сказали это сами. Потому что он не поверит.
Фокусник. (С какой-то злобой). Ну, а кто-нибудь поверит? Вы поверите?
Смит. (С превеликим смирением). Ваш вопрос вполне понятен. Что ж, давайте присядем и поговорим об этом. Давайте свой плащ.
Фокусник. Я сниму свой плащ, когда вы снимете ваши покровы.
Смит. (Улыбается). Зачем? Вы хотите, чтобы я дрался?
Фокусник. (Жестоко). Я хочу, чтобы вы страдали. Я хочу, чтобы вы стали свидетельствовать перед собственной паствой. Я говорю, что это сверхъестественные явления. Я говорю, что они были сотворены духом. Доктор не верит мне. Он агностик и он все знает. Герцог не верит мне; он не поверит ни во что столь простое, как чудо. Но какому же дьяволу вы служите, если не верите в чудеса? Что значит ваше облачение, если оно не значит, что на свете существует нечто сверхъестественное? Что значит ваш проклятый воротник, если он не значит, что на свете существуют духи? (Перевозбужденный). Какого дьявола вы так разоделись, если во все это не верите? (Резко). Может быть, вы не верите и в дьяволов?
Смит. Я верю… (После паузы). Я хочу поверить.
Фокусник. Да. А я хочу разувериться.
Входит бледная Патриция, в одежде, подходящей непрофессиональной сиделке.
Патриция. Могу я поговорить с Фокусником?
Смит. (Тут же шагает к ней). Желаете видеть Доктора?
Патриция. Нет, Фокусника.
Доктор. Есть какие-то изменения?
Патриция. Я просто хочу поговорить с Фокусником.
Все уходят в сад или в другие двери. Патриция приближается к Фокуснику.
Патриция. Вы должны рассказать мне, как проделали тот трюк. Вы скажете. Я знаю, что вы скажете. О, я знаю, что мой бедный брат был груб с вами. Он груб со всеми! (Лишившись сил). Но он такой маленький, маленький мальчик!
Фокусник. Думаю, вам известно, что существуют вещи, которых мужчины никогда не откроют женщинам. Эти вещи слишком ужасны.
Патриция. Да. И существуют вещи, которых женщины никогда не откроют мужчинам Они тоже слишком ужасны. Но я здесь, чтобы все услышать.
Фокусник. Вы на самом деле утверждаете, что я могу говорить все что угодно? Как бы мрачно это ни было? Как бы ужасно, как бы отвратительно это ни было?
Патриция. Я прошла через многое, теперь меня ничто не испугает. Расскажите мне самое худшее.
Фокусник. Я скажу вам самое худшее. Я влюбился в вас, когда в первый раз вас увидел. (Садится, положив ногу на ногу).
Патриция. (Вздрагивает от удивления). Вы сказали, что я похожа на ребенка и…
Фокусник. Я солгал.
Патриция. О, это ужасно.
Фокусник. Я был влюблен, я воспользовался возможностью. Вы так легко поверили, что я был волшебником? Но я…
Патриция. Это ужасно. Это ужасно. Я никогда не верила, что вы волшебник.
Фокусник. (Пораженный). Никогда не верили, что я — волшебник!..
Патриция. Я всегда знала, что вы — человек. Что вы — мужчина.
Фокусник. (Делает все, что в силах актера, чтобы выразить страсть). Я — мужчина. А вы женщина. И все эльфы отправятся в свою страну, а дьяволы — в ад. А вы и я выйдем из этого огромного вульгарного дома и поженимся… Сегодня все в этом доме сошли с ума, кажется. Что я говорю? Как будто вы выйдете за меня замуж! О Боже!
Патриция. В первый раз вы утратили уверенность.
Фокусник. Что такое?
Патриция. Я хотела привлечь ваше внимание к тому факту, что вы предложили сделку, а я согласилась на нее.
Фокусник. О, это ерунда, ерунда. Как может мужчина жениться на ангеле, кроме того — на леди. Моя мать была леди, она вышла замуж за умирающего скрипача, который бродил по дорогам, и эта смесь сыграла дурную шутку с моим телом и душой. Я все еще вижу, как моя мать готовит пищу в дешевых доходных домах — и дома становятся все дешевле, штопает белье — и глаза становятся все слабее. А ведь она могла носить жемчуга, если б захотела принять разумное решение.
Патриция. И она могла бы выращивать жемчуга, если б захотела стать устрицей.
Фокусник (серьезно). В ее жизни мало было радостей.
Патриция. В любой жизни их мало, очень мало. Вопрос в том, каковы радости. Мы не можем превратить жизнь в сплошное удовольствие. Но мы можем выбирать те удовольствия, которые достойны нас и наших бессмертных душ. Ваша мать сделала выбор, я тоже.
Фокусник. (Потрясенный). Бессмертные души! И если я преклоню колени, чтобы молиться на вас, все вокруг станут смеяться — да и вы сами.
Патриция. (С хитрой усмешкой). Ну, я думаю, вот так будет куда удобнее. (Садится рядом с ним на домашний манер и продолжает говорить). Да. Я сделаю все, что сделала ваша мать, не так хорошо, конечно; я буду штопать шляпу Фокусника (а шляпы штопают?) и готовить Фокуснику обед. Кстати, что на обед у фокусников. Всегда золотые рыбки, наверное…
Фокусник (со стоном). Морковь.
Патриция. И разумеется, это только сейчас пришло мне в голову, вы всегда можете доставать из шляпы кроликов. Как это экономично! Как вы готовите кроликов? Герцог всегда говорит о тушеном кролике. Мы будем настолько счастливы, насколько заслуживаем. Мы по крайней мере будем доверять друг другу и у нас не будет никаких секретов. Я настаиваю на том, чтобы знать все ваши фокусы.
Фокусник. Я не знаю, кажется, на каком я свете.
Патриция. А теперь, раз уж мы собираемся быть такими открытыми и свободными, почему бы вам не рассказать, каким реальным, практическим, ловким способом вы сотворили последний трюк.
Фокусник. (Встает, застывая от ужаса). Как я сотворил последний трюк? Я сотворил его с помощью дьяволов. (Яростно обращается к Патриции). Вы поверили в фэйри. А сможете вы поверить в дьяволов?
