Михаил Лермонтов - Том 5. Драмы

Пусть так! — возьми назад, возьми
Ты дружбу глупую — всё кончено меж нами,
Я никогда не дорожил людьми,
Тем боле гордецами!
А чем же лучше ты меня!
Тем, что беснуешься, кричишь ты без разбору.
А я, рассудок свой храня,
Немного говорю, да в пору!..
Чем виноват я, что жена
Тебе немного неверна…
С такою совестью измученной и грозной
Тебе бы в монастырь, — а уж влюбляться поздно.
А хочешь ты купить прощение грехов,
Молчи, терпи…

О нет! Я не таков!..
Я не стерплю стыда и оскорбленья
При первом подозренье.
Тебе я это уж сказал —
И всё ж ты на нее бесстыдно клеветал!
Но я открыл глаза… и будешь ты наказан,
Да, — совестью моей не так еще я связан,
Как ты, быть может, полагал.

Твоих угроз я не пугаюсь, право!

Посмотрим! помнишь ли, советник мой лукавый,
Второе сентября 7 лет тому назад…

Что ж, помню.

Очень рад.
Я стану говорить короче.
Дольчини, ты и Штраль, товарищ твой,
Играли вы до поздней ночи,
Я рано убрался домой,
Когда я уходил, во взорах итальянца
Блистала радость; на его щеках
Безжизненных играл огонь румянца…
Колода карт тряслась в его руках,
И золото пред ним катилось — вы же оба
Казались тенями, восставшими из гроба.
Ты это помнишь ли?..

Ну что ж.

Сейчас
Я кончу мой рассказ.
Пред вашим домом утром рано
Дольчини был найден на мостовой
В крови, с разбитой головой;
Вы всех уверили, что пьяный
Он выскочил в окно, —
Так это и осталось! но
Волшебной сказкою меня не обморочишь
И кем он был убит, скажу я, если хочешь!

Ты доказать не можешь ничего.

Конечно! вот письмо. Кто написал его?

Злодей, ведь я погиб…

Твой друг мне проигрался
И отдал свой бумажник — в нем
Нашел я этот клад… Кто в дураках остался?
Ты мне хотел вредить… за зло плачу я злом.

Помилуй, сжалься, я твой раб отныне,
Конечно, что уж делать, согрешил,
Но я клянусь…

Какой святыней?

Я уж раскаялся.

А! Плачешь, крокодил!

(В сторону) Одно осталось средство для спасенья.
(Громко) Постой, смотри… вот шкаф и от него ключи,
Там тысяч пятьдесят — с условием, молчи!
Тебе всё, всё мое именье!

Ха, ха, ха, ха, смешное предложенье!..

Не хочешь?

Я богат.

Он прав, но если так,
Я остаюсь при первом мненье.

Что? Что?

Я просто был дурак,
Что испугался. — Докажи сначала,
Что я солгал… да, — докажи сперва,
Что мне вредить имеешь ты права,
И что жена тебе не изменяла,
Ты муж, каких на свете мало,
Всем верил! прежде мне,
Потом проказнице жене;
С тобой, я вижу, надо осторожно…

Изволь, тебя утешить можно.
Ты знаешь Оленьку — она,
Бедняжка, в князя влюблена.
Он для нее езжал ко мне, меж ними
Что было, я не знаю, только всё
Упало на жену, намеками своими
Ты очернил ее!
Но я хотел знать правду… и не много
Трудился — Оленька призналась: строго
Я поступил, — но требует нужда,
Она мой дом оставит навсегда.

Сама призналась?

Да!

Заставили признаться!

Сама!..

Не может быть! уговорить легко!

Мне любопытно знать, как может далеко
Такая дерзость простираться.

Я милости прошу — минут чрез пять
Князь будет здесь — дай слово не мешать.

В чем?

Ради бога!

Про жену ни слова.

Пусть ни гугу!

Посмотрим, это ново,
Последнее то будет шельмовство.
Песнь лебедя… а там к расчету.

Заплатишь, милый, за охоту
Знать верх искусства моего.

Он скоро будет… кажется, идет,
Нет — если он не будет — право,
Злой дух меня толкнет
С ним заключить расчет кровавый.

Насилу! кажется, еще на этот раз
Судьба меня спасти взялась.

Князь, поздно, поздно что? Откуда?

Я был в театре.

Что дают?

Балет.

А я про вас здесь слышал чудо
И верить не хотел.

Конечно, не секрет?

Сказать бы рад — да мудрено решиться,
Не вздумали бы рассердиться.

За правду не сержусь — а если ложь,
На вас сердиться мне за что ж?

Люблю за это нашу молодежь,
Рассудит прежде, после скажет;
Бывало, нам ничто язык не свяжет.
Врут, хоть сердись, хоть не сердись,
Зато и доврались!

Да что ж вы про меня узнали?

Да! вот что! бедная, ее вы наказали
За жертвы, за любовь… люби вас, шалунов,
Потом терпи, кто ж виноват, она ли?
Ан нет! Чай, сколько просьб и слов,
Угроз и ласк, и слез, и обещаний
Вы расточили перед ней,
И всё зачем? из сущей дряни
Повеселиться пять, шесть дней.
Прекрасно, князь, прекрасно.
Скажите-ка: она вас любит страстно?
Вы долго волочились!.. о, злодей!..

Позвольте хоть узнать, о ком вы говорите?

Не знает! О, невинность! Посмотрите,
Какой серьезный вид и недовольный взор,
Да я не знал, что вы такой актер;
А для кого, скажите-ка по чести,
Езжали вы к нему так часто в дом,
А кто с утра ждал под окном,
Как вы проедете… уж я на вашем месте
Теперь, когда открылося, когда
Она без крова, жертвою стыда,
Осуждена искать дневного пропитанья,
Уж я женился бы… хотя б из состраданья.