— Муж? — спросил он тихо.
— А? Нет, это напарница просила подменить…
Она ответила неуверенно, еще не придя в себя от разговора, и Данила понял, что она соврала.
На экране пошел клип то ли Сташевского, то ли Осина. Света снова села рядом. Возникла неловкая напряженная пауза.
— Не нравится он мне, — вдруг сказал Данила.
— И мне не нравится. — Она улыбнулась и прижалась к нему. — А ты где служил? — почему-то спросила она.
— В стройбате. Дороги чинил, — сказал он и неловко поцеловал ее.
Темнело рано. В теплом свете вечернего солнца ее грузовой трамвай проехал по мосту через Малую Неву. Она тихо улыбалась, задумчиво глядя вперед. Громыхал трамвай.
Данила сидел перед телевизором, плотно сжав зубы. Громко играла музыка. На экране мужчина в одежде палача хлестал пристегнутую цепями к кровати обнаженную женщину.
Данила достал с полки альбом, открыл его. Там тоже оказались только фотографии истязаний. Следующий содержал живописные разных времен иллюстрации к произведениям де Сада.
Он посмотрел на большую собачью будку в углу комнаты, потом на фото женщины в будке.
В шкафу он нашел кожаный ошейник с цепью и многохвостную плетку.
Света шла из парка по вечерним почти пустым улицам Петербурга.
Щелкнул замок, и она вошла. Данила сидел на полу, окруженный альбомами и всевозможными странными предметами туалета из черной кожи.
— У тебя нет мужа, — тихо сказал он и посмотрел ей в глаза.
Она растерялась:
— Понимаешь, Данила. Это игра. Это как игра. Мы все играем во что-нибудь. Придумываем. Вот так и здесь, — говоря, она присела к нему. — Вот ты во что любил играть в детстве?
— В хоккей. — Он смотрел ей прямо в глаза.
Она совсем растерялась:
— Я не это имела в виду совсем… Я…
— Ты обманула меня.
— Я не обманывала тебя, Данила… Муж у меня и правда есть. Могу паспорт показать.
— Ты сказала, что у тебя собака погибла.
Света опустила глаза и заплакала:
— Прости меня, Даня. Прости.
Он не ожидал этого и в свою очередь растерялся.
— Обещай мне, что этого не будет.
Она кивнула и прильнула к нему.
— Я скоро денег получу. Уедем.
К служебному входу в БКЗ «Октябрьский», где уже толкалась обычная питерская околомузыкальная тусовка, подкатила средней крутости иномарка. Из задней двери бодро выпрыгнул тележурналист и в сопровождении двоих крепких парней быстро взбежал на крыльцо, приветливо кивнув узнавшим его фанам.
Данила сидел на корточках и курил. Когда тележурналист вошел внутрь, он зашел в кассу и купил билет.
На концерте он стоял внизу, но не у самой сцены, где толпа. Он не танцевал, как большинство других, но тянул шею и чуть улыбался, не зная об этом. Ему очень нравилось и уходить не хотелось. Он посмотрел на часы и стал пробираться к выходу.
Шишкоголовый урод открыл первую дверь отмычкой. Вторая была металлической.
— Звони, — тихо сказал Данила второму, маленькому.
Тот нажал на звонок. Первый достал пистолет. Зазвенел ключ в металлической двери.
— Кто там? — крикнул хозяин, распахивая дверь, и уперся лбом в ствол.
— Тихо, гад, — сказал первый. — На пол.
Не успевший закрыть рот хозяин сел на пол, с ужасом глядя на пистолет. Все трое вошли.
В задней комнате его привязали к стулу.
— Тебя как звать? — спокойно спросил Данила.
— Степа, — с надеждой глядя на него, сказал хозяин.
Первый бандит нервно ходил по комнате. Второй тихо сидел в углу.
— Ты, Степа, не бойся. Мы тебя не тронем. Ведь ты поможешь нам?
Степа с готовностью кивнул.
— Ты сам-то кто?
— Режиссер.
— Я вообще-то режиссеров не люблю.
— Да пидоры они все, — зло сказал первый.
— Но я тебе обещаю, что тебя здесь пальцем никто не тронет. Ты успокойся. Хорошо? Ты ведь гостей ждешь? Правда? Какой у него номер трубки?
— 920–16–40,— с готовностью ответил Степа.
— Вот я сейчас наберу его, а ты скажешь, что тебе на два часа надо срочно уехать. Куда ты можешь уехать?
— На съемки.
— Вот, на съемки. А здесь будет Данила. Данила — это я. Он встретит, и все такое. А я через два часа приеду. Понял? Все хорошо сделаешь? Ведь правда?
— Если что не так, сука, я тебе в глаз выстрелю, — сказал первый бандит. Он по-прежнему нервно ходил взад-вперед, как тигр в клетке.
— Заткнись, урод! — тихо сказал Данила. — Ну, давай? — снова обратился он к Степе и набрал номер. — Только не волнуйся!
— Аллё, Ваня! Это Степа! Слушай, мне надо на два часа отъехать на досъемки! Тут будет Данила, он тебя встретит… Что? Слышно плохо… Стажер мой. Да, классный… Что? А, ладно… Ну, до встречи!
— Вот и хорошо. А я слово держу.
— Он сказал, что будет не один, — сказал Степа, доверчиво глядя на Данилу.
— Блядь! Говорил я, гнилое дело, — воскликнул первый бандит.
— Заткнись, я сказал, — и после паузы: — Значит, так. Слушай мою команду. Я встречаю. Что бы ни случилось, не выходить. За него, — Данила кивнул на Степу, — головой ответишь, — сказал он, обращаясь к маленькому, который по-прежнему спокойно сидел в углу.
— Кто там? — спросил Данила.
— Свои, — крикнули из-за двери.
Данила щелкнул замком.
— Иван, — сказал телерепортер, бесцеремонно входя в прихожую. — Степа вернулся?
— Не… звонил только, — пробубнил Данила, ошалело глядя на шумную толпу музыкантов, ввалившихся вслед за Иваном.
— Борис, — сказал Гребенщиков.
— Данила.
— Привет, — сказал Бутусов.
Остальные что-то говорили, но он не слышал. Многих он узнал по фотографиям, многих не узнал. Кто-то сунул ему пакет с бутылками.
— Поставь в холодильник.
— Ботинки снимайте! — крикнул Иван. — А то Степа повесится.
— Сюда проходите! — позвал Данила и открыл дверь в гостиную.
Бутусов по-хозяйски присел к музыкальному центру, выбрал СО и поставил.
— Тащи стаканы, чего стоишь? — крикнул Иван.
Настя уже доставала что-то из холодильника. Данила принялся суетливо рыться по ящикам.
Когда грохнула музыка, шишкоголовый бандит вздрогнул и прошел к двери, держа наготове пистолет:
— Вот, блядь, попали, — сказал он и истерично заходил по комнате.
Степа с заклеенным ртом испуганно смотрел на него.
— А правда говорят, что Иван с вас деньги берет? — робко спросил Данила Настю Полеву.
— Да нет, ты чё… Он товарищ наш еще по Свердловску, — сказала она и потащила какую-то закуску в комнату.
Данила понес стаканы.
В комнате дело шло полным ходом. Открывали пиво, бутылки. Многие расселись на полу. Орала музыка. На Данилу уже никто не обращал внимания. Он присел к столу и, глупо улыбаясь, смотрел. Потом встал и вышел.
— Сколько их там? — спросил нервный.
— Человек десять. — Данила что-то соображал.
— Надо валить всех пидоров и сваливать. Три ствола у нас. Отход есть.
— Да. — Даня выдержал паузу. — Сидите тихо, — и вышел. В коридорчике достал свой самодельный, проверил барабан и встал на пороге гостиной.
— Данила, давай к нам, — позвал уже пьяный Иван.
— Сейчас я, — сказал он и снова вышел.
— Ну что? — спросил нервный.
— Идем! Пушку дай, проверю.
Нервный протянул пистолет.
— В патроннике? — спросил Данила и, не дождавшись ответа, выстрелил в маленького. Тот сразу упал.
— Аа… — только и успел сказать нервный и тоже упал как подкошенный.
Степа дернулся, безумно выпучив глаза.
— Тихо, тихо, тихо, — сказал Данила, присев к нему. — Мы же договорились.
Он достал у нервного телефон.
— Позвони себе домой, спроси Ваню и скажи, что задержишься. Хорошо? — Данила освободил рот и развязал Степе руки. — Все, все кончилось. Проблемы будут теперь только у меня. Если мне поможешь, никто и не узнает. Ведь это ты должен был так лежать. Спросят, скажешь: все как обычно. Пришли, погудели и ушли. Никого не видел. Хорошо? — Степа обалдело кивнул. — Ну вот. Я вообще-то режиссеров не люблю. Но ты ничего, хороший парень. И друзья у тебя… Слушай, а у тебя «Крылья» «Наутилусов» есть?
