— Это? — глухо спросил тип изнутри.
Сара–Джейн подозрительно посмотрела на вяло поникшую бледную макаронину и отрицательно покачала головой.
— Это?
Что‑то похожее на свежий побег, ядовито–зеленый и дурно пахнущий.
— Не думаю, — сказала она.
— Это?
— Пожалуй, годится, — решила она.
Резиновый шланг, на вид достаточно прочный, пополз из окна, сворачиваясь в бухту у ее ног.
— Довольно? спросил чужой, выглядывая из окошка.
— Даже много, — сказала Сара–Джейн. — Хватило бы и пяти метров.
Излишек шланга тут же втянулся в машину. Сара–Джейн округлила глаза: во дают!
— Садитесь в машину, — сказала она.
Ну и гостей привезет она на ферму! Держись, мамуля!
— Эмигранты, что ли? — спросил папа.
— Туристы, — откликнулась мама, нарезая хлеб.
— Уж не знаю, каким ветром их занесло в нашу глушь.
— Может, они природу любят? — вставила Сара–Джейн.
Она на минутку заглянула на кухню, чтобы поглядеть, как идет подготовка к ужину. Мина обиженно надулась: она чистила картошку, пока Сара–Джейн занимала гостей светской беседой.
— Недоумки, — фыркнул папа. — Ты видела, как они одеты? Розовый шелк, бусы какие‑то, перья — это в наших‑то местах! Куда там, любители природы!
— Судя по их лицам, отдых на свежем воздухе им не повредит, — миролюбиво сказала мама. — Не ворчи, Бен: они не по собственной воле оказались у нас. Если бы Сара–Джейн не помяла их машину…
— Пожалуй, я пойду к гостям, — Сара–Джейн предусмотрительно ретировалась.
Иностранцы чинно сидели на диване в гостиной: спины прямые, плечи расправлены, руки сложены на коленях.
— Монументы, — пробормотала Сара–Джейн.
— Добрый вечер! — хором произнесли они при ее появлении.
— Лучше не бывает, — устало сказала она. — В шестой раз здороваемся! Довольно! У нас это делают всего раз в день, запомнили?
— Благодарю, — сказал глава иностранной семьи. — Обычаи. Манеры. Очень интересно. Вы знать — учить!
— Я? — удивилась Сара–Джейн. — У меня с манерами не очень… Иу, что вам сказать?.. Сейчас ужинать будем — пальцами в тарелки не лезьте. Локти на стол не ставьте. Не чавкайте…
— О? — заинтересовалась иностранная мама.
— Не чавкайте. Чав–чав–чав, — показала Сара–Джейн.
— Чафф–чафф–чафф! — радостно повторило чужеземное дитя.
— Молодец, — похвалила Сара–Джейн. — Больше так не делай.
— Ужин! — пропела Мама из кухни.
— Пошли, — скомандовала Сара–Джейн гостям, вежливо пропуская их вперед.
Они послушно протопали в столовую. Дитя тихо почавкивало на ходу, спешно заучивая, как делать нельзя.
— Вам, должно быть, привычнее японская кухня, — извиняющимся тоном сказала Мама. — У нас еда простая. Вот цыпленок. Картошка. Кукуруза. Салат. Все свежее. Кушайте, пожалуйста.
— Тсы–пленокк, — задумчиво повторил иностранный папа.
— Пожалуйста, — предупредительно сказала Сара–Джейн. — Вам ножку? Крылышко?
— Тсы–пленокк! — упрямо повторил гость.
— Да дай ты ему этого цыпленка! — не выдержал Папа.
— Целого? — удивилась Сара–Джейн.
— Может, он голодный! Видишь, какой синюшный?
Мина тихо прыснула.
— Ти–хо! — шикнула на нее Мама.
— Попробуйте кукурузу, — любезно предложила она гостье.
Сара–Джейн бухнула цыпленка в тарелку иностранца и огляделась: за кем еще поухаживать?
Чужое дитя, совершенно освоившись, лопало оладьи с сиропом, тщетно стараясь не чавкать.
— Пальцы не облизывать! — заговорщицки шепнула ему Сара–Джейн.
Дитя грустно посмотрело на нее, перевело взгляд на Мину и повеселело: Мина уничтожала оладьи, самозабвенно чавкая и поминутно облизывая пальцы.
— Вон отсюда! — негодующее прошипела Сара–Джейн младшей сестре.
— Мы пошли! — крикнула Мина, сдергивая с табурета чужое дитя.
Иностранные родители обеспокоенно посмотрели им вслед.
— Не волнуйтесь, — сказала им Мама. — Дети прекрасно поиграют. У Мины есть чудесные иг рушки.
Папа кашлянул.
— Я насчет машины хотел, — начал он. — Завтра я съезжу в город и привезу механика.
— Помощь? — понимающе спросил гость. — Не надо. Вызвана. Скоро будет.
— Да? Ну, тем лучше, — сказал Папа. — А пока вы у нас погостите. Воздухом подышите, молочка попьете. Захотите — на рыбалку сходим. Не возражаете?
Гости не возражали.
— Вот и славно, — сказала Мама, вставая из‑за стола. — А кто поможет мне с посудой?
Сара–Джейн заглянула в кухню: мамы, своя и иностранная, мыли посуду. Чужеземке этот процесс явно нравился.
— Господи, как хорошо! — расслабленно вздохнула Мама, глядя на быстро растущую стопку чистых тарелок. — Вот бы вы погостили у нас подольше!
Чужая мама молча улыбнулась, не переставая неловко, но старательно полоскать тарелки. В клеенчатом фартуке и резиновых перчатках она уже не казалась такой чужой.
— Я буду! — поспешила она заявить, видя, что Мама берет в руки посудное полотенце.
— О, сколько угодно! — радостно сказала Мама.
Сара–Джейн покрутила головой, отступила в коридор и столкнулась с Папой.
— Послушай, дочка, — спросил он, пытаясь спрятать за спиной то, за чем ходил к буфету. — Разве у них в машине есть радиотелефон?
— Не знаю, — сказала Сара–Джейн. — Ты почему спрашиваешь?
Папа пожал плечами.
— Он сказал, что уже вызвал помощь, а к нашему телефону не подходил. Вот я и подумал: должно быть, у них в машине есть радиотелефон.
— Может быть, — сказала Сара–Джейн. — Я не заглядывала внутрь и не видела, что у них там есть.
Она подумала и поправила себя:
— Знаю только, что у них в салоне есть целая бухта резинового шланга.
— Это еще зачем? — удивился Папа.
— Почем я знаю? — Сара–Джейн еще немного поразмыслила. — Может, он водопроводчик?
Папа не нашелся, что ответить, растерянно кашлянул и прошел на веранду.
Сара–Джейн прислушалась: тихо звякнуло стекло, забулькала жидкость.
— Сигару — произнес Папин голос.
Тут все в порядке. А где эта вредина Мина и мелкая иностранка? Точно, в комнате Сары–Джейн: шепчутся и противно хихикают, склонившись над альбомом семейных фотографий.
— Мина! — строго сказала Сара–Джейн. — А ну, брысь отсюда!
— Посмотри, — невозмутимо сказала Мина, протягивая сестре плотный квадратик. — Это Жу. Она снялась перед самым отъездом.
— Кто это — Жу? — непонятливо спросила Сара–Джейн, разглядывая картинку: зеленого цвета меховая зверюга тесно обхватила человечка с голубым лицом — не то обнимает, не то скушать хочет.
— Жу — это она, — нетерпеливо пояснила Мина. — Неужели не узнаешь?
Сара–Джейн подняла глаза с картинки на маленькую иностранку. Точно, она. Во всяком случае, физиономия такая же голубая.
— А рядом кто? Кузен?
— Скажешь тоже! — возмутилась Мина. — Не видишь, это собачка! Или кошечка… Жу называет ее просто «Муф».
— Муф, — кивнула Жу.
— Ясно тебе? Муф! — повторила Мина, отнимая у Сары–Джейн картинку. — Жу мне на обороте свой адрес напишет. Я ей свой уже дала.
— Ну–ну, — сказала Сара–Джейн. — Подружки! Чтобы через полчаса вашего духу в моей комнате не было!
Через заднюю дверь она вышла в сад. Чужая машина стояла там, сверкая в лунном свете, как начищенное серебро.
Саре–Джейн показалось, что мимо машины, затемнив ее сияние, скользнула тень; она насторожилась было, но тут же догадалась, что это може быть: просто мужчины на веранде дымят сигарами Еще ей чудилось тихое гудение. Сара–Джейн прислушалась, но уловила только умиротворенный голос Папы:
— В другой раз приезжайте запросто, приглашал он.
— Ну вот, — пожала плечами Сара–Джейн. — Похоже, будем дружить семьями!
Утром неожиданно выяснилось, что машина гостей в полном порядке.
— Вот это сервис! — уважительно сказал Папа. Он не очень удивился: если у потерпевшего был радиотелефон, то у механика вполне мог быть вертолет.
— Дирижабль, — рассудительно поправила его Мама. — Вертолет мы бы услышали.
Сара–Джейн вспомнила, как ночью выходила в сад, и сказала:
— Ее привидение починило.
— Какое привидение? — с острым любопытством спросила Мина, на минутку переставая горестно всхлипывать.
— Какое, какое, — передразнила ее Сара–Джейн. — Страшное: у–у-у!
Мама укладывала в корзинку провизию на дорогу. Чужой папа стоял рядом, следя за ее действиями с большим одобрением. Сверху Мама аккуратно поместила сверток в вощеной бумаге.
— Цыпленок, — заговорщицки сказала она чужому папе.
— Бренди, — еще более заговорщицки шепнул Папа, передавая гостю непочатую бутылку.
С крыльца доносился отчаянный скрежет: иностранная мама яростно полировала закопченный чугунный котелок. Все другие сколько‑нибудь нуждающиеся в чистке металлические предметы она уже надраила, но с котелком не успевала, и оттого была печальна.
