Виктор ФЕДОРЧУК
ДВЕ РОДИНЫ
Стихи
Санкт-Петербург
2015
ББК 84 Р7
Ф33
Федорчук В.Н. Две родины: Стихи. – СПб: Изд-во Политехн. ун-та, 2015. – 40 с.
В сборник включены два цикла стихотворений («Две родины», «Эволюция жизни»), а также отдельные стихи (разделы «Разговор с Создателем» и «Завещание»), написанные после 1998 г. и не включавшиеся в предыдущие сборники автора.
В.Н. Федорчук – автор стихотворных книг: «Брезозор. Стихи периода лёгкой смуты» (СПб, 1997), «Стекло. Стихи о частности» (СПб: Лицей, 1999), «Речка Устья. Стихотворный рассказ об одной русской местности» (СПб: СПбГПУ, 2003, 2008), «На берегу несинего моря. Поэма» (СПб: СПбГПУ, 2007), «После зимы. Стихи разных лет» (СПб: СПбГПУ, 2007), «Надежда была. Стихи 1988–2010 годов» (СПб: СПбГПУ, 2013).
Оригинал-макет и оформление Е.В. Ершовой
© Федорчук В.Н., 2015
© СПбГПУ, 2015
ДВЕ РОДИНЫ
Цикл стихотворений
Вступление
Две родины судьбою мне даны,
Какую предпочесть – не знаю:
Великий город на краю страны?
Деревню в среднерусском крае?
Две родины… Непросто их сравнить.
Они различны, но едины:
Ведь я – един, хоть и заметна нить,
Делящая судьбу посередине.
Две родины… Я говорил о них
Когда-то в двух почти невидных книгах,
Которые, как два снопа ржаных,
Лежат зачем-то в разных ригах.
И вот, робея, всё же я начну
О родине рассказ недлинный –
Не о стране (как мне узнать страну?!),
О частной родине –
Двоящейся,
Единой.
Триумфальные арки и площадь Искусств
Триумфальные арки
Я не любитель триумфальных арок
И монументов, славящих войну:
У всех побед военных слишком ярок
Цвет крови, пролитой за чью-нибудь вину.
Я чту людей, погибших за отчизну
(Кто – на войне, кто – от дурных властей),
Но жертв бессчетных вычисленные числа –
Препятствие для гордости моей.
Нужны для памяти и кладбища, и шпили;
Хранит мой город символы побед.
Мы два нашествия ужасных отразили,
Но шествий наших тоже виден след.
Что нам важнее в памяти сражений?
И только ли победы так важны?
Цена побед и опыт поражений
Пусть нам помогут избежать войны.
Победители
Городу Петербургу
Я знаю тех, кто время победил,
И овладел почти чужим пространством.
Они потратили запас душевных сил,
Не натворив безвременных могил,
Не совершив иного окаянства.
Победа им по-прежнему даёт
На ниве новой молодые всходы;
И победители идут вперёд,
Туда, где новый молодой народ
Готов принять их творчество свободно.
Мой город был убежищем для них,
Жилищем или пунктом пересадки.
Те люди – крылья, чтоб для дел простых
Нам не терять в житейских кладовых
Когда-то принятой божественной осанки.
Их в городе значительно видней,
Чем там, где горизонт земли просторней.
Создатели мелодий, книг, идей,
Картин, спектаклей, зданий, площадей
Мне помогали жить среди людей
Правдивей, легче и свободней.
Почёт и слава граду моему:
Его богатств я благодарный зритель.
Он победителей не гнал во тьму,
Он им собратом был, и потому
Мой город – тоже победитель.
2. На трибуне и вдали от неё
На трибуне
Те слова, что нам часто с трибун говорят,
Год за годом, и круг за кругом,
Понимаешь однажды: это – наряд,
Чтобы выглядеть искренним другом.
Это даже вчера уже было старо,
Это платье давно износилось:
Ведь про это когда-то сказал Фигарó,
Насмехаясь над властью и силой.
На трибунах не ведают даже того,
Что давно уже многим известно,
Но там делают вид, что с поста своего
Слышат голос правдиво-небесный.
Обещают с трибуны для родины всей
Жизнь такую, как в телевещании.
Правда, много придётся истратить людей,
Чтоб исполнить своё обещание.
Ну а если исполнить не выйдет никак,
Значит, враг помешал заграничный...
Коль трибуну другой оседлает простак,
То навряд ли он выше поднимет наш стяг,
Грабли старые пробуя лично.
Призрак
На трибуне и просто в народе,
Заражая умы и сердца,
Бродит призрак такой… что-то вроде
Чуть подвыпившего молодца.
Он к суровой борьбе призывает,
Говорит (хоть не сразу поймёшь)
О спасении отчего края,
Почему-то вдруг вынимая
Из-за пазухи финский нож.
Он о Силе, о Почве, о Славе,
О народной стихии шумит,
О могучей и вечной державе…
Громко так, будто жестью шершавой
Обшивает заброшенный скит.
Голос гонит к намеченной цели
И для призрака вечно живой:
Чтобы мы обеспечить сумели
Гибель тех, кто понять не посмели
Прелесть жизни в сугробах зимой.
Кто поверит, что призрак вещальный
От кого-то спасает страну,
Тот за родину примет начальство,
За успехи – простое бахвальство,
А за способ любить – лишь войну.
Да и нет
Пускай Россия будет шалой,
Разгульной, пьяной, заводной,
Усталой, бедной и отсталой,
Но лишь бы всё-таки живой.
Пускай живёт лихим обманом,
Не веря свету своему,
Пусть зарастёт глухим бурьяном,
Проросшим из безумных смут,
Пускай её оставят силы,
Пусть будет бредить в тяжком сне…
Да, и такой, моя Россия,
Ты всех краёв дороже мне.
Скажу – спасибо за науку…
Но если вдруг не мне, а внуку
К виску приставишь пистолет,
Тогда – не так!
Тогда – нет. Нет!
Мой круг
Мой круг прекрасней всех иных.
Не все они – мои друзья,
Но в годы трудные на них
Надеюсь часто я.
Подробней был бы мой рассказ,
Когда б стал молодым.
Отчизна там, где любят нас –
Поэтом сказано. Я с ним
Согласен. Жаль, что многих нет
Из тех, кто раньше жил.
Но и сегодня прошлый свет
Мне прибавляет сил.
Сегодня, как тогда, я рад,
Что жил среди таких людей,
Где не в почете маскарад,
Где прямо, честно говорят
О родине своей.
Кто был со мною, тот храним
В моей душе. И так скажу:
Я об отчизне – и по ним,
И по себе сужу.
_____________
Да, и такой, моя Россия… (А.А. Блок).
Отчизна там, где любят нас (М.Ю. Лермонтов).
Стихи о счастье
Моей семье
О чем печалиться, о чем скорбеть,
Когда несчастий нет, и нет войны сегодня?!
Что мне желать? Всё есть в моей судьбе
(На что я ныне оказался годен).
Мою любовь все возвращают мне –
Жена, и дочь, и внук мой добрый.
Бывают бури – только не в семье,
А лишь на родине, хронически хворобной.
Но если родина – не вся страна моя,
А лишь семья, земля и трепетанье листьев,
То в ней, конечно, тоже счастлив я,
В богатстве сказочном не ведая корысти.
3. Лес и степь
Лес и степь
Природа родины – предмет не для суждений.
Любуйся ею или действуй заодно.
Но как нам быть, когда в краю родном
Так много слишком крайних завихрений?
То – лес, то – степь…
То верим в дух, то – в тело,
То – доброта, то – злоба и стрельба.
Различны мы: то труд и похвальба,
То жизнь идёт как будто бы без дела.
Давно привыкли к разнице заметной
Степи и леса: так живём давно
(В лесу берём бревно, в степи – зерно).
Вся эта смена кажется бессмертной,
Пока и лес, и степь не станут как одно.
Берег без пашен
Как земля велика и пустынна!
Может быть, мы ещё не пришли?
Где же мы? Мы на Волге старинной…
Что-то мало здесь пашут земли.
Может быть, мы войну проиграли,
И мешает чему-то наш враг?
Нет, мы время своё потеряли
И сейчас тоже действуем так.
Едешь, едешь, а берег – без пашен:
Луг, деревня, вот – церковь, вот – лес…
Всё знакомое, прежнее, наше,
Лишь крестьянин почти что исчез.
Новая деревня?
Одинокий петух
над пустынной деревней
Потерявшимся путником
в небеса голосит.
Век вчерашний потух,
всё, что было здесь прежде,
Отцвело жёлтым лютиком,
воскресить не проси.
Всё, что было – не будет,
а иное еще не настало;
Мы пока лишь о древнем
