Как вольнодумцы-гверильясы, Адепты пятьдесят восьмой По мою душу точат лясы И обшивают ложь тесьмой... Неповоротен, как верлибр, Мне метит в лоб большой калибр, Что поднял тихий ангелок (И ворошиловский стрелок). Браток, где ж вольные хлеба? Пальба. Пальба. Пальба. Пальба.
Тропинку проторив лихую, Я ухожу... Ступайте к ***. В паху колючки, в ягодице... Мой мех на шапку не сгодится. Я - плотояден. Простокваша Для вас, не для таких, как я. Моя душа - душа не ваша. Моя судьба - судьба моя.
9 октября 1983 года
81.
Т. К. Россиянские игрушки: То раденье, то погром... Я орудую в избушке То пером, то топором.
Видел ангела и беса. С Достоевским чай варил... Злоречивого балбеса Бог поэтом сотворил.
Стырив тютчевский чинарик, Затянусь на полный вдох... Керосиновый фонарик Почадил, да и подох.
Тяжко мне и худо, братцы.. Растоплю вещунью-печь: Надо бы в избе убраться, Да пожрать чего испечь.
Деревенские работы, Незатейливый уют Прогоняют прочь заботы, Душу греют и поют.
Ленинградских чистоплюев, Кукловодов рабьих склок Презираю, словно Клюев, И жалею, будто Блок.
Эмигрировав из клира Потом пахнущих творцов, В огород повешу лиру, Как скворечник для скворцов...
18 сентября 1983 года
82.
ПОЭТАМ ПРОКЛЯТЫМ
...Мещанская драма. Холуйский смешок. Судьба Мандельштама Барак и мешок. Морщины. Седины. Скандальная гнусь. Гортанью Марины Пред Богом клянусь. Партийных буржуев Имперские сны. Бугаев и Клюев Молитесь за ны. Как майская пчелка, Зароюсь в песок. Ахматовой челка Щекочет висок. Подобие знака Мне выжег палач. Шаги Пастернака. Шушуканье. Плач. Приятель, налей... так На четверть стопца. Кузминская флейта Да славит Творца. Наветы. Запреты До Судного дня. Большие поэты, Простите меня. Хоть ростом я вышел, Умом не дошел. Позвольте, как мыши, Проникнуть в подпол Дворцов химеричных, Что грезились вам В трудах горемычных... Российский бедлам Дурдом вездесущий Советский Парнас, Где райские кущи Взрастили для нас... Где нож и веревку В изящный букет Сплести с поллитровкой Сумеет поэт.
2 мая 1979 год
83.
Р. В.
Верю тысячекратно В тождество: бубна, тамтама, Троицы и Триратны, Мухаммеда и Гаутамы.
Верую: троглодиты Станут полубогами, Если ушей их Гита Коснется златыми слогами.
Верю: в подземной штабе Вне распорядка и правил Руку подаст Амитабе Грозный апостол Павел.
Дао с путем на Голгофу Могут связать воедино Только неровные строфы В горле стальном муэддина.
Бешеный гений Ислама (Меч и Коран - все пожитки) Вязью арабской калама Вытеснил эллинов свитки.
Друг наступает с Востока. Благостно пламя дракона. Майя духовного тока Плавится в цепи закона.
Истина - горше лимона, К подвигу зависть лелеем: К мученику Пантелеймону, Что врачевал лишь елеем.
17 марта 1984 год
84.
Мне снилось: будто я... - еврей... Стою у храмовой калитки, Из-за распахнутых дверей Я вижу ризы и накидки, Платки и колыханье свеч, Скользящие в проеме тени, Мерцанье глаз, смещенья плеч У падающих на колени. И я стою, потупив взор, В задохе, в судороге, в страхе. Озноб: поет церковный хор... Пот проступает по рубахе.
Чужому Господу хвалу Поют в неведомом мне храме. Я на Распятого хулу Шепчу кровавыми губами. Вдруг возглас: "Смертью смерть поправ" Взмывает над кадильным дымом. Как вор дрожу я, свет украв... И горе в сердце недвижимом. Гляжу входящим в храм вослед От слез незрячими глазами. Из храма бьет незримый свет Невероятными снопами. О как мне хочется войти Туда, в лучи, в Христову славу... Но нет... Заказаны пути Тем, кто несет в себе отраву. И я разбил души сосуд, Зашедшись в истеричном плаче... Меня иначе погребут И отпоют меня иначе.
1 июня 1977 года
85.
А. Жид.
Милорд не скинуться ли нам по рублику Купив спуманте пить из боккара В холщовом фраке выходить на публику Пора мой друг рога трубят пора
Судьба - в вощенке кислая ириска Лизни сорви обертку и потом Ты будешь обезглавлен и изыскан Осыпан цветопадом хризантем
Какая гиль! Весна набиты конки Звон цепи ржа щебечущий галдеж И на шнурке гайтанном у иконки Ты вздрогнешь конвульсивно и замрешь
А впрочем - нет! Оплеванная Фея Грядет разбитой лирою грозя Душа твоя - небритого Орфея Распята на серебряных гвоздях
5 мая 1967 года
86.
Г. Л.
Мне истина разверзлась в Слове. Возликовал телесный прах. В славянской, грязной, вязкой крови Мой храм, мой стыд, мой грех, мой страх.
Бунтует, черная, и жаждет Себя спесиво расплескать. Душа изъязвленная страждет Молиться, каяться и лгать.
Мой род глумлив, талантлив, мрачен Погромы, войны, мятежи И я, последыш, молью трачен, Иной судьбы не заслужил.
И я, как вы, питаю в сердце Страх перед Господом Живым , Презрение к единоверцам И ужас расовый к чужим.
И мне воздастся полной мерой За вашу кровь, за ложь, за блуд, Когда меня в тумане сером На виселицу повлекут.
И я, в петле забившись гнусно Марионетка-арлекин Подумаю о том, как грустно, Что я не сын родных осин.
1 июня 1976 года
87.
Т. К., Я.С.
Жизнь - тусовка и тщета. Такова эпоха. Жажду прочности щита Зевса Эгиоха.
Боль пронзительно остра. Прет навылет вертел. Расстаемся мы, сестра, Может быть, до смерти.
Мировая требуха В дьявольском желудке. В интонации стиха Старые погудки.
Ночь. Мороз. Метель и лед. Болен я и жуток. До посадки в самолет Меньше полусуток.
С поэтических котурн Шмякнусь мордой в лужу. Улетаешь на Сатурн, Оставляешь душу.
Стали детские стишки Яростной балладой. Из моей седой башки Вышла ты - Палладой.
Вурдалаки, псы-дружки: Пасти, когти, лапы. Осторожные шажки Направляешь к трапу.
Человечьих сальных стай Маята убога. Улетаешь, - улетай... Только веруй в Бога.
Разгрызай судьбы гранит, Не журись на долю Он спасет и охранит, Даст покой и волю.
Не печалуйся, прости Тех, кто сбоку, между. Мы хотим тебя спасти, Подарить надежду.
Трудно спрясть в стальную нить Волокно любое... Нас нельзя разъединить, Мы всегда с тобою.
2 января 1982 года
88.
Национальный спорт: горелки, Застолья злая чехарда, Изысканные посиделки, Разысканные господа...
И в этой зыбкой круговерти, В бенгальском чадном колесе, Я забывал совсем о смерти И был талантливей, чем все.
Метель с дождем пороли воду Моих Фонтанки и Невы. Я пил стаканами свободу И был свободнее, чем вы.
Я не боюсь хулы и славы: В запасе вечности мешок. Плесни мне, Антиной, отравы В щербатый кратер на вершок.
Высоколобые клевреты, Хоть я - отступник-ренегат, Надеюсь, русские поэты Меня возьмут с собою в ад.
Пусть я привержен к странной влаге, Но попадаю в колею... Ведь я умею на бумаге Творить вселенную свою,
Где бродят смутные светила, Где Бог смеется и грустит, Где Матерь Божья приютила Своих подружек Аонид.
8 ноября 1980 года
89.
И. З.
Во всем мне хочется дойти До оболочки.., А не до сути... Все пути Без проволочки.
Я - раб разнузданной молвы, Царь суесловья. "Если угодно" и "увы" Мои присловья.
Долил Господь стакан вина Мне, недоумку. Ничья вина? Моя вина. Стакан не рюмка.
Я получил свое сполна. Желта монета. Ничья вина? Моя вина. Прощай, планета.
Туман кровавый застит мозг. Живуч я - гнида. Теряю сон. Теряю лоск. Прощай, планида.
Мой ангел бодрствует в ночи, Роняя перья. Ты знаешь все, но промолчи Из суеверья.
Стою с протянутой рукой У двери рая. Бью кулаком, стучу клюкой И обмираю.
И у меня, как у крота, Закрыты вежды... Не вдруг откроются врата На зов надежды.
27 апреля 1993 года
90.
ДВАДЦАТЬ ДВА ПОСЛАНИЯ
I.
В. К.
Возликовала духа плоть. Намокла нижняя рубаха. Ослобонил меня Господь От разъедающего страха.
В извивах пакостных словес, Шизоидных и лучезарных, Страх стушевался и исчез, И я захныкал благодарно.
Набрякших век подъемный мост, Скрипя, открыл картину мира. Ответ на все вопросы прост: Не сотвори себе кумира.
Запей духовный бутерброд Глотком воды чужого моря, Забудь народ, оплот и род, Вдохни соленый воздух горя.
Я - пассажир, а не судья В не мной сколоченном ковчеге... Вонзись, харонова ладья, В песок на залетейском бреге.
24 февраля 1978 года
II.
В. Т.
Сними мишурное обличье. Побудь в раздумье недвижим. Яви таимое величье Не только близким, но чужим.
Ведь маска площадного мима Навек не скроет хитреца. Картон в чаду огня и дыма Пронижет аура лица.
И все увидят, холодея, Что, нарушая общий строй, Под балахоном лицедея Бредет трагический герой.
За ним на фуре в пестрых лентах Везут нехитрый гардероб, И серебро для монумента, И эшафот, и тесный гроб,
Ведро чернил, полпуда грима, Реприз дубовый поставец, Тугие крылья серафима, И поэтический венец...
Друзья склонятся горделиво. Враги рассеются, как дым... И ты уйдешь неторопливо На небо вечно молодым.
9 августа 1978 года
III.
Г. М.
Щеголеватый поползень, артист, Артикул разучивший под сурдинку, Гнетет тебя факира тяжкий свист И загоняет выспренно в корзинку. В норе из прутьев - теплое гнилье: Труха, трава, вода и даже пища. Ползи в свое предвечное жилье, В дарованное утлое жилище.
