Платонизм
Я знаю, Лидинька, мой друг, Кому в задумчивости сладкой Ты посвящаешь свой досуг, Кому ты жертвуешь – украдкой От подозрительных подруг. Тебя страшит проказник милый, Очарователь легкокрылый, И хладной важностью своей
Тебе несносен Гименей.
Ты молишься другому богу,
Своей покорствуя судьбе;
Восторги нежные к тебе
Нашли пустынную дорогу.
Я понял слабый жар очей,
Я понял взор полузакрытый,
И побледневшие ланиты,
И томность поступи твоей…
Твой бог не полною отрадой
Своих поклонников дарит;
Его таинственной наградой
Младая скромность дорожит;
Он любит сны воображенья,
Он терпит на дверях замок,
Он друг стыдливый наслажденья,
Он брат любви, но одинок.
Когда бессонницей унылой
Во тьме ночной томишься ты,
Он оживляет тайной силой
Твои неясные мечты,
Вздыхает нежно с бедной Лидой
И гонит тихою рукой
И сны, внушенные Кипридой,
И сладкий, девственный покой.
В уединенном упоенье
Ты мыслишь обмануть любовь.
Напрасно! – в самом наслажденье
Тоскуешь и томишься вновь…
Амур ужели не заглянет
В неосвященный свой приют?
Твоя краса, как роза, вянет;
Минуты юности бегут.
Ужель мольба моя напрасна?
Забудь преступные мечты:
Не вечно будешь ты прекрасна,
Не для себя прекрасна ты.
«Она придет! к ее устам…»
Она придет! к ее устам
Прижмусь устами я моими;
Приют укромный будет нам
Под сими вязами густыми!
Волненьем страстным я томим;
Но близ любезной укротим
Желаний пылких нетерпенье:
Мы ими счастию вредим
И сокращаем наслажденье.
Как счастье медленно приходит,
Как скоро прочь от нас летит!
Блажен, за ним кто не бежит,
Но сам в себе его находит!
В печальной юности моей
Я был счастлив – одну минуту,
За то, увы! и горесть люту
Терпел от рока и людей!
Обман надежды нам приятен,
Приятен нам хоть и на час!
Блажен, кому надежды глас
В самом несчастьи сердцу внятен!
Но прочь уже теперь бежит
Мечта, что прежде сердцу льстила;
Надежда сердцу изменила,
И вздох за нею вслед летит!
Хочу я часто заблуждаться,
Забыть неверную… но нет!
Несносной правды вижу свет,
И должно мне с мечтой расстаться!
На свете всё я потерял,
Цвет юности моей увял:
Любовь, что счастьем мне мечталась,
Любовь одна во мне осталась!
Запомните, красотка,
Что в полуночный час
С надеждою и кротко
Здесь поджидают вас.
Рука моя как раз
Во мрак скользнуть готова,
Чтоб рядом с вами быть
И все вокруг засовы
Немедленно открыть.
Доверьтесь же объятьям,
Но знайте: к вашим платьям
Всегда ревнует тот,
Кто вас так страстно ждет
В единственной надежде
Узреть вас в той одежде,
Что вам создал Эрот.
Витает тайна над альковом
Под этим пологом двойным —
Ее присутствие за ним
В ночи почувствовать легко вам.
Смотрите: вещи по углам
Разбросаны и здесь, и там, —
Наряды скромные Жюстины;
А чей же это плащ? А вот
И шляпа… Беглые картины
Нас уверяют: там – Эрот.
Все эти «ахи», эти «охи»,
И неги сладострастный стон,
И этот шепот, эти вздохи,
Всё говорит, что это – он!
Вальсен, твое непостоянство
Горит огнем в твоей груди,
Ну что ж, смакуй свое тиранство,
Греши, обманывай жеманство,
Но хоть невинность пощади!
Заветный сон коснулся глаз,
И в темноте их свет погас.
Но сердце бьется все сильнее
И не желает засыпать —
И стал румянец проступать
На щечках… Кто же в грезах с нею?
Кого-то отстранив рукой,
Она в алькове разметалась,
Мнет покрывало… Что с ней сталось?
Кто так смутил ее покой?
Вдруг успокоилась. Во сне
В каких мирах она витает?
И только с губ ее слетает
Невнятный лепет в тишине.
Ах, этот лепет! Он точь-в-точь
Как дуновение зефира,
Когда с полей летит он прочь,
Собрав на них всю сладость мира.
Ах, этот лепет, этот стон,
Как выдает невольно он
Волшебный сон отроковицы,
Когда ей грезится и мнится,
Что рядом – избранный супруг:
Не разнимая нежных рук,
Он с ней в одно стремится слиться…
Обманщик-сон! С чего ж она
Наутро выглядит уставшей?
О как блажен влюбленный, ставший
Причиною такого сна!
И смятений, и волнений
Стань свидетельницей, ночь,
Никакой полночной тени
Наших нег не превозмочь!
Яркий месяц, ты при этом
Будь наперсник наших снов —
Освещай нас ярким светом!
Будь свидетелем, засов:
Сколько раз в ночи калитка
Открывалась? Сколько раз
Укрывала нас накидка
От ненужных зорких глаз?
Я клянусь – и слов не надо
Мне ни въяве, ни во сне,
Что любить тебя – услада,
И другой не нужно мне!
Выходи же мне навстречу,
Помни: нет меня верней,
На красу твою отвечу
Всею нежностью своей.
Будь со мной, Элеонора,
Будь со мной, когда Аврора
Привечает светом нас,
Будь со мной в полночный час —
Ночь окончится не скоро!
«Зачем, о липа, сохранила…»
Зачем, о липа, сохранила
Ты на своей коре седой
Два имени, что начертила
Она возлюбленной рукой?
Не повторяй: Элеонора!
Те буквы позабудь и ты!
Разъединило время скоро
Сердца, что на тебе слиты.
Итак, моя Элеонора,
Ты наконец познала этот грех;
Ты опасалась, но ждала утех —
Не бойся, не таи в душе укора,
Такая сладость покоряет всех!
Ах, не лукавь! Что в сердце остается?
Волнение – его ли не понять? —
Да это пламя, что так нежно бьется,
Когда желанье больше не унять.
Румянец с белизною откровенно
Смешались на лице твоем давно;
В твоих глазах стыдливости на смену
Пришло томление, оно
Одним мечтам подчинено —
Предвестье и итог одновременно.
Но робость прежняя чуть-чуть
Еще твою вздымает грудь
Под кружевами в пене белой,
Рукою матушки умелой
Сплетенными, – но их другой
Рукой, несдержанной и смелой,
Сомнут за страстною игрой.
Уже мечтательности место
Сама игривость отдает;
Ах, ветреность твоя прелестна,
Но так печалит в свой черед!
В душе твоей от грезы тесно,
Она спешит за ней – и вот
Желаньям, всем наперечет,
Уже сдается легковесно.
Пускай зоил не верит нам,
Считая страшным злодеяньем
Тот упоительный бальзам,
Те чувства – отдадим же дань им! —
Что боги вверили сердцам.
Не доверяйся критиканам —
Что за нелепость эта прыть?
Уловкам тайным и обманам
Их лицемерье не прикрыть.
В лесу Нисетта
Была одна —
Там тишина
И свежесть лета.
Моя душа
В траву уселась,
В ручей всмотрелась
И, не дыша,
Залюбовалась,
Заулыбалась:
Как хороша!
Как птичьи трели,
Слова слетели
С девичьих уст —
Ведь лес так пуст:
Кто слушать станет
Ее напев
О том, как дев
Любовь обманет?
Любовь обманет,
Но я как раз
Там оказался —
И к ней прокрался
Тайком тотчас.
Узрел плутовку,
И на головку
Ее, легки,
Как сон и грезы,
С моей руки
Упали розы.
«Пусть вас врасплох
Застал в лесу я, —
Зачем, мой бог,
Так негодуя
Смотреть? Сейчас
Я принял вас
За Филомелу:
Она б сумела
Так распевать —
Легко и смело:
В любви, видать,
Вы ей под стать,
Берясь за дело!»
«Пятнадцать лет
Мне, сударь, это, —
В ответ Нисетта, —
Мой вам ответ!»
«Ах, дорогая,
Забот не зная,
Легко пленять,
Любить, опять
Любить, не знать,
Зачем, откуда
Весь этот свет…
Пятнадцать лет —
Ведь это чудо!..»
«Да, это чудо —
Пятнадцать лет!
Но вам вослед
Порхать не буду.
Вы – мотылек:
Он свой цветок
Не выбирает —
Он с ним играет!
У мотылька
Судьба такая:
Ему, играя,
Не жаль цветка.
А розе тяжко,
Она, бедняжка,
Не улетит…»
«Постой, Нисетта,
Ведь весь твой вид
Мне говорит
Совсем не это;
Твой вздох таков,
Что он готов
Без лишних слов
Сказать, ликуя,
Мол, пробил час
Для поцелуя,
Для нас как раз
Листву густую
Развесил вяз.
Тебе, пастушка,
И без прикрас
Шепну на ушко,
То, от чего
Забьется сердце —
О, торжество,
Нам от него
Куда же деться?»
Мои слова
Томят Нисетту —
Ей странно это!
Она права:
Как от обиды
Не покраснеть
И не посметь
Слезу для виду
Пустить, но впредь,
Уже не плача,
Молить удачу?
Она встает, —
Мечтать не смею! —
Но все смелее
Ко мне Эрот
Ее влечет.
И в свой черед
Моя зазноба
Мне шепчет вдруг:
«Мы любим оба —
Клянись, мой друг,
Любить до гроба,
До смертных мук!..»
