Михаил Херасков - Собрание сочинений

       Дай, небо, чтобы ты меня забыта мог!

       Прости! Тебе ее вручаю, щедрый Бог!

       Поди, скорей поди, и так я согрешаю!

       Прости, лишась тебя, я к смерти поспешаю!

       Колико ты вредна сердцам, любовна страсть!
       Спеши, Занета, ты пред олтарями пасть,
       Омой слезами грех. Но что, смутясь, робею?
       Чего страшусь, о чем грущу, о чем жалею?
       Хочу войтить во храм и возвращаюсь вновь;
       Никак, еще в моей крови горит любовь?
       О силы вышние! вы сердце подкрепите,
       Навек его от уз любовных свободите;
       Подайте помощь мне, я силы все гублю
       И чувствую, увы! что стражду и люблю!
       Ах! я ко Господу в молитвах прибегаю,
       Но вслед глаза мои Корансу посылаю;
       Почто я не могу вступить во храм в сей час?
       Мне томный слышится за сей стеною глас!
       Чьи жалобны слова коснулись внятно слуху,
       И что еще грозит смутившемуся духу?
       Конечно, благодать меня к себе зовет,
       И душу мрачную озаревает свет:
       Я следую тебе, невидимая Сила,
       Ты мысль смущенную и сердце просветила.
       Спокойство в душу мне священна вера льет;
       Но сердце, встрепетав, покою не дает!
       Страсть с верой борется, а вера с нежной страстью.
       Увы! Коранса я увидела к несчастью,
       Но долго ль слабостью мне Бога раздражать?
       Ах! тщетно бодрствую; куда мне убежать?
       Коранс, ты предо мной, дай к храму мне дорогу,
       Люблю — но предпочесть тебя могу ли Богу?

       Чем, Боже! пред тобой я тако согрешил,
       Что сына ты меня в цветущи дни лишил,
       Единыя моей при старости отрады
       И лучшей в жизни мне утехи и награды?
       Рача о нем, я всё старанье приложил,
       Я в нем отечеству, а он во мне служил.
       Конечно, пред тобой я, Боже! стал виновным,
       Что наказуюся бесчестием сыновным;
       Тебя он раздражить грехами не успел,
       Я жил и раздражить тебя случай имел;
       За что же он, не я, мой Творче, наказуюсь?
       Ты так судил; твоим законам повинуюсь;
       Тебе я предаюсь, о щедрый мой Творец!
       Созданье я твое — увы! но я отец;
       Креплюся и хощу тебе повиноваться,
       А слезы из очей неволею катятся.
       Я плачу — слезы те суть действие родства,
       Но дух мой волей весь исполнен Божества.
       Над сыном пусть моим свершает смерть свирепость;
       Родительской душе лишь дай, мой Боже, крепость.

       Кто будет мне в моем желаньи предводитель?
       Где казнь приемлет он? и где его родитель?
       Но кто сей человек, что сходен тако с ним
       И взором и лицем?..

                                  Дивлюсь словам твоим;
       Чьего родителя, чью казнь ты вспоминаешь?

       О муж, почтенный муж! коль веру почитаешь,
       Когда ко ближнему ты чувствуешь любовь,
       Не дай, дабы лилась невинна в граде кровь!
       Когда имеешь ты лице с Корансом сходно,
       И сердце можешь ты иметь ему подобно.
       Скоряй к отцу его, скоряй меня веди!
       Мне время дорого; иди со мной, иди!

       Прилична ль речь сия монашескому чину?

       Скажи мне наперед предстательства причину.

       Не медли, сжалься ты, коль сам имеешь чад;
       Услышишь после то, и весь услышит град;
       Коранса я спасти от смерти восхотела.

       Конечно, умысл ты злодейский с ним имела;
       Коль так, беги отсель, беги, себя храни!

       Напрасно ты меня, несчастну, не вини;
       Я с саном ангельским согласный дух имею
       И для того о нем пекуся и жалею.

       Нельзя, чтоб странному не быти тут чему;
       Мне те известны все, известен кто ему;
       Когда и как они знакомы оба стали?
       Или по злым делам друг друга вы узнали?

       Конечно, он мне стал знаком по злым делам,
       Свидание бедой обеим стало нам,
       Обеим должно нам прошедших дел стыдиться;
       Я им небес лишусь, он жизни мной лишится.
       Когда ты справедлив, веди меня к суду,
       Сей милости прошу, сего я только жду!

       Открой мне таинство, души ее Содетель!

       Хранишь ли ты, скажи, хранишь ли добродетель?
       Имеет ли в тебе какую жалость дух?
       Не затворяется ль к плачевным просьбам слух?
       Могу ли на тебя, могу ли положиться,
       И ввериться тебе и в тайне сей открыться?
       Но ты, смущаясь, мне не хочешь отвечать,
       Знать, ты Корансу враг, знать, жизнь ему скончать!
       О! если б где отца Корансова сыскала,
       Он сжалился б, когда б два слова я сказала,
       Не мешкал бы спасти он сына своего!
       Я, может быть, прошу гонителя его,
       Обманута твоим наружным постоянством.
       Не слыхано сердец таких меж христианством!
       Чтоб казнь приял Коранс, нарочно время длишь,
       Пойду искать отца!..

                                  Ах! ты пред ним стоишь!

       Как! ты его отец? мне то невероятно;
       Отцу спасение сыновне неприятно.
       Когда прошу тебя к суду меня вести,
       Чтоб жизнь несчастного Коранса соблюсти,
       Нарочно медлил ты, нарочно отрекался!

       Я преж сего отцом Корансу назывался;
       Когда ж он в гнусные дела изменой впал,
       Он сыном мне, а я отцом ему не стал!

       За что родительской любви его лишаешь?
       За что его, за что злодеем называешь?
       Чем имя он сие и гнев твой заслужил?
       Не тем ли, что его ты нежным в свет родил?
       Знай, винен тем Коранс, что он несчастно любит.
       Увы! за страсть свою и честь, и жизнь он губит.

       Как хочешь, чтоб твоим поверил я словам,
       Когда в бездельстве он своем признался сам?
       Ты смеешь оправдать изобличенно дело
       И мне ответствуешь так дерзостно и смело!
       Я, сына не щадя, не пощажу тебя.

       Я смею всё сказать, сама его любя.
       От варварской души друг друга люди губят,
       Знать, жалость в тех лишь есть, которы верно любят!
       Где кроется, увы! небесная любовь,
       Когда не жалостна отцам сыновня кровь?
       Что сделал сын тебе? что сделал он народу?
       И чем он посрамил, скажи, свою природу?
       Не спорю, что слаба в любви душа его,
       А что невинен он, ручаюсь за него!