Веселые гуси
Жили у бабуси
Два веселых гуся:
Один серый, другой белый —
Два веселых гуся.
Вытянули шеи:
У кого длиннее?
Один серый, другой белый —
У кого длиннее?
Мыли гуси лапки
В луже у канавки.
Один серый, другой белый —
Спрятались в канавке.
Вот кричит бабуся:
«Ой, пропали гуси!
Один серый, другой белый —
Гуси мои, гуси!»
Выходили гуси,
Кланялись бабусе.
Один серый, другой белый —
Кланялись бабусе.
Ходи, изба! Ходи, печь —
Хозяину негде лечь!
Вот, барыня моя,
Сударыня моя!
Я за барыней ходил —
Руки-ноги познобил.
Барыня, барыня!
Сударыня-барыня!
Глаза твои кари,
Стрижена головка —
Целовать неловко.
Барыня ты моя!
Ходи, барыня, смелее —
Музыкантам веселее!
Вот моя барыня!
Вот моя сударыня!
Эх, яблочко, да на тарелочке,
Надоела жена — пойду к девочке.
Эх, яблочко, куда ж ты котишься:
К черту в лапы попадешь —
Не воротишься.
Эх, яблочко, катись по бережку,
Купил товар, давай денежку.
Эх, яблочко, соку спелого,
Полюбила я парня смелого.
Эх, яблочко, цвета макова,
Я любила их одинаково.
Эх, яблочко, цвета ясного,
Ты за белого, я за красного.
На поле танки грохотали,
Солдаты шли в последний бой.
А молодого командира
Несли с пробитой головой.
По танку вдарила болванка,
Прощай, родимый экипаж.
Четыре трупа возле танка
Наполнят утренний пейзаж.
Машина пламенем объята,
Вот-вот рванет боекомплект.
А жить так хочется, ребята,
И вылезать уж мочи нет.
Нас извлекут из-под обломков,
Поднимут на руки каркас.
И залпы башенных орудий
В последний путь проводят нас.
И полетят тут телеграммы
Родных и близких известить,
Что сын ваш больше не вернется
И не приедет погостить.
В углу заплачет мать-старушка,
Смахнет слезу старик отец,
И молодая не узнает,
Какой у парня был конец.
И будет карточка пылиться
На полке пожелтевших книг.
В военной форме, при погонах,
Теперь он больше не жених.
Солдатушки, бравы ребятушки
— Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши деды?
— Наши деды — славные победы!
Вот где наши деды!
— Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши матки?
— Наши матки — белые палатки!
Вот где наши матки!
— Солдатушки, бравы ребятушки,
А где ж ваши жены?
— Наши жены — ружья заряжены!
Вот где наши жены!
— Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши сестры?
— Наши сестры — штыки, сабли остры,
Вот где наши сестры!
— Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши детки?
— Наши детки — пули наши метки!
Вот где наши детки!..
— Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваша хата?
— Наша хата — лагерь супостата.
Вот где наша хата!
Как на быстрый Терек, на широкий берег
Вывели казаки сорок тысяч лошадей,
И покрылся берег, и покрылся берег
Сотнями порубленных, пострелянных людей.
Припев:
Любо, братцы, любо, любо, братцы жить.
С нашим атаманом не приходится тужить!
Атаман наш знает, кого выбирает,
Крикнули: «По коням», — позабыли про меня.
Им досталась воля и казачья доля,
Мне досталась черная, холодная земля.
А первая пуля в лоб меня целует,
А вторая пуля да поранила коня —
Жинка загорюет, выйдет за другого,
Выйдет за другого, позабудет про меня.
Жалко только волюшку во широком поле,
Жалко мать-старушку да буланого коня.
Во широком поле станет черный ворон
Надо мной кружиться и клевать меня.
Старики, старухи, дети, молодухи,
Тихо спит станица, матери не спят.
Запалил станицу, вырезал станицу
Местечковый жадный продотряд.
И все то, что было, помним все, что было.
Тяжела казацкая мертвая слеза.
Даже и в могилах, в ямах торопливых,
Святой Руси Великой забывать нельзя…
По дорожке неровной, по тракту ли
По дорожке неровной, по тракту ли —
Все равно нам с тобой по пути.
Прокати нас, Петруша, на тракторе,
До околицы нас прокати.
Прокати нас до речки, до мостика,
Где шумят серебром тополя,
Запевайте-ка, девушки, песенку
Про коммуну, про наши поля.
Не политы дождем, не повыжаты
Наши полосы в нашем краю.
Кулачье на тебя разобижено,
На счастливую долю твою.
Им бы только ругаться да лаяться —
Злоба льется у них через край.
Кулачье до тебя добирается.
Друг наш Петя, врагам не сдавай!
По дорожке неровной, по тракту ли —
Все равно нам с тобой по пути.
Прокати нас, Петруша, на тракторе,
До околицы нас прокати.
Бывали дни веселые, гулял я, молодец!
Не знал тоски-кручинушки, был вольный удалец.
Бывало, вспашешь пашенку, лошадок запряжешь,
А сам тропой знакомою в заветный дом пойдешь.
Иду, там дожидается красавица моя,
Глаза полуоткрытые, с улыбкою всегда.
Сейчас моя хорошая забыла про меня.
Забыла и покинула, в хоромы жить пошла.
Живет у «черта старого», как в клетке золотой,
Наряжена, как куколка, с распущенной косой.
Напала мысль злодейская: впотьмах нашел топор,
Простился с отцом, матерью, сам вышел через двор.
Иду, а ночка темная; вдали журчал ручей.
И дело совершилося… С тех пор я стал злодей.
Теперь в Сибирь на каторгу угонят молодца
За девку черноокую, за «черта», за купца.
Бывали дни веселые, гулял я, молодец!
Не знал тоски-кручинушки, был вольный удалец.
Во ку… во кузнице,
Во кузнице молодые кузнецы.
Они, они куют,
Они куют, принаваривают,
Молотами приколачивают.
К себе, к себе Дуню,
К себе Дуню приговаривают:
«Пойдем, пойдем, Дуня,
Пойдем, Дуня, во лесок, во лесок,
Сорвем, сорвем, Дуня,
Сорвем, Дуня, лопушок, лопушок!
Сошьем, сошьем, Дуня,
Сошьем, Дуня, сарафан, сарафан.
Носи, носи, Дуня,
Носи, Дуня, не марай, не марай!
По праздничкам надевай, надевай.
По бу… по будничкам,
По будничкам сберегай, сберегай».
Попал, попал Дуне,
Попал Дуне таракан в сарафан.
Проел, проел Дуне,
Проел Дуне таракан сарафан.
Не плачь, не плачь, Дуня,
Не плачь, Дуня, не рыдай, не рыдай.
Сарафан свой поскорее зашивай, зашивай.
Сама садик я садила,
Сама буду поливать,
Сама милого любила,
Сама буду забывать.
Ах, что это за садочек,
За зелененький такой?
Ах, что это за мальчишка
Разбессовестный такой?
Пустил славушку худую,
Все соседи говорят,
За глаза меня ругают,
А в глаза меня хвалят.
На гулянье при народе
Стал он девку целовать.
А девчонке стыдно стало,
Стала плакать и рыдать.
И мальчишке жалко стало,
Стал ее он утешать,
Купил шелковый платочек,
Начал слезы утирать.
«Ты не плачь, не плачь, девица,
Не плачь, девица-душа,
Только призыв я отбуду,
Возьму замуж за себя».
«Тебе, мальчик, не жениться,
Мне тебя уж не видать —
Твой папашенька богатый
Не позволит меня взять».
