Гомер - Илиада

Не иссушила на членах прекрасную кожу и жилы.
Не разгорался, однако, костер с бездыханным Патроклом,
И быстроногий Ахилл богоравный затеял другое.
Он от костра удалился и вслух стал молиться обоим
Ветрам — Борею с Зефиром — суля им прекрасные жертвы.

Он возлиянья им кубком свершал золотым, умоляя
С неба слететь, чтобы пламя скорее тела охватило,
Чтобы дрова запылали живей. И, услышав молитву,
Легкою вестницей к ветрам помчалась богиня Ирида.
Ветры, собравшись в чертоге Зефира, несущего бурю,

Там заседали за пиром, когда прибежала Ирида
И перед каменным стала порогом. Увидев богиню,
Все устремились навстречу к ней, каждый к себе призывая.
Но, отклонив приглашенье садиться, богиня сказала:
"Не до сиденья теперь. Я к потоку лечу к Океану,

В землю спешу эфиопов: они гекатомбу приносят
Вечным богам, и я также участвовать в жертве желаю.
Но Ахиллес умоляет Борея с Зефиром шумящим
Быстро примчаться на помощь, суля вам прекрасные жертвы,
Если раздуете яркий огонь под костром пргребальным,

Где почивает Патрокл, оплаканный войском ахеян".
Слово окончив, богиня умчалась. И ринулись ветры,
Громко свистя над землей, облака пред собой погоняя.
После на море подули, и звучным дыханьем гонима,
Встала волна. Наконец в плодородную Трою примчались

И за костер принялись. Застонал раздуваемый пламень.
Целую ночь они оба огонь над костром развевали,
Звучно дыша. И всю ночь быстроногий Ахилл богоравный,
Кубок держа двусторонний, вино почерпал беспрестанно
Из золотого сосуда и лил на кормилицу землю,

Громко взывая к душе злополучного друга Патрокла.
Точно отец над костром новобрачного сына рыдает,
Раннею смертью повергшего бедных родителей в горе:
Так сын Пелея рыдал, сожигаючи кости Патрокла,
Грустно костер обходил, испуская глубокие вздохи.

А как взошла над землею звезда светоносная утра
И распростерлась над морем заря в золотистых одеждах,
Начал костер потухать, и блестящее замерло пламя.
Ветры назад повернули домой по фракийскому морю,
И застонало оно, заметались разбухшие воды.

Тою порою Пелид от костра отошел недалеко
И утомленный прилег. Тотчас сладостный сон овладел им.
После к нему подошли полководцы с владыкой Атридом.
Шум голосов их и топот шагов разбудили героя.
Быстро от сна он воспрянул и сел, и промолвил им слово:

"Славный Атрид и другие славнейшие мужи ахеян,
Прежде всего вы костер заливайте вином темнокрасным,
Все погасите, что только от силы огня сохранилось,
После отыскивать будем мы кости Менойтия сына
И подбирать со вниманьем; они же легко различимы.

Ибо Патрокл лежал посредине костра, а другие
Кони с людьми вперемежку горели у края, поодаль.
Кости положим в фиал золотой; там под жиром двупластным
Пусть почивают, покуда я сам не укроюсь под землю.
Я не велю вам теперь же воздвигнуть великую насыпь,

Лишь бы казалась пристойной. Потом же, со смертью моею,
Пусть и обширный курган, и высокий насыпят ахейцы,
Вы, кто останетесь после меня на судах многогребных".
Молвил, и все подчинились могучему сыну Пелея.
Прежде всего, темнокрасным вином они залили груду,

Ту, что огонь подточил. И глубоко обрушился пепел.
Плача, собрали потом товарищи белые кости
И, в золотой положивши фиал, приукрыли их жиром,
Слоем двойным и в палатке под тонким холстом поместили.
Круг очертили затем для холма, заложили основы

Подле костра и насыпали сверху курган над могилой.
Насыпь воздвигнув, хотели уйти, но Ахилл удержал их,
Кругом войска усадил и открыл погребальные игры.
С флота доставил награды, тазов и треножников много,
Мулов и крепкоголовых быков, и коней пышногривых,

И широко опоясанных жен, и седое железо.
Прежде всего, он устроил бега для наездников резвых.
Первому в дар он назначил в работах искусную деву,
Вместе с треножником в двадцать две меры, о ручках красивых,
А для второго избрал шестилетнюю он кобылицу,

Не укрощенную, семя от мула носившую в недрах.
Третьему таз он назначил, еще над огнем не стоявший,
Белый, сработанный дивно и меры четыре вмещавший.
В дар же четвертому золотом два положил он таланта.
Пятому кубок назначил, не бывший в огне, двусторонний.

После того он поднялся и слово сказал аргивянам:
"Славный Атрид и вы все, аргивяне в прекрасных доспехах!
Вот наилучших наездников ждут средь собранья награды.
Если б теперь состязались мы в память другого героя,
Первую я, несомненно, награду отнес бы в палатку.

Вы превосходство и доблесть коней моих знаете сами.
Оба бессмертны они. Посейдон подарил их владыке,
Старцу Пелею, отцу моему. Тот их мне предоставил.
Но пребываем в покое теперь — я с моими конями,
Ибо великую славу они потеряли, — возницу,

Кроткого сердцем. Он часто, бывало, прекрасные гривы
Маслом густым увлажал, омывал их волною прозрачной.
Ныне по нем убиваясь, понурили головы оба.
Сердцем болея, стоят, до земли опустились их гривы.
Вы же, другие ахейцы, готовьтесь начать состязанье,

Кто на свою колесницу и резвых коней уповает".
Так говорил им Пелид и наездники быстро собрались.
Первым поднялся отважный Эвмел, повелитель героев,
Сын благородный Адмета, из всех наилучший возница.
Следом за ним сын Тидея восстал, Диомед непреклонный.

Тросовых славных коней он под упряжь подвел, у Энея
Некогда отнятых им, когда тот был спасен Аполлоном.
Третий за ними поднялся Атрид Менелай русокудрый,
Зевса потомок; он впряг в колесницу коней быстроногих —
Вместе с Подаргом своим и коня Агамемнона Эфу.

В дар Агамемнону лошадь прислал Эхепол, сын Анхиза,
Чтоб самому не являться под Трою, открытую ветрам;
Дома желал он остаться в своем Сикионе пространном,
Там, где Зевес Олимпиец взыскал его щедро богатством.
Царь Менелай эту лошадь запряг: она жаждала бега.

Следом за ним Антилох снарядил лошадей пышногривых,
Нестора доблестный сын, благодушного старца, владыки,
Сына Нелея. В Пилосе рожденные легкие кони
Впряжены были в его колесницу. И Нестор, приблизясь,
Мудро советовать начал и молвил разумному сыну:

"Ты, Антилох, еще молод, но боги, Кронид с Посейдоном,
Сильно тебя возлюбив, управлять научили конями.
Сам хорошо ты умеешь мету огибать на ристаньях.
Вот отчего в наставленьях моих не нуждаешься вовсе.
Но тяжелы твои кони. Боюсь, не случилось бы худа.

Кони резвей у соперников наших. Но сами едва ли
Больше способны, чем ты, они хитрое средство измыслить,
И потому ободрись, дорогой, прояви свою ловкость,
Чтобы награда сегодня прекрасная не ускользнула.
Ловкостью больше, чем силой, в лесу дровосек успевает.

Ловкостью кормчий искусно по темной поверхности моря
Быстрый корабль направляет, терзаемый силою ветров.
Ловкостью также возницы один побеждает другого.
Кто лишь на резвость коней уповает да на колесницу,
Гонит вперед бестолково, туда и сюда уклоняясь.