Украшающие злые лица.
* * *
Всё больше грустных стариков
На фоне Мерседесов.
Слышнее клацанье курков,
Знакомей чувство стресса.
Верны прогнозы, не верны.
От них уже не скрыться.
Но чувство собственной вины –
Как общий шрам на лицах.
8 августа 1994 г
* * *
Это рок проходит мимо
С тяжким взглядом пилигрима.
Это грозное дыханье наступающего дня…
Сколько боли,
сколько крови –
Это мрамор изголовья,
Это свежая могила,
Но пока не для меня.
* * *
У зависти и корень, и язык
Длинней,
Чем у степного сорняка.
Привык к успеху ты,
Иль не привык –
Но с завистью знаком наверняка.
Она тебя уколет побольней.
Ведь ей известно всё, всегда,
про всех…
И, всё же,
Если нравишься ты ей,
То это значит, ты обрёл успех!
* * *
Не подсказываю никому,
Потому что и сам не знаю.
Не пойму ничего. Не пойму.
Начинается жизнь другая.
Может, время стихов ушло,
Время прозы суровой настало?
Жизнь, как птица с одним крылом,
Бьётся в каменной клетке квартала…
* * *
Нужны ли сегодня стихи,
И эта печаль между строчек,
Когда от лесковской блохи остался лишь
Лапки кусочек.
Когда между мной и тобой
Из всех интересов – бубновый,
А лозунг за нашей спиной –
Позавчерашний, не новый.
Когда городские черты стираются,
Словно подошвы.
Со временем, вроде, на «ты»,
Но только не с будущим.
С прошлым.
* * *
Увидь меня летящим,
Но только не в аду.
Увидь меня летящим
В том городском саду,
Где нету карусели,
где только тьма и свет…
Увидь меня летящим
Там, где полётов нет.
* * *
Невзначай, ненароком, случайно –
Что такое, за что – не пойму.
Загляну в переулок,
Как в тайну,
Что живёт в обветшалом дому.
Там старуха сидит молчаливо,
Там старик смотрит хмуро в окно.
Во дворе осыпаются сливы –
Их зимою не есть всё равно.
Ощутишь вдруг такое томленье
Дней прошедших, и тех, что идут.
Будто годы,
сжимая в мгновенья,
Призывает к себе Страшный суд.
* * *
История любви забытой,
Растерянной, задёрганной,
Разбитой
На тысячи осколочных ночей,
На тысячи житейских мелочей,
На крохи правды и обмана.
Любовь разбитая
Похожа на тирана,
Пытающего душу, плоть и кровь…
Любовь забытая.
Но всё-таки любовь,
Хоть горькая, обидная и злая.
Пускай не рай.
Но отблеск рая.
* * *
Претенденты на победу в марафоне!
Марафонский бег в отцепленном вагоне
Предвещает не победу, лишь участье
В том процессе, что зовут
"борьба за счастье".
Претенденты на победу в марафоне!
Марафонский бег в оцепленном вагоне,
предвещает он победы вам едва ли,
Не для вас куют победные медали.
Претенденты на медали в оцепленье
Цепь за цепью переходят
в наступленье.
Претенденты на победу в марафоне -
Это вам трубит труба в Иерихоне.
Не до жиру, не до бега, не до смеха...
Претенденты...
Претенде...
И только эхо...
* * *
И бабка, что курила «Беломор»,
И та, что рядом с нею восседала,
Покинули, покинули наш двор.
И на скамейке пусто стало.
И только девочка трёх лет
Зовёт беспечно: «Баба Сима!..»
Да белый свет. Да синий цвет,
Да жёлтый лист, летящий мимо.
* * *
Он попал под автобус «Ростов –
Мариуполь».
И кровавые пятна затмили стекло.
Как обычно, толпа хлопотала
над трупом,
И шофёра в тоске безысходной рвало.
Между двух городов,
посредине дороги
Он лежал на земле.
Не бывает чудес.
Но завыл верный пёс во дворе
в Таганроге,
И упала слеза из развёрстых небес.
* * *
Что это? Горьких вишен
В этом году так много.
Что-то в моих деревьях
Сладость пошла на убыль.
Горечь дождей осенних
Въелась в судьбу, в дорогу.
И пропитала землю.
И перешла на губы…
* * *
У доброты – всегда в запасе
доброта,
Её количество – неиссякаемо.
Но эта истина, хоть и проста,
Увы, так трудно познаваема.
Кулак, наган, ложь или грош –
Вот аргументы нашей злости…
А мир вокруг – по-прежнему хорош,
А мы – по-прежнему
безжалостные гости…
НЕБЕСНЫЙ ЗНАК
Размышления над творчеством Владимира Спектора
Впервые с Владимиром Спектором мы встретились ещё в середине 70-х годов прошлого столетия на семинаре у известного поэта Иосифа Курлата. Это был редкостный наставник, любивший «возиться» с творческой молодёжью. А потом было совещание молодых литераторов в Харькове, где я дал рекомендацию своему другу и коллеге для вступления в Национальный союз писателей Украины. Уже тогда мне по душе была философская направленность его поэзии, идущая от жизни, а не «высосанная из пальца».
Всему свой срок. И снова листопад,
Донбасский воздух терпок и морозен.
Не так уж много лет назад
Неотвратимым был парад,
И улиц лик - орденоносен.
Всему свой срок. Кочевью и жнивью,
Закату и последнему восходу.
Всему свой срок. И правде, и вранью
И нам с тобой, живущим не в раю,
А здесь, среди дыханья несвободы
Действительно, всему свой срок. Сегодня поэт Владимир Спектор известен в Луганске, Киеве и Москве, он возглавляет одну из писательских организаций, сохраняя порядочность, скромность и доброжелательность. Вообще, если посмотреть на мир поэзии пристальнее, можно разделить его на две части: для одних поэзия – дело чисто любительское, для других – судьба. Трудно не согласиться с тем, что для Спектора поэзия – это судьба. Какие бы волны не швыряли его, не били о берег непонимания, зависти, равнодушия и пошлости, он всегда оставался самим собой, шёл прямо и бескомпромиссно к своей цели. А она у него одна: быть мастером поэтического слова на территории любви, на территории борьбы за человеческое счастье. Казалось бы, в его стихах всё сказано просто, но в то же время и глубоко. Это глубокая простота не всем доступна, отсюда и суровая ухабистость начала его творческого пути, но и уверенное осознание того, что впереди – простор непознаваемый, и назначение поэта – не только познать его, но и открыть людям.
Тот факт, что лишь в 39 лет вышла его первая книга «Старые долги, мне говорит не только об издательских мытарствах, но и о том, что юбиляр с самого начала свято относится к Слову и, может быть, слишком требовательно. Хотя большая требовательность к себе, как к поэту, ещё никому не навредила. Владимир Спектор вошёл в поэзию из конструкторского бюро тепловозостроительного завода, где работал ведущим конструктором, занимаясь мудрёными гидравлическими и теплотехническими расчётами, а также изобретательским творчеством (которое в чём-то сродни поэзии). Пройдя закалку в прославленном трудовом коллективе, с первых стихов он не играл в рифмы, а корпел над художественностью и содержанием, поднимая планку мастерства от книги к книге. И упорный труд увенчался успехом. Его поэзия обрела свой голос, чем-то похожий на тревожный гудок локомотива, мчащего по рельсам современной жизни, то легко, то натружено, преодолевая тяжкие перегрузки времени, где порывом чувств, а где – хладнокровной аналитичностью.
Ярость разбитых дорог,
Старость забытых путей.
Молча шагает Бог
Среди своих детей.
Музыка громко кричит,
Сад это или ад?
Не поминая обид, -
Только вперёд, не назад.
Только вперёд, туда,
Где среди всех дорог
В сёла и в города
Совесть идёт, как Бог.
До чего волнительно и правдиво! И потому веришь этим словам, хоть понимаешь, насколько трудно в этом мире быть искренним и правдивым. Но только так можно передать своё чувство, своё воззрение на жизнь и людей. И прав был Сергей Есенин, когда сказал:
