Джордж Байрон - Сарданапал

Царь, твой доспех!

Дай панцирь. Так,
И перевязь. И меч. Я шлем забыл.
Где шлем? Вот этот? Он тяжел. Другой
Хотел я взять, обвитый диадемой.

Царь, думаю, что слишком он заметен
Благодаря алмазам и подвергнет
Опасности священное чело.
Поверь, что этот — крепче, хоть беднее.

Ты думаешь? Ты что — мятежник тоже?
Твой долг — покорность. Принеси… нет, поздно.
Пойду без шлема.

Царь, надень хоть этот.

Надеть Кавказ на голову! Да он мне
Виски расплющит.

Царь! Последний воин
В бой не пойдет таким незащищенным!
Тебя узнают все: гроза прошла
И месяц — в полном блеске.

Ну, тем лучше:
Я и хочу быть узнанным. Теперь
Подай копье. Вот и вооружен я.

Забыл я; Сферо, зеркало подай.[19]

Что? Зеркало, властитель?

Да, подвластный;
Из бронзы гладкой — наш трофей индийский.
Скорей!

Тебе укрыться надо, Мирра:
Зачем ты здесь? Все девушки ушли.

Здесь — место мне.

Но я уйду…

И я —
С тобою.

В битву? Ты?

Гречанок много
Ходило в битву… Твоего возврата
Здесь подожду я.

На открытом месте?
Да ведь сюда скорей всего ворвутся,
Нас одолев; а если так, и я
Не возвращусь…

Мы все же будем вместе.

Где?

Там, где будут все: в Аиде! Если,
Как верю я, за Стиксом берег есть…
А нет — в могильном прахе.

Ты решишься?

На все! Одно мне страшно: пережить
Любимого и стать бунтовщикам
Добычею… Вперед — и будь героем!
Возвращается Сферо с зеркалом.

Идет мне панцирь… Перевязь? Прекрасно…
А шлем — ничуть.

Игрушки эти, видно,
К лицу мне; надо им устроить пробу.
Алтада! Где Алтада?

Ждет у входа
С твоим щитом.

Ах да, забыл я: он
Мой щитоносец — по правам старинным
Своей семьи. Дай поцелуй мне, Мирра…
Еще… еще… Люби меня, люби —
Что б ни случилось. Стать вдвойне достойным
Твоей любви — нет большей славы мне!

Ступай — и победи!

Вот и одна я!
Все, все ушли, и мало кто вернется!
Пусть я погибну, победил бы он!
А если он падет, и я погибну:
Его я не переживу. Мне сердце
Обвил он, как и почему, не знаю.
Не потому, что царь он: трон под ним
Колеблется, земля ему готова
Могилой зазиять. И все ж — люблю!
Великий Зевс! Прости мне эту страсть
Чудовищную к варвару, который
Не ведает Олимпа! Да, люблю!
Теперь все больше!.. Что там! Крики битвы!
И, кажется, все ближе. Если так —

Даст мне свободу этот яд! В Колхиде
Узнал отец состав его коварный
И научил меня его хранить.
Мне он давно б вернул свободу, если б
Не полюбила я, почти забыв,
Что я — раба. Где все — рабы, и только
Один свободен, где гордятся рабством
И низших угнетают в свой черед,
Легко забыть, что цепи-украшенья —
Все ж цепи! Снова крики… Звон мечей;
И вот опять… опять…

Эй, Сферо! Эй!

Его здесь нет. Тебе зачем он? Как
Идет борьба?

Исход неясен: жарко!

А царь!

По-царски держится. Где Сферо?
К нему я послан за вторым копьем
И шлемом. Царь — с открытой головою
И слишком виден. И бойцы его
Узнали и враги. При лунном свете,
Развеяв кудри, в шелковой тиаре,
Он — царственная цель. Все стрелы метят
В его лицо прекрасное, и в кудри,
И в ленту, их венчающую.

Боги,
В моей стране гремящие, молю вас
Хранить его! Тебя он сам прислал?

Нет, Салемен; тайком, чтоб не проведал
Беспечный царь. А царь — таков же в битве,
Как на пиру. Не в арсенале Сферо?
Там поищу его.

Бесчестья нет —
Нет, нет бесчестья в том, что я люблю
Такого человека! Вот когда
Хотела б я, чтоб греком был он! Если
Алкид срамился, нарядясь в гиматий[20]
Омфалы и вертя веретено,
То человек, всю жизнь проведший в неге
И вдруг Гераклом восстающий, в битву
Из-за стола кидающийся, точно
На одр любви, — достоин, чтоб гречанка
Его любила, чтобы грек-поэт
Воспел его и в греческой гробнице
Обрел он памятник!..

Что битва?

Плохо…
Проиграна почти непоправимо.
Эй, Зам! Где Зам?

Со стражей у дверей
Покоев женских.

Он ушел. Сказал он
Одно: «Проиграна». На что мне больше?
Коротким этим словом трон и царь,
Тринадцативековый род и жизни
Бесчисленных людей, и счастье тех,
Кто выживут, — поглощены! Я тоже,
Клочочком пены, гибнущим с волной,
С великим вместе уничтожусь. Впрочем,
Мой рок — в моей руке: захватчик наглый
Меня к своей добыче не причтет!

За мною, Мирра; дорог каждый миг!
Одно: бежать немедленно!

А царь?

Послал меня — подземными ходами
Тебя отправить за реку.

Он, значит
Жив!

И велел тебя спасать. Он просит,
Чтоб ты жила, ждала его, пока
К тебе прибыть он сможет.

Он сдается?

Нет, бьется до последнего, с упорством
Отчаянья; за каждую ступень
Он рубится.

Так во дворце враги?
Да, крики их летят по древним залам:
Их в эту ночь впервые осквернил
Рев мятежа. Прощай же, род Немврода,
Ассирия, прощай! Едва ли имя
Останется твое!..

За мной! Бежим!

Нет; здесь умру! Беги; скажи царю,
Что я его и в смертный миг любила.