Павел Якушкин - Народные стихи и песни

   На шестой было на недѣлѣ,
   Въ четвергъ у васъ праздникъ Вознесенія:
   Вознесся самъ Христосъ на небеса,
   Со ангелами и со херувимамъ,
   И со своей со небесной силой;
   А нищіи Господа молили;
   Много у Христа милости просили.
   «Владыка Христовъ Царь небесный!
   Вознесешься ты, Царь, на небесы,
   Со ангелами и со херувимамъ,
   И со своей со небесною силой,
   Ино кто насъ поитъ, кормить будетъ,
   И кто обувати насъ и одѣвати,
   За что вамъ Мать Божію величати,
   И Тебя, Христа Бога, прославляти?»
   Речетъ имъ Христосъ, Царь Небесный:
   «Не плачьте мое меньшее братіе,
   Дарую я вамъ гору золотую,
   И пропущу я вамъ рѣку медовую,
   Имѣйте златой горой владѣти,
   Промежду собою раздѣляти.»
   Речетъ имъ Иванъ Архіепискувъ:
   «Владыко Христосъ Царь Небесный!
   Не возьми мое слово въ досаду:
   Не оставляй своей нищей братіи
   Этыи горы золотыя.
   Естьли пожертвуешь имъ гору золотую,
   Наѣдутъ къ нимъ сильные люди,
   И найдутъ къ нимъ немилосливыя власти,
   Отоймутъ у нихъ гору золотую,
   Помрутъ нищіи голодною смертью,
   И позябнутъ холодною зимою.
   Оставь ты своей меньшей братіи
   Свое имячко Христово:
   Поѣдутъ нищіе по земля ходити,
   Твое имя святое возносити,
   Ино кто есть вѣрный христіанинъ,
   Онъ ихъ пріобуетъ и пріодѣнетъ:
   Ты даруй ему нетлѣнную ризу;
   А кто ихъ хлѣбомъ-солью напитаетъ,
   Даруй тому райскую пищу;
   Кто ихъ отъ темной ночи оборонитъ,
   Даруй въ раю тому мѣсто.
   Кто намъ путь-дорогу указуетъ,
   Незаперты въ рай тому двери».
   — «Благодарю тебя, Иванъ Архіепискупъ,
   За твои за рѣчи дорогія,
   Дарую уста тебѣ золотыя,
   Въ году тебѣ празднички честныи,
   Во имя Ивана Златоуста.»
   Мы славимъ тебя, Христа Бога.

   Сопущалися съ небесь два ангела, два архангела
   Ко Димитрію Селунскому, свѣту чудотворцу.
   «Ой еси вашъ батюшка Димитрій Селунскій чудотворецъ!
   И хочутъ твой градъ весь повызорить,
   И всѣхъ людей твоихъ повыгубить,
   И Божіи домы на дымъ спустить.»
   Отвѣчаетъ Димитрій Селунскій свѣтъ чудотворецъ:
   «И не дамъ свой городъ я повызорить
   И не дамъ своихъ людей всѣхъ повыгубить
   И Божіи церкви на дымъ спустить.»
   И отколь взялся Мамай безбожный, невѣрный
   Невѣрный, нечестивый, и принималъ онъ силы много множество.
   Увидалъ Димитрій Селунскій свѣтъ чудотворецъ:
   Имаетъ онъ себѣ добраго коня
   И покидаетъ онъ ковры сорочинскіе
   Беретъ онъ копіе булатное
   И сколько онъ копьемъ колетъ,
   А вдвое, втрое конемъ топчетъ.
   И пригубилъ онъ силушки много множество,
   Три тьмы, три тьмы и четыре тысячи;
   И только Мамай невѣрной, нечистивый барышу получилъ —
   Двухъ русскихъ сестеръ во полонъ залучилъ,
   Увозилъ онъ къ себѣ да во полатушки:
   «Ой вы гой еси двѣ русскія сестры полоняночки!
   Вы скажите мнѣ про могучаго богатыря?
   Какой есть у васъ могучій богатырь?
   Сколько онъ у меня силушки погубилъ
   Выпишите мнѣ и вырисуйте мнѣ на коврѣ на шолковомъ».
   Онѣ пишутъ и рисуютъ съ утра и до вечера,
   Со вечера да до полуночи,
   Со полуночи, горько плачася, Богу молятся,
   На коверъ онѣ спать ложилися:
   «Ужь ты гой еси, батюшка Димитрій Селунской свѣтъ, чудотворецъ нашъ
   И не прогнѣвайся на васъ на грѣшныхъ здѣсь
   И не изъ волюшки пишемъ изъ подъ неволюшки»,
   Онѣ легли да всѣ и заснулися.
   И поднималася вьюга, задора.
   Подималося со полотъ верхи,
   Выносило-то двухъ русскихъ-то сестеръ да полоняночекъ
   И уносило ко Димитрію Селунскому свѣту чудотворцу да во Божью церкву,
   По утру онѣ да пробудилися,
   Димитрію Селунскому да помолилися:
   Онѣ очувствовались да у Димитрія Селунскаго
   Во Божьей церкви.

   Живалъ-себѣ славенъ на вольномъ свѣту,
   Пивалъ, ѣдалъ сладко, носилъ хорошо,
   Дорогія одежды богатъ надѣвалъ,
   Про милость про Божію богатъ не давалъ.
   А былъ у богатаго убогій Лазарь,
   Онъ скорбенъ, болѣзненъ, онъ весь во гною.
   Восползетъ убогій къ богатому на дворъ,
   Воскрикнетъ убогій громкимъ голосомъ:
   «Милостивый братецъ, богатый Лазарь!
   Ты выслушай, братецъ, прошенье мое,
   Сотвори мнѣ, братецъ, милостыню,
   Про милость про Божью напои, накорми;
   Не я тебѣ, братецъ, за то заплачу;
   Заплатитъ богатому Господь съ небеси».
   Какъ слышалъ богатый въ своемъ терему,
   Выходилъ богатый на красно крыльцо,
   За нимъ выходили все рабы его,
   За нимъ выносили все медъ и вино.
   То чаялъ богатый гостей въ себѣ въ домъ,
   Чаялъ: «мои гостики возлюбленные».
   А ижно убогій стоялъ у крыльца.
   Какъ крикнулъ богатый громчѣе того:
   «Ахъ ты смердинъ, смердинъ, смердящій ты сынъ
   Да какъ же ты смѣешь къ окну подходить?
   Да какъ же ты смѣешь братомъ называть?
   У меня брата Лазаря въ роду не было,
   Такой хворобы слыхомъ не слыхалъ.
   Есть у меня братія, получше тебя,
   У кого много злата, больше серебра,
   Тѣ — и моя братія возлюбленная.
   А вонъ твои братья, два лютые пса —
   Тѣи твоя братія получше меня».
   Речетъ же убогій брату своему:
   «Милостивый братецъ, богатый Лазарь!
   Напрасно, мой братецъ, отперся меня,
   Напрасно, родимый отъ рода своего;
   Одна насъ съ тобой матушка на свѣтъ родила,
   Одинъ-то насъ батюшка вспоилъ воскормилъ,
   Неровною долею Господь надѣлилъ;
   Тебя надѣлилъ все богачествомъ.
   Меня надѣлилъ все убожествомъ.
   Спохватишься, братецъ; да не во время,
   Вспокаешься, родимый мой — возврату ни быть».
   «Да чѣмъ же, убогій, ты сталъ мнѣ грозить,
   А я не боюся, ничѣмъ ничего,
   А я не блюдуся никѣмъ никого.
   Бѣда ко мнѣ придетъ — казной откуплюсь;
   Отъ вора, разбойника ружьемъ отобьюсь,
   Отъ нищей отъ братіи ворота запру.
   Подите, рабы мои, спихните съ двора,
   Спустите; рабы мои, два лютые пса,
   Пускай его псы тѣ терзаютъ всего».
   Не стали же пси его ни рвать, ни терзать,
   Понюхали псы его, сами прочь пошли;
   Святымъ Духомъ Лазарь, онъ сытъ пребывалъ,
   Святымъ Духомъ Лазарь ничемъ невредимъ;
   Какъ началъ убогій молитву творить,
   Какъ началъ убогій Христа величать:
   «Господи, Владыко, Спасъ милостивый!
   Выслушай Ты, Господи, молитву мою,
   Все мою молитву неправедную,
   Сошли мнѣ, Владыко, грозныхъ Ангелей
   По мою по душеньку, по Лазареву.
   Какъ я жилъ убогій, на вольномъ свѣту,
   То-то моя душенька намучилася;
   И голода, холода всего приняла;
   Всякой она скверности навидалася,
   Создай мнѣ, Владыко, горчѣе того!»
   И самъ Господь выслушалъ молитву его,
   Молитву его все праведную;
   Ссылаетъ Богъ святыхъ Ангелей
   Тихихъ и смирныхъ, двухъ милостивыхъ.
   Какъ святые Ангели солетывали,
   Вынимали душеньку все Лазареву,
   Честно и хвально въ сахарны уста,
   Посадили душеньку-то на пелену,
   Понесли они душеньку-то на небеса,
   Отдали душеньву къ Абрамію въ Рай.
   Будетъ у богатаго почетный пиръ
   Про свою про братію возлюбленную;
   Выходилъ богатый въ зеленъ садъ гулять.
   Не успѣлъ богатый двора перейти,
   Не успѣлъ богатый въ саду погулять,
   Не успѣлъ богатый чары выкушать,
   Придетъ на богатаго люта хворьба,
   Вся Божія немочь уродливая:
   Подыметъ богатаго вельми высоко
   Ударитъ богатаго о сыру землю;
   Отбило у богатаго умъ и разумъ:
   Не вспомнитъ богатый житія своего.
   Не узрѣлъ богатый жены и дѣтей.
   Какъ видитъ богатый бѣду надъ собой,
   Взираетъ богатый-то на небеса.
   Какъ началъ богатый молитву творить,
   Какъ началъ богатый Христа величать:
   «Господи, Владыко, Спасъ милостивый!
   Выслушай ты, Господи, молитву мою,
   Создай Ты мнѣ, Господи, святыхъ Ангелей,
   Тихихъ и смирныхъ, двухъ милостивыхъ.
   Какъ я жилъ богатый на вольномъ свѣту,
   Много имѣлъ злата, больше серебра,
   А больше того было цвѣтнаго платья.
   Создай мнѣ, Владыко, получше того».
   А самъ Господь выслушалъ молитву его,
   Молитву его не праведную.
   Ссылаетъ Господь Богъ грозныхъ Ангелей,
   Грозныхъ и страшныхъ немилостивыхъ.
   Какъ грозные ангелы солетывали,
   Они грудь у богатаго разламывали,
   Скипетромъ душеньку вынимывали.
   Вынули душеньку въ кровавы уста,
   Посадили душеньку на востро копье:
   Понесли они душеньку крутя и вертя,
   Вкинули душеньку въ кипимый огонь.
   Молился богатый день до вечера;
   Не взможетъ богатый муки истерпѣть
   Взираетъ богатый изъ муки на Рай;
   Какъ видитъ богатый Абрама въ Раю,
   А возлѣ Абрамія брата Лазаря.
   Воскрикнулъ богатый громкимъ голосомъ:
   «Милостивый братецъ убогій Лазарь!
   Выступи, братецъ, изъ Раю ты вонъ,
   Ты поди, родимый мой, на сине море.
   Помокни ты, братецъ, мизинный свои перстъ,
   Покропи мнѣ, братецъ, кровавы уста.
   Не дай сударь, братецъ, въ огнѣ исгорѣть,
   Не дай мнѣ, родимый мой, въ смолѣ искипѣть».
   Речетъ же убогій брату своему:
   «Милостивый братецъ богатый Лазарь,
   А теперь вамъ, братецъ, не своя воля,
   Какъ мы жили-были на вольномъ свѣту.
   Чѣмъ же погасишь кипимый огонь?
   Гдѣ же твое, братецъ, злато, серебро?»
   — «Милостивый братецъ, убогій Лазарь!
   Злато мое серебро землей пожрало,
   Все мое имѣніе прахомъ взялось,
   Всѣ мои товарищи разъѣхалися,
   Всѣ друзья, пріятели отрѣкалися,
   Рабы мои вѣрные разно всѣ пошли,
   Остался я, братецъ, одинъ во грѣхахъ».
   — «Милостивый братецъ, богатый Лазарь!
   Помнишь ли ты, братецъ, памятуешь ли,
   Какъ мы жили были на вольномъ свѣту;
   Ты нищую братію на дворъ не впущалъ,
   Ты босаго, нагаго не обулъ, не одѣлъ,
   Отъ темной отъ ноченьки ты не укрывалъ,
   Съ широка подворья ты не провожалъ,
   Пути и дороги ты не указалъ,
   Вдовицъ и сиротъ ты не сберегалъ,
   Въ тюрьму, въ богадѣльню ты не подавалъ,
   До Божіей церкви ты не доходилъ,
   Отца ты духовнаго ты не почиталъ,
   Меня, брата Лазаря, братомъ не звалъ,
   Меня, брата Лазаря, въ роду не имѣлъ».
   — «Милостивый братецъ, убогій Лазарь!
   Чего ты мнѣ, братецъ, давно не сказалъ
   Про муку про злую, преувѣчевную?
   Кабы зналъ я, вѣдалъ, не то бы творилъ,
   Я бъ нищую братію поилъ и кормилъ,
   Босаго и нагаго обулъ бы, одѣлъ,
   Отъ темной отъ ночи всегда бъ укрывалъ,
   Съ широка подворья всегда бъ провожалъ,
   Путь бы я дорогу всеё бъ указалъ,
   Вдовицъ бы, сиротъ я въ дому сберегалъ,
   Въ тюрьму, въ богадѣльню всегда бъ подавалъ,
   До Божіей церкви всегда бъ доходилъ,
   Отца бы духовнаго всегда уважалъ,
   Тебя, брата Лазаря, братецъ называлъ,
   Тебя, брата Лазаря, въ роду бы имѣлъ,
   Имѣлъ тебя, братецъ, какъ душу свою,
   Какъ бы свою душеньку во бѣломъ тѣлѣ».
   Спохватился Лазарь, да не во время.
   Вскаялся богатый — возврату не быть.
   Какъ съ небесъ ангели солетывали,
   Они на землю ликовали,
   Убогому Лазарю славу поютъ.