Ознакомительная версия.
Море звуков за порогом
Море звуков за порогом,
Коим нет дороги в дом,
Пригодятся во немногом,
Что я взял звучать потом.
Шум пьянящий, гвалт невнятный,
Визг детей и женщин смех,
Томный плеск пруда, приятный,
Шорох радиопомех.
Чужедальний прозы голос
Треплет кудри языка,
Как льняной ласкает волос
Внука – бабкина рука.
Из корней и их приставок
Брызнет вдруг да звук живой —
Листьев лепет спозаранок.
Прежней жизни полустанок,
Двор со старческой молвой.
Я молод был. Жили в гостях у подруги жены
На Умбе, в пяти километрах от Белого моря,
Где сёмгу крадёт браконьер у безумной страны,
Не зная ни совести, ни рыбнадзора, ни горя,
Я вброд перешёл ручеёк. От босых моих ног
Простуда до дёсен добралась, и флюс воспалился.
Пробиться к зубному (там запись была) я не смог,
Три дня так я мучился, в обморок даже свалился.
Тогда муж хозяйкин, рыбак и шофёр Николай,
До пенсии бывший водителем скорой в посёлке,
Кряхтя, позвонил в поликлинику: «Не унывай», —
Сказал он мне, грязь вытирая куском «Комсомолки»
С рыбацких сапог, – «завтра вскроет твой флюс наша врач».
Я в жизни немного знавал таких славных удач.
Итак, мы идём в поликлинику, и Николай
Мне вдруг говорит: «Не хожу я к ним, Слава, к врачихам».
– «А как, если зуб заболел»? – «А никак… выпадай», —
Вздохнул Николай, надавив на окурок ботинком.
– «Так сильная боль ведь», – сказал я ему, – «как терпеть»?
– «Один раз ходил», – говорит, – «не пойду я к ним впредь…
Пришёл я, там женщина в кресле соседнем дрожит…
Давайте, укол я вам сделаю, врач говорит,
Я ей говорю: мне не надо, и зуб показал.
Она без укола рванула, и я промолчал.
И к женщине врач повернулась… та – чуть не навзрыд —
Не плачьте, у вас-то укол. Вон – мужчина молчит.
С тех пор не хожу к ним». И хлопнул меня по плечу.
Неловко мне стало, что с флюсом пришёл я к врачу…
Когда ты, проказница, вырвала сердце моё,
Все нервы живые, все чувства, всё счастье, всё, всё,
Я просто молчал, и меня приводили в пример:
Какой я хороший и добрый какой кавалер,
Какой снисходительный, любящий муж я какой…
Молчал я. И что ж, неужели – к врачу ни ногой?
1. Вновь горько молюсь Тебе, Отче, простыми словами:
Избавь мою душу от ужаса перед врагами.
2. Я, сын Твой, боюсь их: лукавой, огромной толпы,
Большого преступного сборища: все они алчны, слепы.
Припев:
Научи доброте такой же Ты меня, ибо в ней мой оплот.
Настрадавшись, постиг я большее: слово Божье во мне поёт.
3. Так точит злодей – свой язык, что не снилось мечу
Быть острым таким… Как, мой Свет, я их стрел не хочу!
4. Опять они исподтишка, как всегда – в невиновного.
Подстрелят, и взятки с них гладки. Что ж, можно по-новому.
5. Друг с другом согласье воры честным словом скрепляют,
И в тайне глубокой бесчестно силки расставляют:
Мол, кто нас увидит?
6. Всё ищут приём попреступней.
В трудах аж потеют – так хочется выигрыш крупный.
Такой подойдёт к тебе – что в донце сердца, не знаешь,
Так всё это скрытно.
7. Но против Небес ты, хитрец, не ударишь,
Не ранишь ты Небо сильней стрелки детского лука.
8. И вот замолчал ваш язык, вот, смотреть на вас – скука,
И всё с вами ясно.
9. Теперь подражать вам боятся.
Узнали: так с правдой мой Свет не велит обращаться.
10. А честному – радость: мой Свет его держит на свете,
И счастливы мы, и хвастливы, как малые дети,
Отцом своим хвастаемся, как счастливые дети.
Эстрадное
(городской романс)
По бледно-голубой эмали
Шаланды, полные кефали,
В Одессу Костя привозил.
И я там был, мёд-пиво пил
Из бледно-голубой эмали
С рыбачкой Соней как-то в мае.
Припев:
По усам текло,
А во рту стекло.
По устам текло,
Да язык-то мой свело…
– Ухожу туда, где свет,
От надрывной сердца вьюги!
– Оглядись, светло в округе,
Где же там, чего здесь нет?
– В небе! – Небо здесь кругом.
– К свету я спешу! – Он всюду.
– К лицам добрым … – Лжёшь. О ком
Ты? Любой здесь равен чуду.
– Значит, я иду сюда,
Значит, раньше здесь я не был.
Небо то прощай, тогда
Поживём под этим небом.
Русский (князя Вяземского) Бог
Барин, сани: «Братец, трогай,
Ой, не ставь кнута в сапог!
Поразмыслится дорогой,
Кто за овощ – русский бог!
Шум-бурум, хрустит на насте,
Накреняется строка.
Здравствуй, княжеское счастье
За тулупом ямщика!
По щекам – как снег сыпучий —
Ставка, проигрыш, итог.
Ели, сосны, русла, кручи,
Русский бог – таковский бог…
От Державинской псалтири
Он привык блюсти закон,
Где? Конечно, в Гаврииле
Во Романовиче он!
Горка, что ли, виновата,
Чёрт ли русский шутит тут…
Да! Но ехать жестковато,
Сани часто в зад дают,
Больно делаешь устам,
Ода, ты как едкий перец,
Спой о Боге, сладкопевец,
Подь, Василь Андреич, к нам! —
Вот вам – нежный русский бог! —
Жук… на правду с ним надеясь,
Петь, зимой у солнца греясь,
Чистым жаворонком смог.
Близки пагубные дни.
Мчится, мчится время оно,
Пушкин, пылко соблазни
Нас псалтирью Соломона,
И пророческую рифму,
Не ревнуя, передай
Хоть кому-то из Исай,
Чтоб не сразу серафиму,
Михаилу. Сладок, даже
Будь – медов, жестокий слог!
Эхма, где ты, русский бог!
Конь храпит, игра всё та же,
Чтоб справлялся молодцом,
Князь прикрикнул на лакея,
Обернётся хлоп, шалея —
Глядь – с некрасовским лицом, —
Бородёнкой пегой машет,
польку русский бог в нём пляшет,
Да заливисто поёт,
Буря воет, снег несёт,
Замелькали, замелькали —
Пастернаки, да рояли…
И – звериное число! —
Эко лошадь понесло —
И у ног, накрытых юбкой, —
Эту б юбку – целовать! —
Бродский нежною голубкой
Просо просится клевать!
Протяни, Марина, руку:
«Клюй, всего не доклюёшь», —
Облаков послушна звуку,
Говорить не сможешь ложь,
Да и нянчишь в колыбели
Не сравнимого ни с кем
Бога звёзд, берёз, метели,
Слав, ты русский? – Не совсем…
Ствол – липы криво – лёг на воду,
Пруд Тимирязевский под ним,
Накрыт он небом. Отчего-то
Мне чувствуется ствол родным.
Как вырос вбок, так – под щекою
Ствола – спит небо водяное,
Ты отражённую звезду
Полощешь меж ветвей в пруду.
Летит над головой твоей
Ввысь берег противоположный.
На берегу там Катя. Ей
Полёт ты даришь, невозможный,
Нисколько не известный тут,
Где деревья вверх растут.
1
Девятый век ушел в небытие,
Как свежий клевер августа, нет, тучей
В просвет окна… не спит окно моё,
Метель у рамы истерит в падучей,
Но вдруг текучие лучи планет
Крестами выпадут на снег лежалый:
Св. Константин возьмёт гита… нет-нет,
Псалтирь, да-й острое стило – пожалуй,
Все: пылкий серб, морав, мы… шантрапа,
Чтецами станем, чтоб во имя
Барана скорби, Отчего раба
Слезами истекать, как соль, густыми.
2
Правописанье, чуден твой обряд,
Не наравне мы, тайнопись превыше.
Дыши, окно морозное, дыши же!
Зима, пиши, что губы говорят,
Знай, не иссякнет снег на небесах,
Верь, не иссякнет древний клевер с мёдом,
Так не покончит речь о чудесах
Глаголица, идущая по водам.
Афродита, прощай!
Порвались кружева
Облаков на плечах.
Золотая листва,
Глаз густых синева-глубина
Холодна.
Афродита, прощай,
Ты осталась одна.
Вслед моей одинокой
Зелёной звезде
Машут гривы твоих
Лошадей-лебедей,
Самых быстрых на свете
Твоих лошадей.
Афродита, прощай.
Афродита морей,
Афродита полей,
Кучерявых корней,
Афродита невзгод
И печали моей.
Афродита, прощай,
В светлый кубок налей
Поздний крик потерявших меня
Журавлей.
Дай я выпью. Прощай,
Афродита.
……………………………………
……………………………………
Ознакомительная версия.
